Президиум Моссовета 27 апреля 1918 года принял постановление о границах Москвы, и к концу года были образованы следующие районы: Алексеевско-Ростокинский, Басманный, Бутырский, Городской, Замоскворецко-Даниловский, Лефортовский, Пресненский, Рогожско-Симоновский, Сокольнический, Сущевско-Марьинский, Хамовническо-Дорогомиловский.

Постановление исполкома Моссовета от 9 марта 1920 года о слиянии Бутырского и Сущевско-Марьинского районов с Пресненским, Алексеевско-Ростокинского — с Сокольническим и Басманного — с Благуше-Лефортовским. В апреле этого же года последний был переименован в Бауманский район.

Приказом Моссовета от 21 ноября 1920 года Москву разделили на шесть районов: Бауманский, Замоскворецкий, Краснопресненский, Рогожско-Симоновский, Сокольнический и Хамовнический.

С 4 марта 1921 года Москва делилась на семь районов: Городской (центр города), Замоскворецкий, Хамовнический, Краснопресненский, Сокольнический, Бауманский и Рогожско-Симоновский. В июне 1922 года территория Городского района была разделена между примыкавшими к нему районами. По постановлению Московского Совета от 13 августа 1923 года в городскую черту были включены Алексеевское, Лихоборы, Кожухово, Владыкино, Ростокино, Шелепиха. 4 октября 1923 года Моссовет присоединил к столице также селение Дубровка.

Новый план «большой Москвы», принадлежавший профессору Московского технического училища и главному инженеру по благоустройству Москвы Шестакову, был создан в 1921 году в строгом соответствии с идеалом первого коммунистического города и утвержден Моссоветом. Город разделен на пять зон.

Первая зона, центральная, с характером крупного делового города, в котором сосредоточена административно-хозяйственная жизнь.

Вторая зона, кольцевая, охватывающая первую. Она разделяется на четыре сектора: два парковых и два промышленных, где сосредоточены фабрики и заводы и где будут введены мероприятия для специального обслуживания этих промышленных предприятий: центральные силовые подстанции, передающие энергию от рабочих станций, специальное обильное водоснабжение и мощная канализация, сеть подъемных железнодорожных путей и водное портовое устройство на Москве-реке.

Третья зона, тоже кольцевая, с чередующимися строительными районами и зелеными насаждениями. В этой зоне в строительных районах будет допущена застройка по типу городов-садов, то есть с большим простором, со зданиями не выше двух этажей, а также с массой садов. Расположенные в этой зоне исторические местности будут сохранены как памятники культуры. Например, таким памятником является Царицыно.

Четвертая зона — лесная, заградительная. Она замыкает городскую жизнь, отмежевав ее лесным кольцом в три–пять километров шириной от жизни пригородов. За лесным кольцом пойдет пятая, и последняя кольцевая зона, внутри которой пройдет вторая окружная железная дорога, ее назначение — разгрузить ныне существующую окружную, которая будет электрифицирована и будет служить потребностям пассажирского движения внутри города. Это уже чисто железнодорожная зона с массой поселков для персонала, обслуживающего узловые пункты, где проходят радиальные железные дороги, которых в настоящее время насчитывается десять, но к ним еще прибавятся шесть новых. Кроме того, в Москву будут проникать двадцать шоссе для целей все растущего автотранспорта... Внутри города пройдет метрополитен, подземный и надземный, с одноколейной рельсовой дорогой и подвесными вагонами.

Наверное, под впечатлением этого плана П.И. Лопатин в книге «Город настоящего и будущего», изданной в 1925 году, писал, какой станет Москва через четверть века:

«Вот центр. Перед вами изысканным узором строений, стен и башен сверкает хорошо известный нам Кремль. День праздничный, яркий, в Кремле толпы народа. Но это не парады войск, это не замкнутая жизнь центра государства. Здесь веет чем-то иным. Кремль — музей, один из величайших музеев мира. ВЦИК и Совнарком вынесены в Петровский парк — эту возвышенную, здоровую и ровную часть Москвы, превращенную частью в общественные парки, частью в города-сады. На главной магистрали Ленинградского шоссе выстроены дворцы для делового мозга республики, с замкнутыми парадными дворами, залами для собраний и деловыми кабинетами. А на северо-запад от Москвы, вдоль верхнего течения Москвы-реки теперешние дачные поселки — Крылатское, Хорошево, Серебряный Бор, Покровское-Стрешнево — обращены в образцовые города-сады, куда после делового дня съезжаются москвичи на трамваях, метрополитенах и частью на аэроомнибусах, имеющих в центре остановки на плоских крышах специальных построек. Двух- и трехэтажные жилые дома, улицы с широкими тротуарами, площади и уютные парки с театрами и другими общественными зданиями — вот характер жилой Москвы 1950 года...

