Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

Христианский патриотизм в учении Церкви

Священномученик Иоанн Восторгов

«Нередко приходится встречать и слышать даже и теперь самоуверенно высказываемое мнение о том, что патриотические чувства или несовместимы с религией и христианством, или, по крайней мере, стоят от христианства особняком и в стороне. Нередко и нам, пастырям Церкви, приходится слышать укоры, упреки и обличения в том, что мы в слове церковном говорим не только о вопросах “чистой религии”, но и о вопросах, связанных с патриотизмом и “политикой”. “Не ваше дело, — пишет мне некто по поводу последних наших бесед о бывших в Москве печальных событиях погрома и грабежей, — не ваше дело оценивать общественные события, говорить за или против них; учите вере; хочется видеть в каждом священнике только апостола Павла; будьте же таким Павлом, который не знал ни эллина, ни иудея”.

Но знают ли, наконец, апостола Павла и читали ли его священные послания те, кто на него так уверенно ссылается? Если бы знали и читали, то именно в лице этого святого апостола увидели бы они образ истинного и горячего патриота! В текущие дни по уставу церковному возглашаются в храмах чтения из Послания святого апостола к Римлянам. Вот что мы там слышим: “Истину говорю во Христе, не лгу, свидетельствует мне совесть моя в Духе Святом” (Рим. 9, 1) — так необычно, клятвой именем Христа и Духа Святого и собственной совестью, начинает апостол свою речь. В чем же он клянется? Клянется в любви, в благоговейной и воодушевленной любви к своему народу: “...великая для меня печаль и непрестанное мучение сердцу моему: я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти, то есть израильтян, которым принадлежат усыновление, и слава, и заветы, и законоположение, и богослужение, и обетования; их и отцы, и от них Христос по плоти, сущий над всем Бог, благословенный во веки. Аминь” (Рим. 9, 2–5). “Братие! Желание моего сердца и молитва к Богу об Израиле во спасение. Ибо свидетельствую им, что имеют ревность по Бозе, но не по рассуждению” (Рим. 10, 1–2). Так велика любовь святого апостола к родному по плоти и крови народу; она не менее любви Моисея, который тоже просил Бога на Синае лучше его самого истребить от земли живых, лишь бы простить грех народа и помиловать его...

В настоящее время все более и более научно выясняется и подтверждается тот факт, что главными виновниками и подстрекателями гонений на христиан в языческом римском государстве были не римляне, не правители римские, а именно евреи... Они же, проникнув своими темными влияниями и нечистыми путями во дворец Нерона, направили злобу и подозрительность этого жестокого императора на христиан Рима и, невзирая на защиту закона и суда кесарева, славившегося беспристрастием и справедливостью, после того как апостол Павел вполне оправдался от возводимых на него обвинений, все-таки вырвали у Нерона повеление казнить апостолов Павла и Петра. И такой-то народ все-таки любил святой апостол Павел, любил до самозабвения и полного самопожертвования!..» (Поучительное слово по поводу оставления русским воинством Перемышля и Львова в 1915 году).

«Изменились формы смуты, сущность же ее осталась та же, а опасность едва ли не страшнее. Но исцеления надо ждать от того же испытанного, историею оправданного и патриархом Гермогеном указанного пути. Верность Церкви, родному народу, царю самодержавному; религиозное и патриотическое одушевление; объединение и слияние всех честных русских людей, без различия званий и состояний, в одном патриотическом движении — великий союз взаимной любви всех классов и сословий народа; борьба с иноземщиной, жадно простирающей руки к русскому достоянию; послания, грамоты, кличи и призывы по всей Руси, разоблачающие гнусное лицемерие и пустоту душ нынешних “освободителей” России и нынешнего революционного движения, ознаменовавшего себя десятками тысяч убийств и грабежей, обманом и христоборством, низкою клеветою, клеветою на все родное и русское, предательством России и ее интересов иноземцам и инородцам; расширение и увеличение числа внутренней мощи наших патриотических мирных союзов — вот путь, орудия и средства нашей борьбы, которая является, может быть, еще более тяжкою, чем борьба русских людей за веру и Отчизну 300 лет тому назад.

И ныне кругом — взаимный раздор, борьба партий, жадная корысть, интриги, братоненавидение. И ныне — падение веры, падение нравственности. И ныне лицемерие и коварство, низость и предательство, прикрываясь красивыми словами и мнимоблагородными побуждениями, желают отвести и устранить от патриотического подвига и Церковь, и духовенство, и служилых людей, чтобы себе захватить власть, силу и значение в царстве и беспрепятственно поработить русский народ инородческому игу.

И слышится из дали веков мощный заповедный голос великого Гермогена — “побороться за веру православную и Отечество русское”: “Стойте за веру неподвижно, а я за вас Бога молю”.

