1. Богослужебный евроремонт «под старину»

Ползучая обновленческая реформация в области богослужения в настоящее время хитро маскируется под благовидный предлог возвращения к древней традиции, то есть когда в основу передела или реформы полагается древняя и уже отжившая форма или по каким-то причинам утраченная традиция. Этот прием носит наименование модернизм через традицию. Ну, например, давайте снесем Московский Кремль в его нынешнем виде ради благого и святого дела сохранения исторического облика центра Москвы, ведь при Иване Калите Кремль выглядел иначе и совсем не так, как сегодня. Вот и давайте восстановим его в первозданном виде!

А просто перестраивать сейчас уже не получится. У нас ведь уже даже каждый неофит знает про эти фокусы, под которыми протаскиваются обновленческие проекты. А потому обновленец сегодня не окончательный дурачок, он понимает, что нужно мотивировать все-таки свою перестройку в Церкви не только «негативом», то есть критикой существующих церковных традиций как якобы устаревших и не соответствующих поставленным «современным миссионерским задачам». Современный интеллигент, пожалуй, на это и не клюнет, а вот наживку «перестройка Церкви под видом возвращения к традиции», то есть «позитивный» аргумент, скушает, да еще и поблагодарит — почует, что участвует в «святом и благом» деле.

При этом активно применяется лукавый тезис о том, что, мол, исказили многое, да и мы, мол, просто о том запамятовали — тут и раскол старообрядчества припоминается к месту, очень выгодно это нынешним перестройщикам — показать и доказать, что не все так спокойно в Багдаде и дурят нас, дурят вот уже не одно столетие. А значит, следует как можно скорее возвращаться к практике Древней Церкви. Однако возврат к «нормам Древней Церкви» и тем самым к отрицанию всей последующей богослужебной практики — это обновленчество и модернизм, и деяние это имеет антицерковный характер. Как верно подметил старейший пастырь Рязанской епархии протоиерей Владимир Правдолюбов, «вернуться к первоапостольской практике церковной жизни так же невыполнимо, как невозможно сжать дерево в семя, из которого оно выросло».

И если приглядеться ко всей этой неусыпной обновленческой работе (а сюда приплетается и критика схоластики и «латинского пленения» в русском богословии), то можно чертить готовую карту зодческих действий по возвращению к «древним и утраченным традициям».

Итак, в центре — намоленная древняя обитель с устоявшимся молитвенным подвигом многих поколений наших предков и истинными многовековыми традициями, а вокруг — современные сантехники-обновленцы-перестройщики, горящие желанием Церковь Русскую, то есть Кремль Московский, «перестроить под старину». А для этого «под старину» срочно требуется капитальный евроремонт!

2. Следует ли совершать Литургию преждеосвященных даров обязательно вечером и можно ли в этом случае
до полудня вкушать пищу?

Сейчас в некоторых храмах Литургия преждеосвященных даров стала совершаться вечером. Якобы «по церковному уставу Литургия преждеосвященных даров должна совершаться в вечерние часы». Кроме того, духовенство разрешает тем, кто захочет причаститься вечером, вкушать пищу до полудня. «В наши дни, — заявляет митрополит Иларион (Алфеев), — для тех, чья профессиональная деятельность в дни Великого поста не прекращается, столь строгое воздержание невозможно и ненужно. Поэтому, согласно существующей практике, там, где Литургия преждеосвященных даров совершается вечером, желающие причаститься воздерживаются от пищи в течение нескольких предшествующих часов. Этой практике нужно следовать и нам, желающим участвовать в этой прекрасной службе, которая помогает нести подвиг Великого поста и соединяет нас с Господом».

Рассмотрим, соответствует ли такая практика богослужебному уставу. Также проясним вопрос о воздержании от пищи перед вечерним причащением «в течение нескольких предшествующих часов».

Само по себе служение Преждеосвященной литургии в вечернее время может быть оправдано только одним: усилением аскетического делания во время Великого поста, что полностью соответствует смыслу прохождения великопостного поприща, немыслимого без усиления аскезы, как то пост и молитва. Причастник, согласно сложившейся евхаристической практике и каноническим нормам (29-е правило VI Вселенского Собора, 50-е и 58-е правила Карфагенского Собора), воздерживается от принятия пищи и пития с полуночи. Когда же ему предлагается воздерживаться от пищи перед вечерним причащением «в течение нескольких предшествующих часов», естественное для великопостного времени усиление аскетического делания (евхаристический пост) обращается в свою противоположность: до полудня можно успеть не только позавтракать, но и пообедать. В итоге мы получаем пародию на подвиг Великого поста и профанацию аскетического воздержания.