За окружной дорогой зеленеет двухкилометровая по ширине зеленая заградительная полоса насаждений, в которой местами разбросаны поселки с электричеством, канализацией и водопроводом. Все они входят в черту города, которую замыкает включенный в городскую площадь и сам зеленый пояс. Зелень, которая поглощает пыль и дает кислород, должна проникать внутрь организма будущей Москвы. Она, как легкие, должна снабжать воздухом центральный организм, а потому от зеленого пояса клиньями зелень врезается по нескольким направлениям к центру. Первый клин от Нескучного сада через территорию Сельскохозяйственной выставки и Бабий городок идет до Каменного моста широким бульваром, тут поворачивает и направляется к новой площади перед Румянцевским музеем. Бульвар дальше продолжается параллельно Александровскому саду вплоть до Охотного Ряда, проходя по Моховой на месте уничтоженных старых лавок. Второй зеленый клин врезается к Трубной площади через зеленые массивы Лазаревского кладбища, превращенного в парк, через Екатерининский парк и Самотецкий бульвар. Наконец, третий клин зелени окаймляет реку Яузу и идет от Сокольников к Устьинскому мосту. Все это дает возможность довести в Москве зеленую площадь до 27 квадратных метров на человека, что еще не видано ни в одном из городов земного шара. Ленинские (Воробьевы) горы с возвышающимся над ними громадным памятником Ленину превращены в спортивный уголок и напоминают вид Рима со строгими очертаниями спортивных зданий, площадок, стадионов и колоннад.

Но этого мало. Московский железнодорожный узел широко разросся в новой Москве. Город перерезан с севера на юг и с востока на запад частью надземными, частью подземными электрическими железнодорожными линиями. Поезда с севера и с востока идут без пересадки. Мы видим новый центральный вокзал Октябрьской дороги, перекрытый гигантскими восьмидесятиметровыми ажурными арками... Старинный собор Василия Блаженного высится над уступчатым, идущим к Москворецкому мосту бульваром, начинающим от реки Красную площадь, где у стены высятся ступени гранитного амфитеатра, в центре которого — массивный пьедестал с гробницей В.И. Ленина. Немного дальше вместо теперешнего Охотного Ряда высится далеко уходящими в небо башнями большой Дворец труда СССР с колоссальной аудиторией на десять тысяч человек... Немного в сторону торговый центр будущей Москвы — Китай-город. Здесь высятся громадные железобетонные дома американского типа, с вертикальными подъемниками и движущимися площадками, соединяющими их друг с другом. И везде, по всему городу, во всех районах лучшие места отведены под учебные заведения, где молодежь приучается к будущей гражданской общественной жизни. Все пространство от Хамовников до самого Новодевичьего монастыря отдано университету, клиникам, институтам и лабораториям высшей школы. Академический центр — в районе Румянцевского музея.

Вот быстрый полет над будущей Москвой. Как мало похожа она на мечту капиталистического Запада!»

В 1928 году в Москву был приглашен знаменитый французский архитектор Ле Корбюзье. Навещал он советскую столицу и в два последующих года. Он считал Москву «фабрикой планов, обетованной землей для специалистов». В этой «обетованной земле» он предложил строить, предварительно все разрушив, оставив лишь Кремль как архитектурный заповедник. Будущая Москва представлялась ему сочетанием четких прямоугольников-районов, подчиненных перекрестию двух гигантских прямых проспектов — магистралей. У московских правителей и архитекторов хватило ума отказаться от этого безумного проекта.

Рогожско-Симоновский район 19 апреля 1929 года был переименован в Пролетарский район.

Постановлением Моссовета от 13 декабря 1930 года городская территория вместо шести была разбита на десять районов: Бауманский, Сокольнический, Сталинский, Пролетарский, Москворецкий, Ленинский, Фрунзенский, Краснопресненский, Октябрьский, Дзержинский. Москворецкий район 14 декабря 1934 года был переименован в Кировский район.

