История первая
Так закончилась история человечества

Один изобретатель доизобретался до того, что изобрел машину времени. «Подумаешь! — скажете вы. — Сколько уже было и еще будет изобретено машин времени!» Но это в литературе, а наш изобретатель изобрел машину времени в реальности. И вот у него уже закружилась голова от сладких видений падающих на его голову Нобелевских премий, но для закрепления изобретения надо было провести практический эксперимент. Изобретатель решил открутить время на десять минут назад. Открутил. Эксперимент прошел как нельзя более удачно — время послушно открутилось назад. Но изобретатель не учел того, что он и сам «открутился» на десять минут назад, не сохранив никакой памяти о том, что произойдет в ближайшие десять минут. Забыв об этом, он ровно через десять минут включил машину времени и открутил время на десять минут назад. Снова забыв об этом, он ровно через десять минут включил машину времени и открутил время на десять минут назад. Еще раз забыв об этом, он через десять минут включил машину времени и открутил время на десять минут назад. Время более не двигалось вперед — точнее, двигалось ровно на десять минут вперед и тут же откручивалось ровно на десять минут назад. Вот так глупо закончилась история человечества.

Но хотя история человечества и закончилась, слушаемые вами сейчас истории еще только начинаются, а всего их аж двадцать штук. Так что наберитесь терпения и слушайте дальше.

История вторая
Непризнанный шедевр

Одна женщина любила ходить на выставки, и так случилось, что ей очень понравилась одна картина, так понравилась, что ее аж распирало от чувств. И захотелось ей, чтобы ей объяснили, в чем тут дело, в чем магия картины. Она пошла к искусствоведам, но те вместо объяснения магии объяснили ей, что и художник второстепенный, и сама картина далеко не лучшая у этого художника. Женщина расстроилась, отругала себя за любительское восхищение негодной картиной и больше не ходила в этот музей. Но где-то через год она случайно вновь подошла к картине и вновь пережила настоящее откровение. И с тех пор она все время любовалась этой не лучшей картиной не лучшего художника, но к искусствоведам более не заглядывала, чтобы те не испортили ей впечатления, хотя и искусствоведы бывают очень и очень неглупые.

На этой неглупой мысли заканчивается вторая история и начинается

История третья
Художник-делец

Одному художественному критику рассказали о художнике N., который обладал поразительной деловой хваткой, брал за свои картины чудовищно большие гонорары, а полученные деньги вкладывал в различные бизнес-проекты — и всегда успешно, да так, что сколотил солидное состояние даже по меркам состоятельных людей, а не то что там художников. При этом сам он был скуп, как последний скупердяй; все копил, копил и ничего не тратил. «Вы мне рассказываете о художнике или о дельце?» — со смехом спросил критик. «А вот сейчас как раз проводится его выставка, — ответили ему. — Сходи и сам ответь на свой вопрос». — «Да и так все ясно», — снова рассмеялся критик, но пошел на выставку, переступил порог музея и... обомлел. С картин на него смотрело настоящее Искусство, такое настоящее, что и подлинная реальность казалась по сравнению с ним фальшивой. «Что это за художник?» — в смятении спросил он, с тревогой ожидая ответа, так как смутное подозрение уже шевелилось в его душе. Его худшие ожидания оправдались — это были картины того самого расчетливого скупердяя. «Да не может такого быть!» — расстроился критик и пошел домой, он был просто не в силах далее разглядывать удивительные картины мелочно-расчетливого художника. Также он не мог написать отчет об увиденном, но его профессиональные обязанности требовали, чтобы он все-таки написал отчет. Он садился и писал: «Хотя картины художника N. и кажутся нам прекрасными, но за прекрасной оболочкой таится...» Он хотел написать, что за прекрасной телесной оболочкой картины проглядывает мелочная расчетливость души ее творца, но он не видел этого, а врать он был не приучен. Тогда он писал так: «Хотя картины художника N. и прекрасны, но они были бы еще прекраснее, если бы...» Он хотел написать, что они были бы еще прекраснее, если бы художник отдался искусству целиком, а не разменивал себя на успех в миру, но он не видел этого — он не видел, что картины могли быть прекраснее. Они были прекрасны — и всё, прибавить к этому было нечего. Так и не смог наш критик написать требуемый отчет. Так он ничего и не понял. И я вместе с ним. Непонятно, как так... Делец, скупердяй — но и настоящий художник! И все-таки вы, если станете художниками, молю вас — не будьте такими... Хотя... Главное, художниками будьте, а остальное не так важно. А может, и важно. Трудно решить этот вопрос.