Истинно великопостный, подвижнический и аскетический подход для желающих причаститься за вечерней Преждеосвященной литургией должен заключаться в следующем: от желающего причаститься вечером требуется воздерживаться с полуночи от вкушения еды и питья, как это и соответствует традиции Церкви и канонам для обычной литургии.

Ни в коем случае не следует «догматизировать» время совершения Литургии преждеосвященных даров: она может совершаться как вечером, в 18:00, так и утром, как это уже много десятилетий практикуется в большинстве московских храмов. Можно, например, в среду совершать Преждеосвященную литургию вечером, а в пятницу утром. И это будет самым мудрым пастырским решением. Такую практику можно, слава Богу, сейчас встретить в некоторых православных обителях, и ее следует всячески поддерживать и распространять.

А вот церковные реформаторы, опять-таки под видом «модернизации через возвращение к традиции» (см. выше), как раз догматизируют время: совершать Преждеосвященную литургию можно и нужно только вечером, и никак иначе!

Но ведь Бог наш не связан временем, Он живет в вечном настоящем. Поэтому и Церковь Его не очень следит за точностью во времени.

Совершение Литургии преждеосвященных даров было в свое время перенесено на более раннее время исключительно по причине церковной икономии, ибо трудно было причастникам не вкушать совершенно никакой пищи и не пить воды с полуночи до вечера следующего дня.

Если уж строго рассмотреть уставной тезис, согласно которому «Литургия преждеосвященных даров должна совершаться в вечерние часы», то мы придем к выводу, что, строго говоря, служение Преждеосвященной литургии в вечернее время противоречит указанию Типикона.

В Типиконе однозначно указывается, что Литургия преждеосвященных даров должна во всяком случае заканчиваться до наступления вечера, ибо в девятом часу (после трех часов пополудни) уже должно начинаться Великое повечерие (см.: понедельник 1-й седмицы Четыредесятницы. Великий канон начинается «О часе девятом»).

В 1968 году Священный Синод постановил:

«1. Благословить в храмах Московского патриархата совершение вечером Божественной литургии преждеосвященных даров там, где правящий архиерей сочтет это полезным.

2. При совершении Божественной литургии преждеосвященных даров в вечерние часы воздержание для причащающихся от принятия пищи и пития должно быть не менее шести часов; однако воздержание перед причащением с полуночи до начала данных суток весьма похвально, и его могут держаться имеющие физическую крепость».

Скажем еще раз: ничего страшного в самой практике совершать Преждеосвященную литургию вечером нет. Об этом говорится и в «Известии учительном»: «Время служения литургии есть, по древнему церковному обычаю, третий час дня, но также может и раньше, и позже начинаться и совершаться Божественная литургия, если будет такая необходимость; только не прежде рассвета дня, тем более после полудня (ночные литургии на Рождество и Пасху являются исключениями, специально оговоренными уставом. — Н.К.). Кто так начинает и совершает литургию — согрешает. Но есть в Церкви особые урочные дни, в которые подобает совершать литургию после полудня, тем более когда литургия совершается вместе с вечерней, например: Преждеосвященные литургии, литургия в Великую субботу, литургии в навечерия Рождества Христова и Богоявления и в день Пятидесятницы».

В решении Синода 1968 года непонятно только одно: откуда появился временной промежуток воздержания от пищи в 6 часов? Например, в ночь на Пасху перед началом полунощницы (23:30) читаются Деяния апостолов: именно в это время в древности братия в трапезной храма под чтение Деяний вкушала последний раз постную пищу перед Пасхальным богослужением. Получается меньше шести часов!

Так что евхаристический пост в 6 часов воздержания от пищи со временем может превратиться в 3 и даже в 1 час, как это практикуется у католиков перед причащением на мессе.

Вывод отсюда только один: перефразируя решение Синода 1968 года, следует со всей ответственностью заявить, что воздержание перед причащением с полуночи не только весьма похвально, но и канонически необходимо.

3. Надо ли служить утреню непременно с утра?

Призывая служить утреню обязательно утром, ревнители так называемого литургического возрождения ссылаются, как правило, на мнимую утрату реального смысла времени, если утреня служится с вечера: на ектении произносится прошение «Исполним утреннюю молитву нашу», тогда как за окном — вечер, а протодьякон Кураев голосит о чем-то утреннем.