По генеральному плану реконструкции Москвы, утвержденному 11 июля 1935 года, ставилась задача постепенного расширения территории города с 28,5 тысячи гектаров до 60 тысяч гектаров. Предусматривалось создание лесопаркового защитного пояса вокруг Москвы в радиусе 10 километров от проектируемой границы города.

Пленум Моссовета 13 апреля 1936 года постановил образовать вместо десяти 23 района города: Бауманский, Дзержинский, Железнодорожный, Киевский, Кировский, Коминтерновский, Красногвардейский, Краснопресненский, Куйбышевский, Ленинградский, Ленинский, Молотовский, Москворецкий, Октябрьский, Первомайский, Пролетарский, Ростокинский, Свердловский, Советский, Сокольнический, Сталинский, Таганский, Фрунзенский.

Из части территорий Сталинского, Первомайского районов и части Ухтомского района Московской области был образован Калининский район. Из Октябрьского района 22 мая 1941 года была выделена часть территории, на которой образован Тимирязевский район.

Первые изменения названий улиц начались в 1918 году. Распоряжением от 4 мая 1918 года Большая Пресня была переименована в Красную Пресню, Немецкая улица — в улицу Баумана и т.д.

16 марта 1919 года скончался председатель ВЦИК Я.М. Свердлов, и на следующий день президиум Моссовета постановил переименовать Театральную площадь в площадь имени Свердлова.

Большую Никитскую улицу 19 января 1920 года переименовали в улицу Герцена. Новые имена получили прилегающие к ней переулки: Газетный — улица Огарёва, Шереметевский — улица Грановского, Долгоруковский — улица Белинского.

В связи с кончиной 8 февраля 1921 года географа и теоретика анархизма князя Петра Алексеевича Кропоткина улицу Пречистенку, в окрестностях которой он родился и жил в молодые годы, неделю спустя переименовали в улицу П.А. Кропоткина. Позже она стала Кропоткинской улицей, а в 1990 году ей вернули старое название.

В конце октября 1921 года в ознаменование 4-й годовщины Октябрьской революции Ходынское поле было переименовано в поле Октябрьской революции. Но большинство москвичей продолжали пользоваться старым названием.

Решением Моссовета от 7 июля 1922 года было переименовано более ста московских улиц и переулков.

Газета «Известия» 16 декабря 1923 года сообщала: «Особая комиссия при МКХ пересмотрела названия улиц и переименовала те из них, которые являются одноименными, и те, названия которых не соответствуют новым политическим условиям. МКХ приступает к развешиванию досок с новыми наименованиями улиц. Всего переименовано 475 улиц. Например, Александровская площадь переименована в Новоселенскую площадь, Богословский пер. — в Петровский пер., Мещанские ул. — в Гражданские ул., Неглинная ул. — в Манежную ул., Софийка — в Пушечную ул., Спасский пер. (между Большим театром и Б.Дмитровкой) — в Копьевский пер. и т.д. Целый ряд безымянных улиц и переулков получили названия. Камер-Коллежский Вал получил ряд названий».

Газета «Известия Административного отдела МСРК и КД» 4 июля 1924 года сообщала: «Тихий, спокойный уголок Москвы — Воздвиженка и Знаменка, с глухими переулками, невысокими старыми особняками, домами в один-два этажа в густой зелени старых деревьев, свешивающейся через ограды каменных заборов. Дальше — улица Герцена, Никитский и Пречистенский бульвары. Здесь же храм Христа Спасителя, несколько монастырей, оставшихся от прошлого. А с другой стороны — представители новой, советской Москвы: Реввоенсовет СССР, исполком Коминтерна, 4-й дом Советов. В районе нет ни шумных улиц, ни пивных, ни мелкой уличной торговли. Единственный рынок — Арбатский. В рядах этого рынка нет ни сухаревской толчеи, ни сухаревской грязи и совершенно нет воровства».

Газета «Московская деревня» 2 сентября 1925 года сообщала: «Президиум Всероссийского центрального исполнительного комитета утвердил новый список городов по Московской губернии. По этому списку целый ряд поселений нашей губернии становятся городами. Новые города — это Кунцево с Сетунью, Лосиноостровская, Кусково, Люберцы, Люблино (без поселков Кухмистерского и Чистовского), Перово, Мытищи, Пушкино, Щелково и Озеры».