Вы, конечно, решите его, но чуть позже, а я перехожу к новой истории.

История четвертая
Три режиссера

Один режиссер послушал, что говорят о его фильмах зрители и кинокритики, — и перестал снимать кино, хотя его только хвалили. Другой режиссер послушал, что говорят о его фильмах зрители и кинокритики, — и перестал снимать кино, потому что его только ругали. Третий режиссер никогда не слушал, что говорят о его фильмах, и прекрасно себе снимал фильм за фильмом, хотя его и ругали, и хвалили. Кто же из них прав? Не посмотрев их фильмов, трудно ответить на этот вопрос.

Но вы, конечно, ответите и на этот вопрос, а я пока что расскажу новую историю.

История пятая
Тост

Один человек, имевший возможность не работать, решил все-таки поработать, но ничего у него не вышло. Другой человек, не имевший возможности не работать, решил все-таки не работать, но у него тоже ничего не вышло. Так выпьем за то, чтобы у всех была возможность не работать, но при этом каждый занимался бы стоящим делом.

Да, выпьем именно за это — чтобы если уж заниматься, то чем-то стоящим — например, прослушиванием настоящих историй. А вот уже и новая история на подходе.

История шестая
Самый предусмотрительный человек на свете

Жил на свете один настолько предусмотрительный человек, что про него даже и истории никакой не расскажешь, так как с ним не случалось ничего неожиданного. Один только раз, выйдя из дома, он забыл ключ. Вот тут бы истории и начаться, так нет — он и это предусмотрел, и в кармане брюк у него был припрятан запасной ключ, а то вдруг ключ номер один потеряется или забудется... вот он и забылся, вот ключ номер два и пригодился. В общем, так ничего в жизни нашего предусмотрительного человека и не случилось. Потом он предусмотрительно помер, а и рассказать-то про него нечего. Такая вот грустная история.

Следующая история тоже будет грустной, но зато и крайне назидательной.

История седьмая
Ненайденное сокровище

В конце XIX века в России жил помещик, и помещик очень удачливый, многократно приумноживший свое богатство и даже тайком скопивший целый сундук золота — самое настоящее сокровище! Состарился он, значит, и вспомнил притчу о старике, который соврал сыновьям, что у него в саду зарыто золото; те стали сад перекапывать, а старику только того и надо было. Наш помещик решил поступить противоположным образом: он действительно закопал сундук в саду и сыновей своих попросил перекопать сад, а в награду за свое усердие они и должны были найти золото. Но сыновья только посмеялись над стариком отцом: станут они, барские дети, сад перекапывать, добро бы он еще там золото зарыл, а то пусть крестьяне работают. Старик разозлился на сыновей и не открыл им тайну клада, а у самого у него уже и сил не было обратно сундук выкапывать. Так он и умер, проклиная ленивых сыновей и свое бессилие. А сундук до сих пор там и лежит, где был зарыт. Я много садов перекопал, но ничего не нашел. И вы копайте — все земле польза. А от сокровищ вред один. Но ведь так хочется найти!

Кому хочется, а кому не хочется. Зато никому не хочется сидеть в тюрьме, и как раз эта тема развивается в следующей истории.

История восьмая
Тюремщик на троне

Жил на свете философ, отрицавший свободу воли и вообще считавший понятие свободы полной фикцией. Так получилось, что этот философ вдруг оказался у власти, и он начал сажать в тюрьму всех с ним не согласных, всех, кто полагал, что свобода существует. Наконец, посадив в тюрьму последнего жителя страны, философ на троне воскликнул: «Ну что? Убедились, что никакой свободы нет?» На это один из сидящих спокойно ответил: «Тот, кто лишает людей свободы, лучше всех доказывает, что свобода все-таки существует». Очень проницательный ответ.

История девятая
Авторское право

«Неважно, кто является автором того или иного изречения, а важно лишь то, что гласит изречение», — мудро изрек один мыслитель и... и подавал в суд на каждого, кто оспаривал, что автором этого изречения является именно он. Автором же этой истории являюсь именно я — и только попробуйте сказать, что это не так!

История десятая
Можно ли жить на болоте?