Слышишь ли ты нас, адамант веры и патриотизма, несокрушимый столп русской веры и русского национального чувства? Соболезнуешь ли горю русскому? Готов ли в помощь страдающей земной Отчизне? Молишь ли Бога о прощении грехов народа нашего, навлекшего на себя праведный гнев Его?» (Заветы патриарха Гермогена. Речь при открытии IV Всероссийского съезда русских людей в Москве 26 апреля 1907 года в Успенском соборе).

«В тяжелые дни смуты умов и сердец и затемнения совести общественной, когда в учреждении, призванном явить голос всей русской земли, раздается слово поругания на самое чувство патриотизма, — отрадно припомнить преподобного отца нашего Сергия Радонежского и всея России чудотворца.

Отрадно увидеть в нем, и подкрепить, и осмыслить, и подтвердить святость и незыблемость горячей любви к Родине» (Священной памяти небесного покровителя земли русской [Ст. в день памяти преп. Сергия Радонежского, 5 июля 1906 года]).

«Безумные и слепые! Но почему же тогда исключать любовь к родным, к своему народу и своему Отечеству? Разве это не люди? Разве они исключены из области проявлений и приложения альтруизма? Почему же нужно запрещать патриотизм? Дают жалкий и лживый ответ: “Патриотизм есть человеконенавистничество”. Но разве в самом деле патриотизм есть ненависть ко всем народам, кроме своего? Разве Спаситель, плакавший о родном Иерусалиме, не любил всех людей? Разве апостол Павел, любивший такою крепкою любовью народ свой, был человеконенавистником? Разве преподобный Сергий, горячий русский патриот, как великий христианин, был чужд духа любви?

Послушайте голоса природы и здравого разума; он говорит вам, что нельзя любить человечество, понятие отвлеченное: человечества нет, есть отдельные люди, которых мы любим; что нельзя любить того, кого мы знаем и с кем живем, так же как и того, кого мы не видели никогда и не знаем.

Послушайте апостола — вы ведь часто любите ссылаться на “истинное христианство”, — апостол учит: “доколе есть время, будем делать добро всем, а наипаче своим по вере” (Гал. 6, 10); “если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного...” (1 Тим. 5, 8)» (Патриотизм и христианство. Слово в день Преподобного Сергия 5 июля 1907 года; сказано в храмовый праздник в церкви Преподобного Сергия, что на Большой Дмитровке в Москве).

Священномученик Михаил Чельцов

«И Христос Спаситель, говоря об универсальности заповедуемой Им любви, не только нисколько не говорит против патриотизма, но дает ему еще новые, более глубокие обоснования.

Сводя весь закон к двум заповедям — любви к Богу и любви к ближнему, — Спаситель по различным поводам и во многих изречениях уясняет, кого же нужно разуметь под этим ближним. Не приводя много, ограничимся Его прямым ответом на прямо поставленный Ему со стороны одного законника вопрос: кто мой ближний? Ответ Спасителем дан в притче о милосердном самарянине (см.: Лк. 10, 30–37), и сущность его сводилась к положению, что ближним своим мы должны считать всякого человека, который нуждается в нашей помощи, кому мы можем оказывать нужные, полезные ему услуги. А их мы можем оказывать прежде всего и естественнее всего тем, кто пространственно к нам ближе, то есть нашим родным, нашим согражданам, нашим соОтечественникам. Мы знаем их горе и нужду, нам известны их потребности и запросы; мы знаем, следовательно, кому и в чем мы можем оказать помощь и услугу, в чем выразить любовь нашу. И любовь здесь изливается не в неведомое пространство куда-то, а на определенные объекты; она здесь является не любовью словом или языком, но самим делом (1 Ин. 3, 18). Только выражая ее по адресу близких нам родных, сограждан и соотечественников, мы можем и жизнь нашу отдать, зная, за что и почему мы жертвуем собою, и сознавая, что на благо другому, а не на вред обществу мы делаем те или иные дела благотворения. Принявши все это во внимание, мы можем понять и оценить всю строгость приговора апостола Павла, высказанную им в Послании к Тимофею: “если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного” (1 Тим. 5, 8). Среди ближних наших — родных, сограждан, соотечественников — мы прежде всего и более всего можем иметь и врагов себе. По слову Спасителя, “враги человеку — домашние его” (Мф. 10, 36). С ними мы постоянно сталкиваемся, им наносим ущерб, от них терпим неприятности, и к любви к ним особенно усиленно призывает нас Спаситель. И если мы победим врагов из среды ближних наших, мы не найдем в сердце своем гнева и к дальним; и если разовьем, разогреем любовь к своим согражданам и соотечественникам, то для нас, естественно, не будет ни эллина, ни иудея, ни раба, ни свободного; если мы разделения победим среди своих ближних, то не найдем для себя возможным прилагать и развивать их и к иноплеменникам нашим. Любовь ко всем это ветвистое дерево, ствол которого корнями любви упирается внутрь сердца каждого и первые ростки которого непременно проявляются еще в семье и среди общества ближних...»