Президиум Моссовета 17 декабря 1925 года постановил переименовать восемьдесят улиц и переулков, носивших имена бывших домовладельцев. Так, Ермаковская улица переименована в Короленко, Архипова — в Просторную, Тимохина — в Халтуринскую, Голенкова — в 3-ю Свободную, Проборова — во 2-ю Свободную, Тимофеевская — в 1-ю Свободную, Нестерова — в Токарную, Галенкина — в Пугачевскую и т.д.

Газета «Вечерняя Москва» 20 ноября 1926 года сообщала: «Московский Совет постановил Б.Лубянку и Лубянскую площадь переименовать в улицу и площадь имени Ф.Э. Дзержинского».

Селения Шелепиха, Ростокино, Кожухово и Воробьевы горы по постановлению уездного земельного совещания и уисполкома в феврале 1927 года были включены в состав Московского уезда. Селения эти остались за пределами Москвы, так как их жители в своем большинстве занимались крестьянством и не могли быть причислены к горожанам.

В середине 1927 года решено все городские улицы разделить на радиальные и кольцевые. На радиальных улицах установить порядковые номера по направлению от центра к периферии. На кольцевых улицах номера установить по направлению хода часовой стрелки. Левая сторона будет иметь нечетные номера, правая — четные. Центром считается Кремль.

Газета «Молодой ленинец» 19 октября 1927 года сообщала: «В Кутузовской слободе проложены две новые улицы, идущие параллельно Можайскому шоссе. Эти две новые улицы Моссовет постановил назвать — 1-я Поклонная и 2-я Поклонная. Одновременно постановлено переименовать городские проезды в Черкизове, которые сейчас называются Шуваловским и Крупновским, в Обуховскую улицу».

Газета «Вечерняя Москва» 20 июля 1928 года сообщала: «Два густо заселенных рабочих района Черкизово и Благуша сообщаются друг с другом лишь окольным путем. Теперь между этими пунктами прокладывается улица, которая частично застроена уже новыми домами. Новая улица пройдет по прямой линии от Черкизова к Благуше через Хапиловские пруды, на которых выстроен уже мост. Планировка и мощение новой улицы уже заканчиваются. Часть ее от Хапиловского моста будет называться Преображенским Валом, а вторая часть — Хапиловским Валом. Все работы закончатся в середине августа».

19 апреля 1929 года Рогожско-Симоновский район был переименован в Пролетарский район.

Газета «Вечерняя Москва» 4 сентября 1929 года сообщала: «На бывшей Миусской площади (ныне площадь Ильича) расположен целый ряд научных и культурных учреждений: МХТИ имени Менделеева, Свердловский университет и рабфак, Физический институт, Институт сахарной промышленности, Музей сахарной промышленности, клуб ГЖД, больница имени Н.Крупской и т.д. Здесь же в сквере Биологический музей имени Тимирязева вместе со школьниками Красной Пресни разбивает показательные участки сельскохозяйственного значения. На той же площади заканчивается постройкой прекрасное здание райсовета и огромный, весь из стекла Вегетационный домик Института сахарной промышленности, одно из лучших в этой области учреждений в Европе. Короче говоря, площадь Ильича — один из культурных центров столицы. Но это лицевая сторона медали. Есть и обратная. На той же площади разбит крестьянский базар. Каждый день грязь, шум и пыль несутся по площади, насыщают все научные учреждения, все лаборатории и создают невозможные условия для работ, требующих чрезвычайной точности, углубленности и внимательности. В довершение к этому МКХ устроило на площади место проверки автотранспорта и извозчиков, и ежедневно десятки авто и пролеток дефилируют по площади, прибавляя свою порцию пыли и грязи».

Член ВКП(б) А.Г. Соловьев 17 октября 1929 года записывает: «Газеты рассказывают о плане Моссовета о реконструкции Москвы. Грандиозный. Идет спор. Бухаринцы считают — старую Москву ломать не надо. Следует сохранить в неприкосновенности, как музей древности. Начать строить совершенно новую Москву на западе и юго-западе, за Воробьевыми горами. Туда перенести все учреждения и всю деловую и торговую деятельность. Руководители парторганизаций считают — надо совместить переустройство старой Москвы со строительством новой на западе и юго-западе. Так, чтобы вся Москва в корне обосновалась и благоустроилась».

