Утро в заповеднике «Оутланга»

Рассвет, рассыпанный на хвое,
Роняет искорки в росу,
И воздух на цветах настоян,
Струится холодком в лесу.

И возникает птичий посвист,
И раскрываются цветы,
Здесь так величественно просто,
В зеленом храме красоты.

И кажется, что круг полярный
Натянут в дальней синеве,
Чтоб над ущельем Паанаярви
Струною кантеле звенеть.

Легко душою раствориться
Здесь, в первозданной красоте,
И потеряться, словно птица,
Над миром в синей высоте.
 

Вспоминая ледоход

Я видел бунт стихии грозный —
На Енисее ледоход,
И спину трогало морозом,
Душа срывалась на полет!

И резко льдины грохотали,
И мутно пенилась река,
И с нетерпеньем люди ждали
Волну тепла издалека...

Толпа, сплоченная участьем,
Смотрела бой на высоте,
И лишь один искатель счастья
Спускался к бешеной воде.

Быть может, в этой круговерти,
Опохмелившись поутру,
Причину для красивой смерти
Искал открыто, на миру.

А может, он искал общенья
С самой энергией весны,
Гонимый жаждой риска гений
В потоках яростных речных?

И он, безумьем окрыленный,
Взлетал по скользким гребням льдин,
Везучий акробат и клоун,
Весны и ветра властелин.

Скрывалось следствие в причине,
И без вопросов зрел ответ —
Рождался в подвиге мужчина
И Божьей милостью поэт!
 

На Киваче

Алмазна сыплется гора…
                    Г.Державин

Я, оглушенный водопадом,
Стою у скального плеча,
Внимаю музыке каскадов —
Органный рокот Кивача.

Как будто Ятти-великаном
Разорван подземелья ад,
Чтоб нескончаемым фонтаном
Вода и камень пели в лад.

И вольное воды паденье
Здесь превращается в полет,
И голос сказочной сирены
В иную даль меня зовет.

Я очарован вод кипеньем
И радуг красочной игрой,
Что возбуждают вдохновенье —
Щемящий радости настрой.

Здесь, на бессмертье околдован,
Себе на радость и беду,
И в неизбежный час условный
Я как на исповедь приду.

Так просто подвести итоги
И отчитаться как могу
Перед собой и перед богом
Еще на этом берегу.

И если голос той сирены
Меня когда-то позовет,
То в хаосе летучей пены
Свершу последний свой полет.