Около весьма обширного болота жили люди, и вредные испарения от этого болота способствовали тому, что они все время болели лихорадкой разной степени летальности. И жил среди этих людей доктор, который лечил их от лихорадки, и лечил очень хорошо, да только меньше от его лечения они не болели, что весьма удивляло его. Но однажды доктор понял, в чем тут дело, и сказал: «Мои дорогие сограждане, нет никакого смысла вас лечить. Сначала надо вытащить вас из болота, покинуть эти места». Все согласились с ним, но продолжили жить рядом с болотом и болеть, а доктор продолжил их лечить, потому что какой-то смысл в этом все же был, несмотря на то что меньше больных не становилось. Зато если бы он их не лечил, то больных, конечно, стало бы намного больше.

А мораль истории в том, что если это только возможно, то лучше покинуть болото, а если нет, то и в болоте можно прожить не худшую из жизней. Если найти хорошего доктора, а лучше — если самому стать врачевателем, а еще лучше — если стать врачевателем не тел, но душ.

История одиннадцатая
Очень странный человек

Один человек больше всего на свете ненавидел всякого рода странности: будь то одежда, хоть сколько-то выбивающаяся из стандарта приличия, будь то поведение, хоть сколько-нибудь отклоняющееся от нормы, будь то... в общем, его раздражало все, что выбивалось из колеи, проложенной консервативным большинством в веке этак девятнадцатом. «Всякого юношу с пирсингом на губах я бы отправил на исправительные работы! — гремел он. — Всякую курящую девушку я бы...» — тут он даже не находил слов, что бы он сделал с такой девушкой. Всех людей с фобиями он называл притворщиками, а уж тех, кто посещал психиатров, он считал законченными психами. «Неужели трудно быть нормальным? — восклицал он, дико вращая глазами. — Нет, мир определенно сошел с ума, и всякий до конца нормальный человек стал исключением из правила, а не правилом, как это должно быть. Слава богу, хоть я нормален, слава богу, хоть у меня нет ни одной странности». С этими словами он вырывал из своей не в меру разросшейся бороды волос и клал его в карман своего допотопного пиджака. Эта привычка у него выработалась довольно давно, но он совершенно не обращал на нее внимания, хотя все окружающие за глаза посмеивались над ним: и над его дико вращающимися глазами, и над его не в меру разросшейся бородой, и над его старомоднейшим пиджаком, но более всего — над его страннейшей и забавнейшей привычкой вырывать из бороды волосы и класть их в карман.

Такая вот история. Вы скажете, что это всего лишь вариация на тему «В чужом глазу соринку видим, а в своем бревна не замечаем». Что ж, не буду спорить, так оно и есть.

История двенадцатая
Математик, студент и президент

Один математик более всего на свете не любил пословицу: «Тише едешь — дальше будешь». «Что значит “Тише едешь — дальше будешь”? — негодовал математик. — Если я еду со скоростью 50 километров в час, то за пять часов я уеду на 250 километров, а если я еду со скоростью 100 километров в час, то за пять часов я уеду на 500 километров, то есть в два раза дальше, раз я еду в два раза быстрее. Чистая математика!».

На это один из студентов ему ответил, что смысл пословицы состоит в том, что тот, кто едет со скоростью 100 километров в час, скорее сломает себе шею, и тот, кто едет со скоростью 50 километров в час, уедет дальше его.

Математик только фыркнул в ответ, но тут другой студент, большой поклонник верифицируемого знания, сказал: «Да что спорить, давайте проведем эксперимент. Пусть две машины поедут по шоссе: одна со скоростью 50 километров в час, а другая со скоростью 100 километров в час. Вот и посмотрим, куда они уедут за пять часов».

Математик и тут фыркнул, но потом согласился, так как этот эксперимент должен был явным образом доказать его правоту.

И вот уже две машины, математик и группа студентов стоят на шоссе, ожидая начала эксперимента. Но в самый момент начала эксперимента шоссе перекрыли, так как на какое-то, без сомнения, важнейшее мероприятие проезжал кортеж президента. За пять часов обе машины так и не сдвинулись с места — как и множество других машин, ни в каких экспериментах не участвующих.

«С президентом едешь — дальше будешь!» — съязвил один из студентов, и все, кроме математика, рассмеялись. Математик же заявил, что все ясно и без всяких экспериментов, и удалился, уверенный в своей победе.

