Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

На четках времени

Сергей Эдуардович Цветков родился в 1964 году в Москве. Окончил МОПИ.
Автор книг о Карле XII, Дмит­рии Самозванце, Петре I, Иване Грозном, А.В. Суворове, Александ- ре I, сборников исторических рассказов и очерков «Великое неизвест­ное», «Государственные тюрьмы Ев­ропы (Бастилия и Тауэр)» и др.
Лауреат премии журнала «Моск­ва» за 2009 год.

НА ЧЕТКАХ ВРЕМЕНИ С любой строки Прошу - сегодня не покинь! Дождись - и час придет: начну молчать с любой строки, что вдох мой оборвет. И вздрогнет каплей грустный сад. Но ты его ветвей не испугай. Он будет рад несмелости твоей. Застынь и вслушайся - ведь так не в каждую же ночь призывно-страшно дышит мрак, что даже жить невмочь! Бежать - куда? Ведь там стеной, навеки плен суля, уже скрепили сговор свой с жасмином тополя. Творец достал свои стихи, сломав луны печать, и мне теперь - с любой строки - один исход: молчать.

 

* * * Во мне чужая жизнь живет И помнит — памятью моей — Прохладу галилейских вод Под тяжестью босых ступней, Раскидистую тень олив, Молитву кроткую в саду... И, только этой жизнью жив, Я по земле на крест иду.

 

* * * Под лунный бубен так певуче Выводит смерть напев простой. Душа летит звездой падучей На этот зов в тиши ночной И в пляске звездного шамана Кружится, легкая, во мгле... Как просыпаться утром странно На безразличной ей земле!

 

Иконник На колокольне уцелевшей, в провинциальном городке, сжимает кисти в кулаке старик, от ветра посиневший. Здесь все разгромлено... Так жалки нагие ребра кирпичей! И слышно сизых голубей урчанье сытое на балке. Внизу - проржавленные крыши прикрыл подтаявший снежок. Так мал старинный городок! И почему-то сверху - ближе... Демисезонное пальтишко совсем не греет на ветру. Да, годы, годы... Этот труд задумал он еще мальчишкой, когда вот здесь, у парапета, он вдруг впервые обомлел от солнечных слепящих стрел, — как будто с неба Ангел Света сходил на землю. И невольно то счастье вдох оборвало, и небо в грудь ему вошло, и сердцу стало сладко, больно... Старик становится на ящик, мешает краски; и слегка дрожит озябшая рука, касаясь кистью глаз скорбящих. Гуляет ветер, сохнут лики. А даль огромна и светла, как скат высокого чела, на коем он выводит блики.

 

* * * Закат. В лугах стоцветье трав к земле нагретой стебли клонит. Зарницы гаснут, отблистав, меж темных туч на небосклоне. Стихает ветер, пролистав страницы бытия к концу еще немного... Зажегся Млечный Путь - предвечная дорога в святой Ерусалим. Луна взошла, румяна, полнотела, и над лугами тишина однообразно зазвенела, ночными звуками полна... Незримый ангел, рея горними путями, сбивает звезды с неба легкими крылами.

 

* * * Забылся я над старой книгой, закрыл усталые глаза... Еще по листьям дождик прыгал, стихала дальняя гроза... Я полон светлых был видений, и в этом зыбком полусне перед глазами плыли тени, звучала музыка во мне. И этим теням, этим звукам душа шептала: узнаю... И сердце ныло в сладкой муке любви, познавшей власть свою. Дождь капал, тучи уходили... Я спал, не дочитав того, как в старой книге поделили одежды пыльные Его.