«Принимая и утверждая патриотизм, христианство старается дать ему надлежащее растолкование, оградить его от не свойственных ему наслоений. По человеческой страстности и ограниченности мы нередко самое доброе явление искажаем, истинному даем неправильное освещение. И под патриотизмом мы мыслим нередко исключительную любовь к своему народу, при которой все свое без всякого разбора огульно почитается за истинное, доброе, красивое, а ко всему чужому, иноземному проповедуется вражда и отрицание. Такого патриотизма христианство признать не может...

Всякая воинственная и национальная исключительность, желание роста и благоденствия своему народу в ущерб другим народностям, а тем более проповедь вражды и ненависти к последним, — все это недостойно христианина-патриота. Это свойство ложного или узкого патриотизма, христианством осуждаемого как порождение эгоизма и отрицание любви ко всем людям...

Царствие Божие едино; но это не единство монотонности и простой нивелировки всех, а единство разнообразия народных личностей. В Церкви Божией действительно нет ни эллина, ни иудея, ни раба, ни свободного, то есть нет различения по племенам и разным цензам; но иудей, как и эллин, в ней так и остаются с их принадлежностью к известному народу, с их работой в известной области человеческой культуры и просвещения, с их национальными особенностями. Церковь христианская хотя и не знает временных и случайных человеческих перегородок, но оставляет за каждым его законное право быть личностью с ее отличительными духовно-нравственными особенностями. И Христос Спаситель, призывая все народы в Царствие Свое, ни от кого не требовал перестать быть членом своего Отечества и сделаться евреем, или греком, или каким-либо отвлеченным общечеловеком.

Так с какой бы стороны ни подошли мы к христианству, отовсюду видим полную приемлемость им патриотизма. Патриотизм, будучи явлением законно-человеческим, в то же время есть явление и вполне христианское» (Христианское миросозерцание. Христианство и жизнь // Патриотизм и христианская любовь ко всем).

Священномученик Иларион (Троицкий)

«Очень мне понравилось это сербское народное гулянье. Чувствовалась славянская душа народа, кроткая, скромная, серьезная и целомудренная. Сербский народ живет как бы среди двух враждебных ему миров. С одной стороны — мир тевтонский, не терпящий славянской самостоятельности; с другой — фанатичный мусульманский турецкий мир. Нужно удивляться тому, как в вековой борьбе с турком и тевтоном серб не только сохранил свою самобытность, свою национальность, но и готов скорее умереть, нежели все это потерять. У нас до настоящей войны многие как бы стеснялись того, что они имели несчастие родиться от русских отца и матери. Сербы своей национальности не стыдились и прежде и за свою самобытность вступили в неравную борьбу с вековым врагом — немцем, чтобы или умереть, или остаться сербами. У нас национальная идея как бы вырастает из войны. У сербов, наоборот, самая война есть прямое следствие их всегда живой национальной идеи. Вспомни, друг, гимн воинствующего за свою национальность сербского народа!

Кто свою Отчизну любит

И кто серб в душе,

Пусть с мечом в руках спешит

На открытый бой! На бой!»

(Письма о Западе. Письмо 2-е).

Святой праведный Алексий Мечев

«Благодарение Богу! Наше Отечество испытало эти счастливые минуты народной жизни, когда весь народ, как один человек, шли на защиту своего Отечества» (Слово в Неделю ваий).

Святой страстотерпец император Николай II

Призываем всех верных сынов России вспомнить долг свой перед Родиной, помочь прекращению сей неслыханной смуты и вместе с нами напрячь все силы к восстановлению тишины и мира на родной земле» (Об усовершенствовании государственного порядка. Высочайший Манифест от 17 октября 1905 года).

Святая страстотерпица императрица Александра Феодоровна Романова

«Истинная патриотическая любовь к Родине не бывает мелочной. Она великодушна. Это не слепое обожание, но ясное видение всех недостатков страны. Такая любовь не озабочена тем, как ее будут восхвалять, а больше думает о том, как помочь ей выполнить ее высшее предназначение. Любовь к Родине по силе близка любви к Богу. Любовь к своей Отчизне сочетает в себе преданную сыновнюю любовь и всеобъемлющую любовь отцовскую, часто трудную, и эта любовь не исключает любви к другим странам и всему человечеству. Во всех видах любви, которые выше простых инстинктов, есть что-то таинственное, и это же можно сказать о патриотизме. Патриот видит в своей стране больше, чем видят другие. Он видит, какой она может стать, и в то же время он знает, что много в ней остается такого, что увидеть невозможно, так как это является частью величия нации. Хотя и видимы ее поля и города, ее высшее величество и главные святыни, как и все духовное, это сфера невидимого» (Слова добрые. Дневниковые записи 1908–1915 годов).