Но, руководствуясь этой точкой зрения, служить утреню просто перед литургией будет также неправильно: возглас «Слава Тебе, показавшему нам Свет» перед славословием должен, согласно уставу, совпадать с восходом солнца. А это соблюдать практически невозможно.

В Греции утреня служится с утра, однако утреня эта изрядно искорежена и скукожена: сразу после Великого славословия дается возглас на начало литургии (у греков, в отличие от нашей Церкви, другой устав — Константинопольский).

То ли дело у нас в России! Утреню с вечера можно служить не спеша, читая положенные две кафизмы, не сокращая канон (да хоть на 14 — пожалуйста!), полностью пропевая все стихиры... Что практически неисполнимо и утомительно, когда утреня служится с утра.

Да и в Типиконе есть примеры, когда совершение утрени предписывается однозначно совершать вечером: утреня четверга и субботы 5-й седмицы Великого поста должна начинаться в 22:00 («в 4-й час нощи»), а утреня Великого пятка — в 20:00 («во 2-й час нощи»).

Утреня вечером — это правильно и с пастырской точки зрения: утром в будний день, посетив литургию в храме, можно не опасаться опоздать на работу, в офис или в институт.

Для нас важнее содержание, а не время совершения богослужения. Иначе мы уподобимся фарисеям, взваливавшим на людей бремена неудобоносимые.

Все в нашем богослужении, каким мы его имеем на сей день, прекрасно служит делу нашего спасения. А если кому-то мешает спасаться слово «живот» вместо «жизнь» или утреня, совершаемая с вечера, то тут требуется вмешательство более опытного духовника: для таких людей абсолютно закрыта духовная составляющая богослужения, которую они пытаются компенсировать буквой — «возвратом к древним формам и традициям», что само по себе абсурд. Невозможно взрослого человека заставить втиснуться в его детскую одежду.

Говорят об «утрате реального смысла времени», когда утреня служится вечером. Но ведь и часы соответствуют строго определенному времени! Тогда давайте будем и здесь последовательны, читать их в положенное время суток и посмотрим, к чему мы в результате придем.

Часы имеют свое строго установленное время их совершения в храме. Час 1-й соответствует 7:00 утра, и он должен читаться после утрени. Следовательно, в этом случае утреня должна начинаться самое позднее в 5 утра (и это притом что в Москве метро открывается в 5:30!). А дальше, по окончании литургии, верующие, духовенство и весь причт храма сего должны дожидаться положенного времени прочтения 3-го и 6-го часов (соответственно в 9:00 и в 12:00)? Или читать часы, как и полагается перед литургией, нарушая тем самым «соответствие реального и литургического времени»? Чтобы выйти из подобной трудноразрешимой дилеммы времени и пространства, наиболее ревностные реформаторы решают этот вопрос радикально: просто не читают в своих храмах часы.

Это в будние дни. А что мы будем наблюдать под воскресенье? Если накануне всенощная, то утром, в 7:00, — 1-й час, далее — литургия.

Как быть дальше? Или мы служим литургию сразу после прочтения 1-го часа, то есть в 7:10, или ждем до 9:00, когда по смыслу полагается чтение 3-го часа, и только по его прочтении служится литургия? Если служим литургию в 7:10, то она окончится около 9:00. Сразу после этого, то есть в 9:00, будет прочитан 3-й час, а еще через три часа, то есть в 12:00, — 6-й час. Естественно, в пустом храме. Да и чтение 3-го и 6-го часа после литургии — это нарушение последования суточного круга богослужения и равнозначно тому, как если Херувимскую песнь и Великий вход совершать после запричастного стиха или после отпуста.

Вывод. Итак, Типикон вполне предполагает возможность совершать утреню с вечера. Но случая совершения утрени после восхода солнца Типикон не знает ни одного! Утреня после восхода солнца — отступление от Типикона, а совершение утрени с вечера — нет. Вообще, утреня совершается не утром, а перед утром; как и вечерня совершается не вечером, а перед вечером (на Афоне за два часа перед заходом солнца).

Так что давайте будем служить и впредь утреню, особенно в составе всенощной, с вечера, не обращая внимания на возражения со стороны всевозможных «улучшателей» и реформаторов с миссионерской направленностью.

И давайте дорожить нашей русской богослужебной традицией. Не будем ломать то, что прекрасно служит делу нашего спасения. А наше традиционное богослужение с утреней вечером, с намоленным церковнославянским языком никаких препятствий в деле нашего спасения не представляет.