Постановлением Президиума Моссовета и Мособлисполкома от 11 декабря 1930 года о «разукрупнении районов Москвы» образованы новые районы: Дзержинский, Москворецкий, Октябрьский, Сталинский. Замоскворецкий район переименован в Ленинский, Хамовнический — во Фрунзенский.

Газета «Вечерняя Москва» 19 января 1931 года сообщала: «В связи с 25-летием декабрьского восстания 1905 года президиум Мособлисполкома и Моссовета постановил переименовать ряд улиц Москвы, которые являлись центральными местами декабрьских боев на Красной Пресне. Смитовский проезд в память работников фабрики Шмита, поднявшими первыми восстание на Красной Пресне, переименован в Шмитовский проезд. Ваганьковская улица, где происходили бои во время восстания и где затем были расстреляны рабочие — участники восстания, переименована в Декабрьскую улицу. Студенецкая улица в память рабочего “Трехгорки” Мантулина, участника декабрьского восстания, проживавшего на этой улице и здесь же расстрелянного, переименована в Мантулинскую улицу. Воскресенская улица, как одно из центральных мест декабрьских боев, переименована в улицу 1905 года».

По постановлению президиума ВЦИК от 12 февраля 1931 года деревня Фили, поселок Фили и Кутузовская слобода включены во Фрунзенский район Москвы.

Газета «Вечерняя Москва» 20 ноября 1931 года сообщала: «Переименовать Сапожковскую площадь в Манежную постановил президиум Моссовета».

Газета «Вечерняя Москва» 21 июня 1932 года сообщала: «Президиум Моссовета утвердил решение Дзержинского райсовета о переименовании Останкинского парка в парк имени Феликса Дзержинского».

Патриаршие пруды и Патриарший переулок в июле 1932 года переименованы в Пионерские пруды и Пионерский переулок.

В Большом театре 25 сентября 1932 года прошел вечер, посвященный 40-летию литературной и общественно-политической деятельности А.М. Горького. Центральному парку культуры и отдыха присвоено имя Горького. Тверская улица переименована в улицу Горького.

В связи с убийством С.М. Кирова 14 декабря 1934 года Москворецкий район Москвы был переименован в Кировский район.

Постановление ЦИК СССР от 16 декабря 1935 года о переименовании Триумфальной площади в площадь Маяковского.

Страстную площадь 28 января 1937 года переименовали в Пушкинскую площадь.

Улица Большая Дмитровка 10 февраля 1937 года переименована в Пушкинскую улицу.

За счет разукрупнения районов из состава части территорий Сталинского, Первомайского районов и части Ухтомского района Московской области 15 апреля 1941 года создан Калининский район.

Многие подмосковные поселки еще с дореволюционных лет тяготели к Москве. Чаще всего из-за расположения здесь дач или наличия больших фабрик.

«Путеводитель по окрестностям Москвы» за 1926 год рассказывает, что в 11 километрах от Москвы раскинулся бывший поселок, теперь городок Лосиноостровская. Это название имеет под собой определенное значение. Еще 30–40 лет тому назад здесь водилось много лосей, укрывавшихся от людских глаз среди густого соснового бора. Поселок начал застраиваться в 1904 году. Теперь в нем 1600  дач, в большинстве заселенных зимниками, которые летом уступают часть своей жилой площади приезжающим на отдых москвичам. Реки здесь нет, но зато имеется большой глубокий пруд, вырытый «для своего удовольствия» известным бывшим московским миллионером Джамгаровым, который до сих пор сохраняет его фамилию. На пруду лодочная пристань, купание, и сам он соединен с рекой Яузой, протекающей у станции Перловка, каналом, вырытым во времена Екатерины II. Канал этот носит название Екатерининского. Через него был перекинут мост, сохранившийся и посейчас. Старожилы говорят, что по этому каналу Москва из Яузы получала воду. В городке имеются большие железнодорожные мастерские, и поэтому часть населения составляют рабочие-железнодорожники.