Преподобномученица великая княгиня Елисавета Феодоровна

«Я испытывала такую глубокую жалость к России и ее детям, которые в настоящее время не ведают, что творят. Разве это не больной ребенок, которого мы любим во сто крат больше во время его болезни, чем когда он весел и здоров?» (Цит. по: Житие святой преподобномученицы великой княгини Елисаветы).

Святитель Тихон, патриарх Московский

Из Послания патриарха Тихона Совету народных комиссаров 13/26 октября 1918 года по поводу годовщины советской власти:

«Вы отняли у воинов все, за что они прежде доблестно сражались. Вы научили их, недавно еще храбрых и непобедимых, оставить защиту Родины, бежать с полей сражения. Вы угасили в сердцах воодушевлявшее их сознание, что “больше сея любве никто же имать, да кто душу свою положит за други свои” (Ин. 15, 13). Отечество вы подменили бездушным интернационалом, хотя сами отлично знаете, что, когда дело касается защиты Отечества, пролетарии всех стран являются верными его сынами, а не предателями».

«Братие! Настало время покаяния; наступили святые дни Великого поста. Очиститесь от грехов своих, опомнитесь, перестаньте смотреть друг на друга как на врагов и разделять родную страну на враждующие станы. Все мы — братья, и у всех нас одна мать — родная Русская земля, и все мы чада одного Отца Небесного, Которого молим: “Отче наш, остави нам долги наша, яко же и мы оставляем должником нашим”» (Послание Святейшего Патриарха Тихона, 5 марта 1918 года).

Священномученик Митрофан (Краснопольский), архиепископ Астраханский и Царевский

«Из всех званий и состояний русского общества на протяжении веков выходили великие граждане-патриоты. Много народолюбцев дали России и служители Церкви и алтаря Господня, как, например, святители Петр, Алексий и Иона и другие, как великий молитвенник земли русской преподобный Сергий Радонежский. Но то, в чем не сомневались старые русские люди, что для них было свято и непререкаемо, то в наши дни осуждается и похуляется как нечто устарелое и отжившее свой век. Любовь к Отечеству и родному народу, которая была источником героизма предков наших, считается теперь слабостью и предрассудком. На смену ее должно быть другое чувство и другое отношение к людям, определенно указываемое этим словом “космополитизм”. Любовь ко всему человечеству без различия, любовь, не знающая никаких религиозных и национальных ограничений, — вот что должно отличать современного просвещенного человека. Но сколько фальши и лицемерия слышится в этом учении! Можно ли обладать целым, не обладая частью? Можно ли любить человечество, не любя тех, кто нуждается во мне, кто смотрит на меня как на своего близкого, родного? Нет, кто, по слову апостола, присных своих отвергся, тот хуже неверного [1 Тим. 5, 8]. Как не любить христианину своего народа, когда он имеет высочайший пример этой любви в лице Господа, Который оплакивал гибель Своего народа и священного города Иерусалима?» (Минские епархиальные ведомости. 1913. № 21. С. 566–567).

Священномученик Философ (Орнатский)

«Мы были уловляемы в сети людей, сочувствующих преступлению, именно по нашей юности, а иногда и по недостатку авторитетного отрезвляющего голоса. Мы должны быть благодарны Господу Богу, что наши увлечения не пошли дальше сочувствия нигилизму. И эту благодарность мы должны засвидетельствовать вслух всей России, всего нашего Отечества. Будущее покажет, какими патриотами мы вышли из страшного испытания, — теперь же наше свидетельство должно быть свидетельством о том, что спасло нас».

Из жизнеописания свмч. Философа:

«25 мая начал свою работу Петроградский епархиальный Собор, в работе которого приняли участие тысяча шестьдесят делегатов. Председателем Собора стал протоиерей Философ, заседания Собора открыл архиепископ Вениамин.

Петроградский епархиальный Собор обратился с воззванием ко всем гражданам России: “Враг ворвался в страну нашу — осквернил наши святые храмы, ограбил и сжег наши города и селения, избивал жителей, насиловал женщин, истязает бесчеловечно пленных братий наших... Среди тяжких этих испытаний и других бедствий, нам ниспосланных, среди народа нашего воцарилась рознь — брат пошел на брата. Земля наша покрылась огнем пожаров — мучительно стонет церковный набат, слышны вопли ограбленных и погибающих...”

Первый свободно избранный Петроградский епархиальный Собор — мы, миряне и духовенство, избравшие по своему сердцу архипастыря своего, взываем: “Безумцы, остановитесь! Забудьте распри! Враг у ворот столицы государства нашего. Под шум взаимных ваших распрей он ринется на нас, разорит, погубит дорогую нашу Родину, погубит свободу нашу! Вы не ведаете, что творите: ослепленные злобою, вы идете друг на друга, вы преступно проливаете братскую кровь! Бросьте распри — отразите врага! Освободите, спасите Родину! Она погибает! Помните — в единении сила! Мать Церковь зовет вас на подвиг святой!”»

Нет никакого сомнения, что сие патриотическое воззвание поддержал не только председатель Петроградского епархиального Собора, будущий священномученик Философ, но и архиепископ Петроградский Вениамин, также будущий священномученик.