4. «Креативное либеральное пастырство»:
современная практика частной исповеди ущербна

Когда предлагаются какие-либо «усовершенствования» в церковном богослужении, возникает недоумение: зачем это надо? Ведь кто ходит регулярно в храм — того полностью устраивает установившийся порядок службы, ее намоленный веками церковнославянский язык, ее традиции. А если подстраивать наше богослужение ради недавно появившихся в храме неофитов или ради случайно зашедших прохожих — то это будет равносильно тому, как если бы ради пришедших в дом гостей выгнать из дома постоянных его обитателей.

Существуют опасения, что для приведения нашего православного богослужения в соответствие новым евростандартам потребуется трансмутация традиционного церковного сознания православных верующих. А для этого ныне взращивается новое поколение как священнослужителей, так и прихожан, оторванных полностью от древних традиций Русской Православной Церкви. Они-то и будут пролагать нам светлый путь в европравославие, а именно — активно предлагать пересмотр сложившихся на протяжении столетий богослужебных традиций Русской Церкви как устаревших и не соответствующих нынешней либеральной доктрине модернизации всех общественно-политических и экономических структур. Мол, тысяча лет было плохо, так давайте в Церкви кое-что улучшим в либеральном духе и переделаем под образ жизни современного, модернизирующегося на глазах человека, жаждущего и в Церкви Христовой настоящего «драйва», чтобы всем в православных храмах от этого миссионерско-либерального «драйва» было очень и очень комфортно, либерально и «без напряга». Да и посты, как атавизм Средневековья, давайте пересмотрим в сторону облегчения. Отменим исповедание грехов перед причащением Святых Христовых Тайн, ибо понятие греха вступает в резкое противоречие с базовой либеральной ценностью — идеей «прав человека»...

Либеральные «креативные» священнослужители активно пропагандируют пересмотр многовековых церковных традиций Русской Церкви под лозунгом так называемого литургического возрождения, заключающегося в сверхчастом причащении Святых Христовых Тайн без должного приготовления и в призывах к отказу от обязательного таинства покаяния перед причащением — исповеди. Исповедь существует для очищения души: ее можно сравнить с мытьем рук перед едой. Можно, конечно, есть и неумытыми руками (особенно если сумел их не запачкать), но вряд ли кто-нибудь будет утверждать, что мыть руки перед едой — плохая традиция! Если же скажут, что где-то есть страны, в которых руки перед едой не моют, то мы уж, «по старинке», все равно мыть руки перед едой будем. Тем более что погрешаем мы ежечасно: словом, делом, помышлением. Поэтому надо остерегаться приходить на брачный пир не в брачной одежде...

Это обновленческое «творчество», разрушительное по своим последствиям, в действительности приводит к обмирщению церковной жизни и, несомненно, является духовным преступлением перед русским православным народом. Призывы либерального российского духовенства к отмене исповеди перед причастием прекрасно встраиваются в западную либерально-гуманистическую доктрину «отмены греха и Бога». Отмена исповеди неизбежно приведет к повреждению нравственного сознания христианина: сначала к искажениям в понимании человеческой греховности, а затем и к оправданию греха до полного уничтожения данного понятия или перевода его в пространство абстрактных категорий. А если человек сроднится с грехом, то он одновременно потеряет Бога.

Нам важно доверять нашим опытным духовным пастырям и древней практике Русской Православной Церкви, согласно которой готовящийся ко святому причащению должен обязательно исповедоваться. И не будем соблазняться лукавыми либеральными мудрованиями современных обновленцев. То, что практика обязательной исповеди перед причащением Святых Тайн в современных условиях для Русской Церкви верна и необходима, доказывает само нравственное состояние нашего общества, которое близко к полному разложению.

Либеральные «креативные пастыри» считают на полном серьезе, что как только богослужение будет проходить на русском языке и никто не будет требовать поститься и исповедоваться перед причащением — так сразу народ в храмы и повалит! Но верят ли сами церковные либералы и апологеты «креативного православия» в эти прекраснодушные, розовые миссионерские затеи? Скорее всего, нет.

5. Следует ли поститься накануне причащения
в воскресный день?