Марьина Роща. Легенда гласит, что еще во времена царя Алексея Михайловича жила в густой, прекрасной тогда березовой роще у проезжей дороги хозяйка постоялого двора красавица Мария. Богатые купцы наезжали к ней покутить, и та их обирала. Позднее в Марьиной Роще было загородное народное гуляние. Здесь, на глухой окраине большого города, находил себе приют всякий темный люд, шла перепродажа краденых вещей и славились кабаки. Роща постепенно застраивалась, деревья вырубались, было проложено шоссе. Одно- и двухэтажные избы словно нарочно расположены так, чтобы человеку, которому нужно удрать от погони, легко было перемахнуть на соседний двор, а оттуда на полотно железной дороги. Много «героев» Марьиной Рощи были в начале 20-х годов изловлены Московским уголовным розыском. Некоторые из бандитов через несколько лет вернулись назад, попав под амнистию. В Марьиной Роще проживают также девицы, выходящие на ночную «работу» в город: на бульвары, на Тверскую и Домниковскую улицы. Но у себя в Марьиной Роще они не «гуляют», живут с родителями, с маленькими братцами и сестрицами и пользуются полным равноправием. Патриархальные нравы ремесленников, строго соблюдающих супружеский закон, ничуть не страдают от тесного соседства с проституцией.

Мир ремесленников в Марьиной Роще — государство в государстве. Нравы и быт мастеровых-кустарей совершенно своеобразны. К революции они отнеслись в общем равнодушно: «Кто бы ни был у власти, рук у нас не отнимут. И царь, и большевики, чай, сапоги носят». При новой экономической политике кустарям стало житься значительно лучше, чем когда бы то ни было, и они почувствовали симпатию к советской власти. Заработок мастеровых значительно выше, чем рабочих. Марьина Роща в 20-х годах одевала и обувала с ног до головы всю Москву и часть ее окрестностей. Она наряжала весь балет Большого театра в белые атласные туфельки. В ее мастерских изготавливались тонкое, как паутина, батистовое белье, готовое мужское и дамское платье, головные уборы, ювелирные безделушки. Здесь целый день золотарь или серебрянщик в своей черной конуре дует на огонь в «февку» (род трубки), словно играет на флейте, коптя потолок и стены. А за стеной стучит о колодку сапожник, жужжит, как муха о стекло, ножная машина портного, выбивают барабанную дробь ящичники, пламенем и жаром дышит кузница.

«Пускай-ка, — говорят кустари, — Москва попробует прожить без нас. Голышом останется, если Марьина Роща выставит рогатки. А мы и сами по себе проживем, и сыты, и одеты будем».

Черемушки. В книге П.Перцова «Подмосковные экскурсии», изданной в Москве в 1924 году, сказано, что расположены Черемушки к югу от Москвы, в двух с половиной верстах от Серпуховской заставы. Тотчас при выходе из города направо ответвляется коротенькое шоссе Канатчиковой дачи (лечебница для душевнобольных). Ее пруды и прекрасная березовая роща остаются вправо. Шоссе слегка поднимается в гору и скоро пересекает высоким мостом линию Окружной железной дороги. Далее следует деревня Черемушки. Посреди деревни справа стоит белый камень с надписью: «Блажен путь с миром идущим. 1889». Все время продолжается небольшой подъем. Слева всего пути красивый вид на весьма значительное пространство. На горизонте виднеется белый конус церкви села Коломенского и рядом синие главы Казанской церкви там же.

Обернувшись назад, видим значительную часть Москвы с Симоновым монастырем на первом плане. Дорога приводит прямо в усадебную рощу. Налево, в лесу, церковь и дальше барский дом с соседними строениями и въездными воротами. Направо — здания конного двора. Теперь московская дорога входит в усадебное пространство случайным путем, сбоку дома, но некогда она имела другое, правильно рассчитанное направление. Подходя к усадьбе с правой от теперешнего пути стороны, она переходила под конец в широкую и прямую, как стрела, «першпективу», пересекавшую конный двор посередине, проходившую сквозь главные ворота и упиравшуюся непосредственно в барский дом. Этот путь еще сохранился в виде длинной, обрамленной правильными рядами деревьев аллеи, и, только выйдя на эту аллею и созерцая всю стройно развертывающуюся в последовательности зданий и растительности перспективную ленту, можно оценить, какие эстетические достижения скрывали в своих недрах старые русские барские усадьбы.

Перспективные сочетания составляют вообще главное качество Черемушек. Превосходен вид от въездных ворот на изящно простой фасад дома с его четырьмя дорическими колоннами — в сочетании с двумя высокими, как эти колонны, темными елями. Несколько ближе к конному двору уже сами ворота дают красивое сочетание с домом в отдалении и растительностью впереди.