Поместный Собор 1917–1918 годов, в состав которого входило множество будущих новомучеников российских

«Собор решает немедленно обратиться ко всему православному русскому народу с обличением и предостережением, с призывом одуматься и прекратить внутренние распри и вражду, с напоминанием о Христовой заповеди любви. “Братья возлюбленные, — говорится в этом обращении, — услышьте голос Церкви. Родина гибнет. И не какие-либо не зависящие от нас несчастья тому причиною, а бездна нашего духовного падения, то опустошение сердца, о котором говорит пророк Иеремия: “Два зла сотворили люди Мои: Меня, источник воды живой, оставили, и высекли себе водоемы разбитые, которые не могут держать воды” (Иер. 2, 13). Совесть народная затуманена противными христианству учениями. Совершаются неслыханные кощунства и святотатства. Местами пастыри изгоняются из храмов... Изо дня в день возрастает дерзость грабителей... Люди, живущие честным трудом, становятся предметом глумления и хулы. А забывшие присягу воины и целые воинские части позорно бегут с поля сражения, грабя мирных жителей и спасая собственную жизнь. Россия стала притчею во языцех, предметом поношения среди иноземцев из-за алчности, трусости и предательства ее сынов. Православные, именем Церкви Христовой Собор обращается к вам с мольбою. Очнитесь, опомнитесь, встаньте за Россию» (Деяния Священного Собора Православной Российской Церкви 1917–1918 годов: В 11 т. М.: Новоспасский монастырь, 1994. Т. 2. С. 102–103).

Святитель Афанасий (Сахаров)

Из «Последования молебного пения об Отечестве», составленного в первые дни Великой Отечественной войны: «...пощади, Господи, Отечество наше, русскую землю и не токмо праведных, якоже Ноя, но и весь народ наш, огнем скорбей и страданий, яко водами потопными, омыв и покаянными слезами убелив, человеколюбно и скоро помилуй».

Постановление Собора Русской Православной Церкви 1943 года об отлучении и лишении сана перешедших на сторону фашистов представителей духовенства

«Рядом с отрадными явлениями патриотической деятельности православного духовенства и мирян тем печальнее видеть явления противоположного характера. Среди духовенства и мирян находятся такие, которые, позабыв страх Божий, дерзают на общей беде строить свое благополучие. Встречают немцев как желанных гостей, устраиваются к ним на службу и иногда доходят до прямого предательства, выдавая врагу своих собратий — например, партизан и других, жертвующих собою за Родину. Услужливая совесть, конечно, всегда готова подсказать оправдание и для такого поведения. Но Иудино предательство никогда не перестанет быть Иудиным предательством. Как Иуда, погубив свою душу, и телом понес исключительное наказание еще здесь, на земле, так и эти предатели, уготовляя себе гибель вечную, не минуют и Каиновой участи на земле. Фашисты понесут справедливую кару за свои грабежи, убийства и прочие злодеяния. Не могут ожидать себе пощады и эти приспешники фашистов, думавшие поживиться за их спиной, на счет своих братий.

Святая Православная Церковь, как Русская, так и Восточная, уже вынесла свое осуждение изменникам христианскому делу и предателям Церкви. И мы сегодня, собравшиеся во имя Отца, Сына и Святого Духа, подтверждаем это осуждение и постановляем: всякий виновный в измене общецерковному делу и перешедший на сторону фашизма, как против Креста Господня, да числится отлученным, а епископ или клирик лишенным сана. Аминь».

Среди подписавших постановление — св. Лука (Войно-Ясенецкий), в ту пору архиепископ Красноярский.

Святитель Лука (Войно-Ясенецкий)

«Патриотизм — это любовь к своей Родине и своему народу.

Патриотизм — это активное и благожелательное участие в исторических событиях, определяющих судьбы народа.

Патриотизм в высшей своей форме есть активная любовь к Родине, одна из многих форм любви; а любовь есть исполнение всего закона» (Архиепископ Лука. Из откликов на вторичное награждение Святейшего Патриарха Алексия орденом Трудового Красного Знамени // Журнал Московской Патриархии. 1952. № 12).

Сказано это в связи с награждением патриарха советским орденом: «Прошло немного больше шести лет со времени первого награждения Святейшего Патриарха Алексия орденом Трудового Красного Знамени, и снова правительство наградило его тем же орденом. За что? За его патриотическую деятельность».

«Богу нужны сердца людей, а не показное благочестие. Сердца нацистов и их приспешников смердят пред Ним дьявольской злобой и человеконенавистничеством, а из горящих сердец воинов Красной армии возносится фимиам беззаветной любви к Родине и сострадания к замученным немцами братьям, сестрам и детям. Вот почему Бог помогает Красной армии и ее славным союзникам, карая выступивших якобы во имя Его гитлеровцев» (Бог помогает народам СССР в войне против фашистских агрессоров // Журнал Московской Патриархии. 1944. № 9).