История тринадцатая
Невероятная смерть

Жил на свете знаток теории вероятностей. Однажды он должен был ехать в город N., а туда вели две дороги. Он навел справки и выяснил, что на одной дороге за год случилось сто ДТП со смертельным исходом, а на второй всего лишь одно. Естественно, что он выбрал вторую дорогу, и невероятно, но он попал в ДТП и умер.

А смысл истории таков, что если на кого свалилось несчастье, то ему уже все равно, насколько высока или ничтожно мала была вероятность этого. Впрочем, в качестве утешения погибшему знатоку скажу, что ДТП с его участием снова стало единственным ДТП со смертельным исходом на второй дороге за целый год. А в качестве уточнения замечу, что он сам его спровоцировал, так как уверенность в том, что с ним ничего не случится, заставила его быть слишком легкомысленным за рулем.

Отсюда новая мораль: на теорию вероятностей надейся, но и сам не плошай.

Или еще такая: незачем куда-то там ездить, сидите дома. Если вы последовали этому совету и сидите дома, то возможно, что вы смотрите какие-то спортивные трансляции. Если это так, если вы любите спорт, то пришло ваше время, ведь вас поджидают две истории со спортивной тематикой.

История четырнадцатая
Ужасный комментатор

Один футболист насмехался над футбольными комментаторами, утверждая, что молоть языком может каждый и что те зря получают свою немаленькую зарплату. Комментаторам надоели его насмешки, и они предложили ему самому прокомментировать одну игру. Футболист согласился и прокомментировал. Худшего комментария представить себе было невозможно, однако футболист остался собой весьма доволен и сказал после ужасно, кошмарно, просто отвратительно прокомментированной им игры: «Ну что, убедились? Всякий может комментировать, здесь не требуется никаких способностей. Я вот прокомментировал не хуже вас». И никто так и не смог его убедить в том, что он прокомментировал игру ужасно, кошмарно и отвратительно, и он так и остался при мнении, что комментаторы — это бездельники. Я в целом это мнение разделяю, прибавив только, что большинство комментаторов — бездельники. Впрочем, как и большинство футболистов — в России, во всяком случае.

История пятнадцатая
Спорт осмысленный и бессмысленный

Один человек очень любил футбол и приходил в ярость всякий раз, когда кто-нибудь говорил, что в спорте вообще и в футболе в частности нет никакого смысла. Потом этот человек охладел к футболу и стал приходить в ярость каждый раз, когда кто-нибудь говорил, что в спорте вообще и в футболе в частности есть хоть какой-то смысл. А смысл этой истории состоит в том, что если вы видите в чем-то четкий смысл, то, скорее всего, он действительно есть, а вот если вы не видите в чем-то смысла, то есть он или нет — неизвестно.

На этом две истории со спортивной тематикой заканчиваются и начинаются две истории, в которых фигурируют эстеты, но не только эстеты, а еще и революционеры и даже философы. Вы заинтригованы? Так слушайте.

История шестнадцатая
Эстет и революция

Один эстет, живший в предреволюционной России, заигрывал с революционерами, но, когда те звали его присоединиться к революционному движению всерьез, отшучивался. «Как можно! Вы ведь сами все время говорите, что революцию в перчатках не делают. Ну а я ничего не делаю БЕЗ перчаток», — хохотал он, демонстрируя революционерам свои действительно очень изящные перчатки. Вскоре, однако, эстету стало не до смеха, так как революция все же произошла и все эстеты были справедливо сочтены нетрудовым элементом и несправедливо сосланы в весьма холодные края — так что пришлось им сменить изящные перчатки на грубые варежки.

А мораль истории проста: эстетам в России делать нечего — хоть в перчатках, хоть без.

История семнадцатая
Эстет, философ и житель коммуналки

Один эстет, вынужденно въехавший в коммуналку, через день перестал быть эстетом, тем самым доказав, что бытие определяет сознание.

Один философ, вынужденно въехавший в коммуналку, и через год не перестал быть философом, тем самым доказав, что сознание определяет бытие.

Один житель коммуналки, проживший в ней всю жизнь и всю жизнь копивший деньги на то, чтобы выехать из нее, в конце концов скопил и выехал, тем самым доказав, что сознание изменяет бытие.