 

Странное такси Ночь кралась с опаской конокрада. Плащ промок. Сырой табак горчит. Светлый сад. Высокая ограда. Ветер. Дождь. И ты один в ночи. В реку с неба шлепнулась медуза, и глядят, нагнувшись, фонари, как, шалея от стеклянной музыки, в темных лужах пляшут пузыри. Где ты? Это центр или окраина? Скрылось в ливне странное такси. Кажется, садясь, к воротам рая ты, шутя, подбросить попросил. Час теперь какой? Должно быть, третий... В сером небе бледная луна скоро будет, как ночной еретик, на костре рассвета сожжена. Что же ты стоишь? За всеми нами странное такси придет. Не жди. Слышишь: ангел звякает ключами? Помолись и в светлый сад войди.

 

Сны Остывают тихие закаты, гаснут в небе бледные просветы... Это нам почудилось когда-то, что мы жили во вселенной где-то. Разве были - золотые травы? Разве были - голубые воды? Это только сладкая отрава, наших снов безбрежная свобода. Разве гулкий шум весенних ливней в самом деле нами был подслушан? Отчего ж сильней и неизбывней с каждым днем тоскуют наши души, слыша эти тающие звуки, видя эти блекнущие тени? Это только музыка разлуки радугой размытых сновидений...

 

Рождество Когда по Божьей благостыне Свет воссиял, пронзая тьму, глас вопиющего в пустыне не распрямил стези ему. Мир спал во лжи и блудодействе, ночными страхами томим, и грезил о священном девстве, чреватом плодом неземным. Но не сомкнув до утра вежды, все эти долгие часы волхвы несли дары. Одежды их были тяжки от росы. Курились реки в млечном дыме. Слезились звезды. Пахнул дрок. Звезда лучистая над ними текла все дальше на восток, где на руках четы блаженной, повит в рогожу, как в подир, Младенец спал благословенный, в себя вместивший целый мир.

 

Возвращение Приближался, разрастаясь в темень, расставаний нищенский дворец. Ныла память, заставляя время выписать билет в другой конец. Билась вьюга, все мешая в кашу. Мне казалось, я схожу с ума, видя, как, меня встречая, машут снеговыми шапками дома. Открывались, закрывались двери офисов, подъездов и квартир. Шкурою чудовищного зверя стлался мне под ноги страшный мир. И у снега был особый, здешний, характерный вкус небытия... Я вернулся в город, где безгрешной умерла любовь моя.

 

Он и я Он - океан, я - волн предвечных пена. Мой путь из ниоткуда - в никуда, из мрака - в мрак. Без цели, без следа на гребне волн растаю постепенно. И дней неразличима череда на четках времени, где неизменно любовь таит в себе зародыш тлена, и жизнь в объятьях смерти зачата. Хоть темен тайный смысл круговращенья, - все хочет быть, все жаждет воплощенья, и бытие всему дарует Он. О тайна тайн! Кто скажет: неужели и я, проживший без следа, без цели исчезну в Нем и буду вновь рожден?

 

* * * Закрывая усталые веки, чую сердцем доверчивый взгляд. Так в разливе сливаются реки, так домой с юга птицы летят. Есть у каждого странника вера - повстречав, повести за собой, - незнакомкою, птицею серой, а не жалкой и верной рабой! - Чтобы где-то в неведомых веснах, за пределом миров и времен, твои косы в жемчужинах звездных вспоминали лишь ветер и сон.

 

* * * С утра на ветках тают льдинки. Кричат грачи - февраль отпет! В окне - желток, немного синьки, и жирной грязи фиолет. Капель выстукивает дробно весь день реестр марта, - уж с перечислением подробным ручьев, зажор, промоин, луж, скворцов, корабликов бумажных, мохнатых почек, облаков, набухших рек, деревьев влажных и первых радостных звонков велосипедов... И откуда, с какой немыслимой тоски, такая барская причуда - вдруг склеить рифмой две строки?

 

* * * Жизнь то ласкает, то калечит. Как повелось - так и живешь. Но втайне ждешь счастливой встречи, ее - единственную - ждешь. Суровей Бог и злее дьявол к тому, в ком эта боль живет. Но - ждешь: ведь жизнь - игра без правил, как повезет, как повезет...





Сообщение (*):
Комментарии 1 - 0 из 0