«...Среди этой непроглядной тьмы сияет сейчас перед вами свет Христов. Он сияет, как мы, несомненно, должны утверждать, в сердцах многих из защитников Родины нашей.

Как ни страшна война, как ни много зла она приносит, но в то же время она несет и много добра, ибо смотрите, какая горячая любовь к Родине возгорелась в сердцах всех русских людей, какое глубочайшее сострадание к жертвам войны, какой подвиг всеобщий на помощь им, какая любовь к тем, кто жизнь свою отдал за Родину! Разве это не свет? Да, это свет Христов, сияющий в кровавой тьме страшной войны» (Слово на литургии на второй день Св. Пасхи (Журнал Московской Патриархии. № 6 (июнь). 1945).

«Позорной смертью умирают на виселице и на плахе предатели родины, умирают злодеи, убившие множество людей» (Слово на Успение Пресвятой Богородицы. Слово второе. 28 августа 1951 года).

Св. Лука Войно-Ясенецкий o патриархе Сергии Страгородском: «Этот подвиг был возможен только для человека с большим историческим и политическим кругозором, свободного от узкого консерватизма, горячо любящего родину и свой народ. Святейший Сергий ясно чувствовал и понимал, что между фашизмом и христианством непроходимая бездна, знал, что фашизм исторически обречен в неравной борьбе с новым и прогрессивным, и потому без малейшего колебания благословил необходимую и справедливую, вторую Отечественную войну. И не только благословил, но и неустанно призывал верующих к активному содействию нашей Красной армии чем кто может и, конечно, неустанным молитвам о победе над врагами человечества. Призыв святителя нашел горячий отклик в церковной среде, и скоро создалась большая колонна имени Димитрия Донского, потекли пожертвования деньгами и вещами на подарки раненым, на устройство осиротевших детей защитников родины и жертв фашистских злодейств» (Памяти Святейшего Патриарха Сергия).

«...Иногда под христианское учение о любви ко всем людям пытаются подвести ложное обвинение, будто отсюда можно сделать вывод и о любви к врагам Отечества нашего. Это очень опасное и явно ложное политическое обвинение. Человека, безразлично относящегося к вопросам религиозной морали, рассуждения об этой морали как таковой могут не заинтересовать, но обвинение, которому придается политический и явно антипатриотический характер, безусловно, заинтересует. Обвинение в антипатриотизме сразу может оттолкнуть от Церкви всякого, кто любит свое Отечество. Прием этот довольно старый. Еще в первые века христианства, когда язычество вело с ним борьбу не на жизнь, а на смерть, самым сильным и успешным обвинением, возводимым на христиан, было обвинение в опасности их для государства и власти. Когда не помогали приемы простой клеветы — обвинения в разврате, изуверстве, — когда не помогало обвинение даже в атеизме, когда не помогало распространение слухов, что христиане поклоняются ослиной голове (а распространялась и такая версия, и люди верили, потому что Евангелие не было доступно для чтения, а вся христианская письменность уничтожалась), тогда прибегали к клевете политического характера и обвиняли христиан в антиобщественных и антигосударственных преступлениях. Так, при Нероне обвинили христиан в поджоге Рима (на самом же деле Рим поджег сам Нерон), обвиняли и в государственной измене. Каждый переживший последнюю войну хорошо знает, какую колоссальную работу вела наша Русская Православная Церковь в годы войны, какую помощь материальную и моральную она оказывала народу и армии в деле победы над врагом» (Наука и религия. Глава четвертая. О гуманизме христианской морали).

Св. мученик Александр Шморель

«Вы можете представить себе, как больно мне было, когда началась война с Россией — моей Родиной. Конечно, там царит большевизм, но тем не менее она остается моей Родиной, русские остаются моими братьями. Ничего не желал бы большего, чем если бы большевизм исчез, но, конечно, не за счет потерь таких важных областей, какие Германия завоевала до сих пор, которые, по сути, охватывают почти весь центр России. Я думаю, что, как немцы, вы не думали бы иначе, если бы, предположим, Россия захватила такую же большую часть Германии, как Германия сделала это на востоке! Это же совершенно естественное чувство — преступно было бы испытывать какие-то другие чувства по отношению к своей собственной Родине. Это доказало бы лишь, что вы — человек без рода, без племени, какой-то интернациональный пловец, который стремится лишь туда, где ему лучше» (написано в тюрьме; Мюнхен, 8 марта 1943 года).

Священномученик Горазд (Павлик) Богемский

Из истории Чехословацкой Православной Церкви:

«Во время Второй мировой войны патриот-епископ не мог примириться с оккупацией нацистами родной земли. Он подготовил обширный труд о церковно-политическом развитии чешского и словацкого народов и государства с самого начала его истории. В этом труде была подвергнута научной критике нацистская идеология.