Наконец, один житель не коммуналки, вынужденно въехавший в коммуналку на место выехавшего оттуда жителя коммуналки, сознательно изменившего свое бытие, нашел там бывшего эстета и настоящего философа и очень удивился и обрадовался такой компании. И зажили они все вместе душа в душу, тем самым доказав, что не место красит человека, но человек — место, даже если это место коммуналка.

А жили ли вы в коммуналке? Мне довелось. Правда, эстетов я там не встречал, а в философа начал превращаться сам. Впрочем, это к делу отношения не имеет. Вам же осталось послушать всего лишь еще три истории.

История восемнадцатая
Злющая Красавица

Одна Красавица очень злилась, когда ее называли красавицей, ведь она хотела, чтобы ее ценили прежде всего за ум, а не за внешние данные. С другой стороны, она злилась и тогда, когда ее НЕ называли красавицей, ведь она все-таки была Красавицей, и ей было очень обидно, если этого не замечали. Вот и получалось, что она злилась все время, и, наверное, из-за злости она бы вскоре растеряла всю свою красоту, но однажды она сдала на проверку очень сложную работу, и ее начальник, ознакомившись с результатом, воскликнул: «Да ты просто красавица!» В этот момент наша Красавица расцвела, так что не было на свете Красавицы красивее ее.

Поздравим ее с этим, а сами послушаем новую историю.

История девятнадцатая
Дух Очепяток

В стародавние времена люди, получившие образование, редко допускали грамматические ошибки, так как образование давалось им очень дорого (в том числе и в финансовом плане). По мере же удешевления образования, его все большей доступности количество ошибок резко возросло — более того, самой обыкновенной ошибкой стала крайне редкая в стародавние времена опечатка. А как только власть в свои руки взял Его Величество Компьютер, количество опечаток, даже и у вполне образованных людей, выросло до невообразимых ранее объемов. И тут не обошлось без волшебства.

Дело в том, что Высшая Сила терпеть не может, когда что-либо дается легко, и всякое дело требует усилий, определенных жертв. А тут вдруг у всех появилась возможность самым простейшим образом набивать текст. Высшей Силе это не понравилось, и Она создала дух и назвала его Очепяток, и дух этот должен был вкрадываться в любой набиваемый текст, всячески корёжа его — но не просто со зла, а с тем чтобы заставить человека, набивающего текст, относиться к своему делу внимательнее. Однако дух Очепяток все-таки и сам по себе был зловредным и выходил за рамки возложенной на него Высшей Силой миссии, вкрадываясь и в самым, казалось бы, тщательным образом вычитанные тексты. Более того, этот дух занимался и совсем уж пакостным делом — он портил и тексты безупречные, устроив дело таким образом, что в любой текст, пролежавший без просмотра более месяца, вкрадывалась одна или более опечаток.

Так, во всяком случае, говорили, хотя нашелся один профессор филологии, который с жаром отрицал существование духа Очепятка, а все совершаемые опечатки приписывал исключительно нерадивости текстонабивальщиков. Он даже предложил и осуществил один эксперимент. Он набил текст в десять страниц и устроил его публичную проверку, чтобы все удостоверились, что в тексте нет ни единой ошибки. Далее он оставил текст на год — без обращения к нему, а потом открыл текст, чтобы удостовериться в том, что... Но — о ужас! — в первом же абзаце он увидел опечатку! А потом нашел еще одну — на восьмой странице текста.

Профессор, однако, скрыл результаты опыта, а за год все уже и забыли о нем. Так что опытное подтверждение существования духа Очепятка так и не состоялось. Оно и правильно — еще не существовало ни одного духа, чье существование было бы подтверждено опытным путем. Да будет так и впредь.

В настоящем же тексте было совершено немало опечаток, но все они были мною устранены; если же вы все же найдете хоть одну опечатку в этом тексте, то вы знаете, кого в ней винить.

История двадцатая
Двадцатая история

Жил на свете рассказчик, и занимался он, как это ни удивительно, тем, что рассказывал истории. И рассказал он девятнадцать историй, но для ровного счета решил рассказать еще и двадцатую, да вот беда — не сочинялась никак двадцатая история. Целый месяц он вымучивал ее, но ничего не получалось. Тогда рассказчик решил, что двадцатой историей и станет история о том, как он сочинял и не мог сочинить двадцатую историю. Хитрый народ эти рассказчики. А двадцати коротким, но жутко поучительным историям на этом конец.