Средоточием научной жизни города продолжал оставаться Московский университет. Его высокий научный авторитет и неустанная просветительская деятельность признавались всеми образованными русскими людьми.

Математик Н.Н. Лузин (1883–1950), с 1901 года связавший свою жизнь с Московским университетом, и его учитель Д.Ф. Егоров (1869–1931) основали знаменитую Московскую школу теории функций действительного переменного, которая была развита в советское время. Математикой также занимались физики, ботаники, преподаватели гимназий, но их успехи в этой области были довольно скромны.

С 1889 года в Москве стал работать «отец русской физиологии» И.М. Сеченов (1829–1905). Сначала он преподавал физиологию в альма-матер, затем, выйдя в 1901 году в отставку, продолжал экспериментальную работу и преподавал в 1903–1904 годах на Пречистенских курсах для рабочих. Сеченов превратил в России физиологию в точную науку и клиническую дисциплину, которую стали использовать для постановки диагноза, выбора лечения... Им был написан классический труд «Рефлексы головного мозга» и другие научные труды. Физиолог и историк науки К.А. Тимирязев писал: «Физиология должна признать своего неоспоримого отца в высокоталантливой и столь же оригинальной и светлой личности Ивана Михайловича Сеченова... Ни один русский ученый не имел такого широкого и благотворительного влияния на русскую науку и развитие научного духа в нашем обществе».

Расцвет физиологии растений был связан с научными работами К.А. Тимирязева (1843–1920), преподававшего с 1871 года в Петровской сельскохозяйственной и лесной академии, с 1872 года — на Московских высших женских курсах, с 1877 года — в Московском университете. Тимирязев написал большой труд «Земледелие и физиология растений», в котором разработаны важные положения агрономической науки. Он также пользовался большой известностью как популяризатор естествознания и автор биографий многих видных ученых.

Химия в университете почти не развивалась, пока в его стенах в 1872 году не появился химик-органик В.В. Марковников (1838–1904). Он возглавил университетскую химическую лабораторию. В 1893 году передал заведование лаборатории Н.Д. Зелинскому, но продолжал читать лекции на физико-математическом факультете до своей кончины. В 1912 году при Московском университете был организован Химический музей, основой которого послужили материалы Марковникова, переданные его вдовой.

Химик-органик, один из основоположников органического катализа и нефтехимии Н.Д. Зелинский (1861–1953) был профессором Московского университета в 1893–1953 годах, за исключением периода 1911–1917 годов, когда он покинул университет вместе с рядом других ученых в знак протеста против политики министра народного просвещения Л.А. Кассо. Зелинский создал крупнейшую научную школу в различных областях химии.

Физика была представлена в университете именем профессора Н.А. Умова (1846–1915). Он также с 1897 года до своей кончины был президентом Московского общества испытателей природы.

С 1885 года в университете вел курс гидродинамики Н.Е. Жуковский (1847–1921). Его научные интересы с 1889 года — вопросы воздухоплавания, экспериментам с которым он посвящал время в университетском кабинете прикладной механики. С конца 90-х годов XIX столетия особое внимание он стал уделять динамике воздушных полетов. При механическом кабинете университета в 1902 году им была сооружена аэродинамическая труба. Вся дальнейшая его жизнь посвящена созданию русской авиации.

Геология была представлена А.П. Павловым (1854–1929). К 90-м годам относятся первые исследования в области минералогии и кристаллографии молодого В.И. Вернадского (1863–1945) и создание при университете Минералогического музея. С 1904 года до конца жизни он не прекращал работы в области радиоактивности химических элементов.

Антропология и этнография занимали большое место в научной работе Д.Н. Анучина (1843–1923), который в 1891 году возглавил университетскую кафедру географии и руководил ею в течение 20 лет. Он создал крупные работы по страноведению, региональной географии, гидрографии, экологии, написал очерки о выдающихся географах и путешественниках, стал выпускать с 1892 года журнал «Землеведение», объединивший ученых-географов.

Из преподавателей медицинских дисциплин о себе заявили хирург Н.В. Склифосовский (1836–1904), специалист по нервным болезням А.Я. Кожевников (1836–1902), по женским болезням В.Ф. Снегирёв (1847–1916), по детским болезням Н.Ф. Филатов (1847–1902), по психиатрии С.С. Корсаков (1854–1900), по гигиене Ф.Ф. Эрисман (1842–1915).

В конце XIX века начинает выходить журнал «Вопросы философии и психологии» под редакцией профессора психологии Московского университета М.М. Троицкого (1835–1899). В области психологии начинают господствовать идеи И.М. Сеченова, который трактовал психику как функции головного мозга. Его преемником в этой науке стал петербуржец И.П. Павлов (1849–1936). В Москве же возникла первая лаборатория экспериментальной психологии, руководимая А.А. Токарским (1859–1901).