“Если мы любим свою Церковь, — говорил епископ Горазд, — мы не можем не любить свою родину. Это прямой наш христианский долг; в этом направлении наш путь озаряется светом святого Евангелия. Любя родину, служат ей; становясь на ее справедливую защиту, мы тем выполняем одно из своих земных назначений, иначе мы останемся в рабстве у иноплеменников, которые уничтожат нас и Православие на нашей родине...

Мы должны твердо и непоколебимо верить в силу справедливости правого дела, и эта вера должна укреплять наш человеческий дух в предстоящих подвигах за родину, она должна быть движущей силой. Если справедливость должна победить — в чем я нисколько не сомневаюсь, — то я убежден, что победа последует за Советским Союзом, на который вероломно, ни за что напала гитлеровская Германия... Мы должны что-то делать; наш народ должен доказать, что любит свою родину не только на словах, но и на деле... по тому, как мы отнесемся к данному положению, будут судить нас наши же люди после победного окончания войны. Весь наш народ борется не на жизнь, а на смерть, равным образом как русский, сербский и другие народы. Пусть будет что будет, но мы не можем отстать от начатой справедливой борьбы...”»

Святитель Иоанн Шанхайский (Максимович)

По окончании военных действий, 11 октября 1945 года, владыка сделал запись в своей Книге указов:

«Шанхайской пастве.

Милостью Божьей прекратилось кровопролитие, длившееся в течение ряда лет, истязавшее почти весь мир и грозившее еще большими бедствиями. В дни, когда град наш будет торжествовать победу, не уподобимся неблагодарным исцеленным прокаженным, не возблагодарившим своего Целителя, но, вспомнив все события, бывшие недавно и могущие наступить в дальнейшем, обратимся с горячей молитвой к Промыслителю Богу, благодаря Его за сохранение нашей личной жизни, спасение града сего от ожидавшего его полного разрушения, освобождение Отечества нашего и страны сей от нашествия иноплеменников, одоление супротивных и наступление мира. Вознесем усердные моления, да Господь Бог дарует ныне времена благоприятные, утвердив прочный мир на земле, а положившим жизнь свою за Родину и убиенным во брани — вечное Царствие Свое на Небе».

Пояснение. «Отечества нашего» — России (СССР); «страны сей» — Китая, освобожденного от японцев советскими войсками.

Святитель Николай Сербский (Велимирович)

«Любопытно, что из всех христиан, похоже, только сербы называют патриотизм родолюбием — словом, которое по смыслу гораздо ближе христианству. Любовь к земле и любовь к родным, то есть к людям, близким тебе по разным причинам, не одно и то же. Родолюбие, по сути дела, это ограниченное человеколюбие. Хотя это еще и не христианское человеколюбие, но и не просто “землелюбие”. Истинное родолюбие есть школа всеохватного христианского человеколюбия. Сначала мы должны выучиться любить близких, чтобы потом выучиться любить и далеких нам людей. К сожалению, сегодня родолюбие в Европе чаще выражается в негативном, нежели позитивном, смысле — чаще ненавистью к соседним народам, нежели любовью к собственному. На самом же деле истинное родолюбие ни в коей мере не подразумевает ненависти к соседям. Самым большим французским родолюбом будет вовсе не самый ярый ненавистник немцев, а японским — не ненавистник американцев. Родолюбие оценивается не по величине ненависти, а по величине любви, в противном случае цель остается в стороне и все превращается в мрачный шовинизм — тяжкую болезнь европейцев, над которой не без издевки посмеиваются азиаты.

Не так давно в газетах сообщалось, как японский премьер-министр принц Коноэ подал в отставку, объясняя ее словами: “Я не дорос и не способен овладеть сегодняшней ситуацией”. Достойный удивления поступок. Наделенный скромностью аристократ, принадлежащий к одному из самых древних родов Японии, родственник императора, будучи патриотом, обладает честностью и храбростью, чтобы сказать “не дорос” до столь высокого поста и столь высокой чести. Так мог сказать только настоящий патриот, для которого благо народа важнее собственного благополучия. Не является ли подобная скромность часто государственной необходимостью, причем неотложной, и в других странах и народах?

Есть еще один великий пример подобной скромности в русской истории прошлого века. Когда умер император Александр I — победитель Наполеона, остались два его брата, два великих князя — Константин и Николай. Константин был сразу же провозглашен императором, однако отказался и покинул столицу. Тогда императором был провозглашен его брат Николай [Первый], однако и он отказывался. Каждый из них говорил: “Я не гожусь”. Целый месяц Россия была без царя. Опасаясь бунта и беспорядков, Государственный совет оказал сильное давление на Николая с просьбой и заклинаниями принять на себя царское бремя. И Николай скрепя сердце согласился. Это настоящий патриотизм» (О сербском патриотизме).

«Мы грешили и искупали грехи страданиями и каялись.

Мы оскорбили Господа и были наказаны.

Осквернились мы многими беззакониями, кровью и слезами омылись.