Современные обновленцы считают невозможным говение перед причащением: тем самым якобы нарушаются 64-е Апостольское правило и 18-е правило Гангрского Собора, запрещающие поститься в субботние и воскресные дни. В отношении толкований канонических правил современные обновленцы поступают так же, как протестанты в толковании Священного Писания. Совершенно не интересуясь, как эти правила истолковывали авторитетные канонисты (Феодор Вальсамон, Никодим (Милаш) и др.), они сами начинают толковать их, вырывая отдельные фразы, не соотносясь с общим контекстом, историзмом и основным назначением того или иного канонического правила. С таким подходом к толкованию канонов можно доказать либо опровергнуть любую бредовую идею, выгодную для реформаторских целей. Действительно, 64-е Апостольское правило и 18-е правило Гангрского Собора отменяют пост в субботние и воскресные дни (кроме Великой субботы). Но понятие «пост» в древности имело несколько иное значение, нежели сегодня. В первые века христианства под словом «пост» подразумевалось вообще невкушение какой-либо пищи. Древние монахи-отшельники, для того чтобы не нарушить постановление Церкви в этом вопросе, употребляли по субботам и воскресеньям немного фиников, дабы эти дни не стали постными. Также Типикон в 48-й главе (под 25 декабря, 2-е «зри») указывает на отмену поста в Рождественский сочельник, если он приходится на субботу или воскресенье, но разрешает только немного хлеба и вина, чтобы опять-таки эти дни (суббота и воскресенье) не были постными. Однако это отнюдь не означает разрешение на мясо и молоко, как некоторые неверно толкуют эти правила. В современном же понимании слово «пост» означает воздержание от скоромной пищи (мясо, молоко, иногда и рыба), а не полное воздержание от пищи, как это было в древности. На этом сравнении видно, насколько в аскетическом отношении современные христиане отличаются от древних.

Итак, пост в субботу и воскресенье, запрещенный 64-м Апостольским правилом, означает полное воздержание от пищи. В канонических текстах и типиконах пост означает полное голодание либо сухоядение до 9-го часа (так это объясняет прп. Никодим в Пидалионе, с. 76–77, издание 1886 года). В греческом языке слово «разрешение» выражается двумя понятиями, имеющими различное значение: λύσις и κατάλυσις. Λύσις (частичное разрешение) означает разрешение на вкушение постной пищи до 9-го часа. Разрешение на вино и елей (постное масло) также входит в понятие частичного разрешения поста. Κατάλυσις же означает полное разрешение (отмену) поста, то есть разрешение на сыр, молоко и яйца для монахов и мясо для мирян. По объяснению прп. Никодима, 64-е Апостольское правило запрещает полный пост, но не требует полного разрешения поста. Иначе православные христиане согрешали бы против 64-го правила во все многодневные посты, когда как раз происходит только частичное разрешение поста (как известно, субботние и воскресные дни входят в число дней Святой четыредесятницы, то есть Великого поста, но тем не менее в эти дни дается только частичное, а не полное разрешение поста). В субботу дается разрешение на вино и елей — отсюда следует, что частичным разрешением поста (λύσις) правило не нарушается, но и полного разрешения поста (κατάλυσις) также не допускается перед причастием (по образцу субботних и воскресных дней Великого поста).

Таким образом, говение перед причащением в воскресный день должно включать отказ от скоромной пищи и в субботу, ибо никакого нарушения 64-го Апостольского правила тем самым не будет. Если же понимать 64-е Апостольское правило как запрет на воздержание от скоромной пищи, то разговение происходило бы каждую субботу Великого поста.

* * *

Призывы к реформированию традиционного православного богослужения (якобы в миссионерских целях) свидетельствуют только об одном: об отсутствии подлинной веры в Бога у нынешних «креативных» церковных реформаторов (а возможно, и определенные антихристианские цели). Никого, никогда и никакими человеческими силами обратить ко Христу невозможно. «Никтоже может приити ко Мне, аще не будет ему дано от Отца Моего», — говорит Господь. Об этом же замечательно сказал архимандрит Рафаил (Карелин): «Если Бог не призвал, то и ухищрения не помогут».

Забывают почему-то, что служба в храме — это не лекция, обращенная к нам, а наше молитвенное обращение к Богу. По словам протоиерея Валентина Свенцицкого, «в вопросах веры не так важен рассудок, как вся совокупность душевных сил, уразумевающих эти истины, так и в молитве важен вовсе не дословный перевод и знание каждого слова, а полнота и совершенство формы языковой, вмещающей целокупное содержание».

В нашем намоленном веками церковнославянском богослужении, в русской литургической практике важен прежде всего духовный опыт подвижников благочестия, молитвенный подвиг наших благочестивых предков, а не рассудочно-рациональное требование понятности всего и вся.

Поэтому наш долг — бережно хранить эту драгоценную жемчужину Православной Церкви и церковного Предания: литургические традиции Русской Церкви и церковнославянское богослужение, которое уже более тысячи лет просвещает русский православный мир и души верующих.