Кем построен дом, пока не установлено. Само имение «пустошь Черемушки» упоминается еще под 1630 годом как вотчина двух владельцев. В конце XVII века оно попадает во владение князей Голицыных, которые принимали здесь в 1749 году императрицу Елизавету. Затем имение стало собственностью Меншиковых — потомков петровского «Данилыча». Кто-то из последних был устроителем усадьбы (в конце XVIII века). В самое последнее время Черемушки принадлежали Н.В. Якунчикову, восстановившему запущенную усадьбу. Теперь в главном доме помещается санаторий. Этот дом, частью перестроенный и принявший несколько современный вид, все же хранит на себе печать екатерининского классицизма. Его пропорции просты и благородны. Это образец сравнительно небольшого боярского усадебного дома хорошего вкуса. Внутри главный интерес сосредотачивается на Белом зале — продолговатом ампирном зале уже александровских времен, изящное убранство которого, легкие ионические колонны по стенам, лепка потолка и особенно чудесный скульптурный бордюр (фриз), обегающий все четыре стороны зала, заставляют думать о Жилярди (осмотр с разрешения заведующего санаторием). Из старой обстановки зала теперь сохранилась только интересная люстра, сделанная из позолоченного гипса. Она производит, подобно канделябрам и курильницам Останкина, впечатление бронзовой.

На площадке между домом и воротами, кроме упомянутых елей, обращают на себя внимание два вековых, необычайно толстых серебристых тополя. Предание приписывает их посадку Борису Годунову — предполагаемому владельцу в былом черемушкинской вотчины.

Позади дома возвышается довольно большой павильон с куполом — так называемый Эрмитаж. Его можно отнести к школе Казакова, которому приписывается постройка конного двора. Своей садовой стороной (полукруглая терраса — позднейшая пристройка) дом выходит на пруд, теперь обратившийся в заросшее травой, обширное, углубленное, с сохранившейся каменной кладкой сбоку болото. Такой же пруд был и несколько левее, дальше от дома. Узенькая тропинка вьется между ними среди густых зарослей. Все это место носит очень романтический характер. Тут же, немного левее, стоят два небольших «увеселительных» домика. Это ампирные павильончики неопределенного назначения с дорическими, как и главный дом, колоннами — такие же стройно простые, как и он. На левом еще сохранились две заостренные, крытые пестрой черепицей башенки. В общем же павильоны эти очень разорены. В той же густой липовой роще, настоящей тургеневской роще, в левой ее части, стоит одноглавая невысокая каменная церковь постройки 1747 года (при Голицыных). В ней довольно хорошо, несмотря даже на позднейшую порчу, отразился стиль елизаветинского барокко. Она стоит так, в странном одиночестве, среди деревьев, даже без колокольни (которую заменяет небольшая деревянная звонница), точно забытая...

По другую от рощи и дома сторону Московского шоссе расположен конный двор — огромный четырехугольник каменных двухэтажных зданий с колоннами на полукруглых выступах переднего фасада и высокими, островерхими, крытыми железом башнями над ними. Такая же пара башен пониже на задней половине постройки. Эти башни говорят о казаковском стиле, напоминая несколько тяжеловесные купольные покрытия этого мастера. Конный двор служит и сейчас своему назначению.

Своей тишиной, своим уютом, своей липовой рощей, красотой своих построек и перспектив Черемушки очаровывают посетителя. Не верится, что возле шумной, столь современной Москвы сохранился еще этот небольшой осколок былой красоты.

Совхоз Битца в 30-х годах — единственный образцово поставленный совхоз лекарственных растений под Москвой. Он был расположен в одном километре от платформы по направлению к станции Подольск, у самого полотна железной дороги. Налево — сосновый лес, среди которого детский дом № 1 Мосздравотдела, направо — крутой спуск с полотна к сосновому бору. Через владения совхоза протекала небольшая речка Битца. Правление совхоза находилось в усадьбе, принадлежавшей до революции В.К. Феррейну, владельцу крупного аптекарского магазина и старейшей в Москве аптеки на Никольской улице (дом 19/21), который и стал разводить культуры лекарственных растений для нужд своих торговых предприятий. С 20-х годов совхоз находился в ведении Аптекоуправления Мосздравотдела. В 30-х годах под культурой лекарственных растений было занято 56 гектаров, выращивалось до 300 видов растений. В усадьбе существовал фармацевтический музей.

Продолжение следует.