Университет также славился своими историками: на кафедре всеобщей истории — В.И. Герье (1837–1919), на кафедре русской истории — В.О. Ключевским (1841–1911). Видное место среди историков также занимал археолог и знаток прошлого Москвы И.Е. Забелин (1820–1908).

На кафедре юридических наук прославились правоведы М.М. Ковалевский (1851–1916), С.А. Муромцев (1850–1910), экономист А.И. Чупров (1842–1908).

К началу ХХ века Московский университет с его институтами, лабораториями и аудиториями занимал большой квартал в центре города, в начале Моховой и Большой Никитской улиц, а его клиники — целый городок на Девичьем поле. Благодаря самоотверженной любви университетских ученых к науке в нем продолжали действовать старые и появлялись новые научные общества и вспомогательные научные учреждения.

После ухода в 1911 году многих либеральных профессоров из Московского университета возникает Общество Московского научного института. Оно получило право устраивать лаборатории, кабинеты, музеи, библиотеки и другие учреждения. На его счет поступали крупные пожертвования, весной 1914 года началось строительство Физического института, который был открыт 1 января 1917 года.

В Московском высшем техническом училище были созданы Физический институт (1901), Институт механической технологии волокнистых веществ (1901), лаборатория паровых котлов (1901), механическая (1903) и гидравлическая (1904) лаборатории, лаборатория двигателей внутреннего сгорания (1907), строительная лаборатория (1908), аэродинамическая лаборатория (1910), холодильная лаборатория (1914), лаборатория грузоподъемных машин (1915), лаборатория органической химии (1915), металлургическая лаборатория (1915), лаборатория технологии питательных веществ (1915), лаборатория технологии органических веществ (1915), электротехническая лаборатория (1917), лаборатория отопления и вентиляции (1917), лаборатория неорганической химии и качественного анализа (1917).

В Московском городском народном университете имени А.Л. Шанявского были созданы в 1908–1911 годах физическая, физико-химическая, зоологическая, ботаническая, минералогическая, кристаллографическая и другие лаборатории.

В 1916 году был открыт Институт экспериментальной биологии. Его директором назначили биолога Н.К. Кольцова (1872–1940).

Несмотря на обилие в Москве научных учреждений и обществ, они, к сожалению, были оторваны от стремительного развития мировой научной мысли и заметно уступали ведущим европейским научным организациям. Сеть научных учреждений Москвы уступала и Петербургу, где значительная часть фундаментальных исследований выполнялась в располагавшихся там учреждениях Академии наук и в крупных исследовательских организациях, как, например, Главная палата мер и весов. Прикладные исследования и разработки проводились также при центральных правительственных учреждениях: Горном ведомстве, Главном адмиралтействе, Министерстве земледелия, Министерстве государственных имуществ...

Историки ныне захлебываются от восторга, говоря о развитии науки и образования в России начала XX века. Современник же той поры московский физик Н.А. Умов в начале 1914 года писал: «Творится нечто совершенно невероятное. Отрицается ценность русской науки, потому что разрушаются условия непрерывности и охраны работы ученого; уничтожается русская научная самодеятельность, потому что ни во что ставится создание и существование научного направления, научной школы... Я утешаю себя мыслью, что непрерывное нарастание уже многочисленной группы лиц, служивших славе и преуспеянию духовной жизни нашей родины, изгнанных и ушедших из высшей школы, послужит к новому подъему волны симпатий к ним в русской общественности и даст им возможность с честью служить русской науке».

О чем это он? Ведь бок о бок с Умовым трудились многочисленные ученые, как, например, А.Г. Столетов, П.Н. Лебедев, Н.Е. Жуковский. Ведь с конца XIX века научная Россия почти встала в один ряд с науками самых развитых европейских стран. Отчасти это справедливо. Но в 1911 году государственные чиновники учинили разгром Московского университета, из которого пришлось уйти большинству талантливых преподавателей. Женское образование, ярым поборником которого был Умов, находилось лишь в зачаточном состоянии. Да и деньги на науку шли главным образом не из государственного кармана, а от богатых русских мужиков. Россия предреволюционных лет могла похвалиться самой дорогостоящей в мире кухней (в Зимнем дворце Санкт-Петербурга), самыми большими бриллиантами на платьях придворных дам (на балах в том же Зимнем дворце), самой многочисленной армией, но, увы, никак не государственными научными лабораториями и не заработками ученых с мировым именем.

И все же русские физики, математики, химики и прочие деятели науки продолжали свою созидательную деятельность. Они стремились к гармонии жизни, когда реальность отвечала им диссонансом.

Продолжение следует.