Попрали все, что было свято для наших отцов, и сами ныне попираемы.

Не было в наших школах веры, в политике — честности, в армии — патриотизма, на государстве — благословения Божия. Потому погибли и школы, погибли политика, армия и государство.

Двадцать лет мы старались не быть похожими на самих себя, и за это покрыла нас тьма чужеземная» (Сквозь тюремное окно. Послания сербскому народу из концлагеря Дахау).

По-сербски патриотизм — родолюбие.

«Национализм сербский всегда был универсально христианский, никогда не был узким и глупым шовинизмом. Вот как можно было бы определить сербский святосавский национализм: наводить порядок в собственном доме и избытком своей силы и своего богатства помогать каждому народу навести порядок в его доме. Или: служить Христу Богу на своей земле и в своем Отечестве, по возможности же и от избытка сил — служить Христу Богу и по другим землям, близким и далеким, то есть вплоть до России и до горы Синайской, и даже и до отдаленных концов вселенной. Христианский национализм в универсализме и универсализм в христианском национализме» (Сербский народ как раб Божий. Перевод Ильи Числова).

Преподобный Иустин (Попович)

«Блаженный митрополит Антоний самый одаренный современный представитель русского православного патриотизма, патриотизма освященного и просвещенного Христом; патриотизма, по которому все люди братья во Христе; патриотизма, по которому сильные должны служить слабым, мудрые — немудрым, смиренные — гордым, первые — последним» (Тайна личности митрополита Антония (Храповицкого) и его значение для православного славянства).

Преподобноисповедник Гавриил (Ургебадзе)

«Грузия — удел Божией Матери. Не оставляйте Родину в трудные времена, не прогневляйте Матерь Божию».

Преподобный Паисий Святогорец

«Безразличие к Богу приводит к безразличию ко всему остальному, приводит к распаду. Вера в Бога — великое дело. Человек служит Богу, а затем любит своих родителей, свой дом, своих родных, свою работу, свою деревню, свою область, свое государство, свою Родину. Тот, кто не любит Бога, своей семьи, тот не любит ничего. И естественно, что Родины своей он не любит, потому что Родина — это большая семья. Я хочу сказать, что все начинается с этого. Человек не верит в Бога и не считается потом ни с родителями, ни с семьей, ни с деревней, ни с Родиной. Вот это как раз и хотят сейчас разложить, для чего и насаждают это состояние расхлябанности» (Старец Паисий Святогорец. Т. 2: Слова. Духовное пробуждение. Ч. 1. Гл. 1: Равнодушное поколение).

«Я не призываю бросаться в опасные приключения, но надо же, брат ты мой, иметь и маленечко героизма! С какой отвагой встречали герои смерть во время войны! Один монах, бывший вместе с Кондилисом (Кондилис был патриотом, героем), рассказывал мне, когда во время малоазиатской войны греки высаживали морской десант возле Константинополя, Кондилис находился на корабле и, лишь увидев Константинополь издали, стал вести себя как сумасшедший. “А ну, ребята, — кричал он, — умирать так умирать! Что сегодня, что завтра! Умирать — так молодцами, эй, ребята! Умрем героями за Родину!” Он даже не мог дотерпеть, пока корабль пристанет к суше. От напряжения, от сильного желания он не заметил, что корабль еще не дошел до берега, — прыгнул и упал в море. Так в нем все горело! Плавать он не умел: другие побежали, вытащили его из воды» (Там же).

«В вопросах веры и любви к Родине нет места компромиссам, человек должен быть непреклонен, тверд» (Там же. Ч. 4. Гл. 2).

«Те, кто не терял национальной свободы, не понимают, что это такое. “Боже сохрани, чтобы не пришли варвары и не нанесли нам бесчестия!” — говорю я этим людям, а в ответ слышу: “Ну и что мы от этого прогадаем?” Ты только послушай! Да чтоб вам было пусто, негодные вы люди! Такие вот они, человецы нынешние. Дай им денег, автомобилей — и на веру, честь и свободу им будет наплевать. Своим Православием мы, греки, обязаны Христу и святым мученикам и отцам нашей Церкви. А своей свободой мы обязаны героям нашего Отечества, пролившим за нас свою кровь. Это святое наследие мы обязаны чтить. Его мы должны сохранить, а не растерять в наши дни» (Там же. Т. 1: С болью и любовью о современном человеке).

* * *

Таким образом, мы привели довольно большое количество свидетельств со стороны христианских святых, которые говорят о том, что патриотизм не противоречит христианскому вероучению. Большая часть этих святых все же святые XX века. Это связано с тем, что именно в XX веке это стало особенно актуально. Однако сказать, что они находятся в противоречии с прошлыми веками, мы тоже не можем, поскольку и там мы находим свидетельства в пользу патриотизма.

Подготовка текста Тимура Давлетшина.





Сообщение (*):
Комментарии 1 - 0 из 0