В ноябре 1941 года, возвращаясь из госпиталя в Ярославле в свою 243-ю стрелковую дивизию на Калининский фронт в качестве корреспондента, младший лейтенант поэт Марк Самойлович Лисянский написал новое стихотворение:

Я по свету немало хаживал,

Жил в землянках, в окопах, в тайге,

Похоронен был дважды заживо,

Знал разлуку, любил в тоске.

Но всегда я привык гордиться

И везде повторял я слова:

Дорогая моя столица,

Золотая моя Москва.

У комбайнов, станков и орудий,

В нескончаемой лютой борьбе

О тебе беспокоятся люди,

Пишут письма друзьям о тебе.

Никогда врагу не добиться,

Чтоб склонилась твоя голова,

Дорогая моя столица,

Золотая моя Москва!

Проезжая Москву, Лисянский отдал листок со стихотворением в редакцию журнала «Новый мир». Вскоре редакция эвакуировалась в Куйбышев (Самара), и номер 9/10 за 1941 год со стихотворением «Моя Москва» вышел в свет только в феврале 1942 года.

Весной 1942 года этот номер журнала оказался у Дунаевского, когда агитпоезд проезжал между Читой и Улан-Удэ. Строчки поэта привлекли внимание Исаака Осиповича, и он тут же на полях начертил нотный стан и набросал мелодию, возникшую у него под впечатлением от стихов Лисянского.

Но композитор взял в будущую песню только первое четверостишие в качестве запева и второе в качестве припева. Остальные строки его не устроили. Нужно было другое продолжение. Но где искать автора стихов? На каком фронте он в данный момент находится?

И Дунаевский обратился к Сергею Ивановичу Аграняну, режиссеру ансамбля ЦДКЖ, с просьбой написать еще несколько четверостиший в стиле первых двух, которые бы легли на мелодию и хорошо пелись.

В песне появляются строки:

Я люблю подмосковные рощи

И мосты над твоею рекой,

Я люблю твою Красную площадь

И кремлевских курантов бой.

В городах и донских станицах

О тебе не умолкнет молва,

Дорогая моя столица,

Золотая моя Москва!

Мы запомним суровую осень,

Скрежет танков и отблеск штыков,

И в веках будут жить
                                    двадцать восемь

Самых храбрых твоих сынов.

И врагу никогда не добиться,

Чтоб склонилась твоя голова,

Дорогая моя столица,

Золотая моя Москва!

Поводом для написания этих строк послужил подвиг взвода истребителей танков 4-й роты 2-го батальона 1075-го стрелкового полка во главе с политруком В.Г. Клочковым. Полк входил в дивизию под командованием генерал-майора И.В. Панфилова. Обороняя опорный пункт в районе разъезда Дубосеково, эти воины за 4 часа боя уничтожили 18 вражеских танков.

Далее в первом варианте песни звучало:

День придет — мы разгоним тучи,

Вновь родная земля расцветет.

Я приеду в мой город могучий,

Где любимая девушка ждет.

Я увижу родные лица,

Расскажу, как вдали тосковал...

Дорогая моя столица,

Золотая моя Москва!

Сама песня особенно примечательна тем, что массовое «мы» впервые заменено здесь глубоко личным, интимным «я». Но это такое «я», которое звучит как «мы», и присутствует оно не только в стихах, но и в музыке.

Первое исполнение песни «Моя Москва» состоялось на станции Дивизионная, неподалеку от Улан-Удэ, 28 мая 1942 года. Солистка ансамбля Марина Львовна Бабьяло так вспоминала об этом:

«Представьте себе ночь, железнодорожный разъезд, импровизированную сцену, составленную из нескольких платформ, и тут же рядом — составы воинских эшелонов, отправлявшихся к фронту. Вагоны, платформы с зачехленными танками и орудиями. Суровые лица бойцов в касках, с автоматами на груди...

Этот необычный концерт мне навсегда запомнился. Волновалась я, конечно, очень. Вы не представляете, как трудно было сдержать слезы: москвичи ведь все, а Москва-то далеко, а Москве-то трудно...

Отзвучали последние аккорды. Что творилось! Заставили петь снова. Пять раз подряд исполняли мы эту песню! Видели бы вы лица, особенно глаза слушавших нас бойцов и командиров. Они светились решимостью и гневом, гордостью и печалью. Это непередаваемо!

Не знаю, право, что тому причиной (возможно, где-то и в чем-то мое исполнение, моя трактовка этой песни расходилась с тем, какою она виделась ее автору), но после концерта Исаак Осипович крепко меня отругал. “Светлее, мажорнее петь надо! — возмущенно отчитывал он меня. — Разве не видишь слезы на глазах у людей...”

Я видела, но что я могла поделать.

Впоследствии эту песню пела не только я, но и другие солистки нашего ансамбля, пока она не закрепилась надолго за Зоей Рождественской»[1].

Дальнейшая история этой песни широко известна. Своей душевностью и искренностью «Моя Москва» снискала народную любовь. Официально гимном Москвы песня стала 14 июля 1995 года.