Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

1612 год и «крестовые походы» на Русь

Алексей Алексеевич Шорохов родился в 1973 году в Орле. Окончил Орловский педагогический университет, Литературный институт имени А.М. Горького в Москве и аспирантуру при нем. Книги переведены на разные европейские языки, изучаются в университетах США, Сербии и Болгарии. В качестве поэта и военного корреспондента ездил на Донбасс с 2015 года, выступал перед бойцами НМ ЛДНР, в библиотеках и вузах республик. Член Союза писателей России с 2001 года. С 2004 года — секретарь Союза писателей России. Заместитель главного редактора журнала «Отечественные записки». С января 2023 года пошел воевать добровольцем в отряд специального назначения «Вихрь» Георгиевской разведывательно-штурмовой бригады Союза добровольцев Донбасса. В июле 2023 года в боях под Бахмутом был ранен. Награжден медалями Министерства обороны и Министерства культуры РФ.

Польша и Ватикан

Есть такая легенда о трех братьях — Лехе, Чехе и Русе, родоначальниках поляков, чехов и русских. Потомки первых двух братьев вспоминают о ней, как правило, когда совсем прижмет и становится уже невмоготу терпеть статус недочеловеков в Австро-Венгерской монархии или удушливый дым Освенцима в гауляйтерстве Третьего рейха. Однако мало кто знает о том, что одному из этих братьев уже на протяжении тысячи лет Ватикан уготовил другую роль — роль Иуды в славянской семье...

Широко распространено мнение, что русские земли подвергались нашествию «крестоносцев» только два раза — в 1240 и 1242 годах. Оба раза «крестоносные» полчища (в первом случае шведов, во втором — тевтонцев) были разгромлены войсками святого благоверного князя Александра Невского. Что, как считается, на несколько столетий отбило вкус к разного рода «дранг нах остенам» у наших северных соседей.

Это так, но одновременно не совсем так. Была еще Польша.

Нация, которую сегодня называют поляками, складывалась долго и непросто. При князе Мешко (Мече­славе) Iбыло создано первое польское государство. Несмотря на то что свою государственность поляки создали на сто лет позже русских, креститься им пришлось раньше и совсем при других условиях.

В 963 году Мешко совершил набег на славянское племя лютичей, пытаясь подчинить Западное Поморье, однако был разбит соседними немецкими князьями. Более того, саксы, воодушевленные рядом удачных завоеваний, запланировали создание архиепископства в Магдебурге. Однако Мешко сумел упредить посягательства Магдебурга на польские земли. Заручившись поддержкой императора Священной Римской империи Оттона I(который обещал попридержать саксонских соседей Польши) и правителей Чехии, Мешко в 966 году крестился по латинскому обряду. В Польшу приехали священники-паписты во главе с епископом Иорданом.

При поддержке своих новых единоверцев Мешко «огнем и мечом» прошелся по землям лютичей и, присоединив к Польше поморские земли, основал два архиепископства и несколько епископств. Видя такие заслуги в распространении латинства на славянских землях, в 990 году Ватикан увенчал первого правителя Польши королевской короной. Польша стала королевством. Это не освободило Мешко от уплаты дани императору Священной Римской империи, но зато четко обозначило обе решающие силы, стоявшие у истоков польской государственности: Германию и Ватикан. И если с немцами отношения у Польши на протяжении тысячелетия складывались далеко не однозначно, то родовое пятно католичества неизменно оставалось определяющим.


Первый «крестовый поход»на Русь

Надо понять, что, когда мы говорим о ватиканском «натиске на восток», речь идет не о «новых землях», «новых рабах» или так называемом жизненном пространстве, как объяснял это недалекий исторический материализм, нет — это древний, практически библейский спор о первородстве между Ветхим Римом и Новым (Константинополем, а впоследствии Москвой), первородстве, которое Ветхий Рим, как мы убедились, променял на франкскую «чечевичную похлебку», иначе говоря — на земную мощь новообразованных варварских государств.

И тут уместно напомнить, что Русь крестилась совсем иначе, чем Польша. Святой равноапостольный князь Владимир принял крещение как победитель (по другой версии — союзник) константинопольских императоров. Поэтому, в отличие от Польши, Русь дань империи никогда не платила, а вот обратное (то есть уплата дани Константинополем) случалось, о чем красноречиво свидетельствовал Олегов щит на вратах Нового Рима.

Очень важно понимание того, что Древняя Русь уже с самого момента своего создания стремительно вошла в число могущественнейших государств раннего средневековья (Римская империя (Византия), Хазарский каганат, Арабский халифат, Королевство франков) и вольно избрала свою историческую судьбу — Православие.

Поэтому все попытки насильно латинизировать единую Русь были заведомо обречены. И оставалась только одна возможность — воспользоваться внутренними смутами и междоусобицами в русском государстве.

Так возникло «акционерное общество открытого типа “Русская Смута”» с «головным офисом» в Польше и «контрольным пакетом акций» в Ватикане.

И когда со смертью святого Владимира на Руси началась первая серьезная смута, «акции» этого общества резко пошли вверх. Хотя папа Бенедикт VIIIи не разражался специальными энцикликами и буллами, именно 1014 год можно считать началом подготовки первого «крестового похода» на Русь.

Больше того, здесь нельзя не поразиться историческому символизму и неслучайности происходящего — ведь именно в 1014  году Ватикан вносит искажение в священный Символ веры — добавку Filioque, нарушив тем самым Седьмое правило III Вселенского собора и определение Софийского собора 879–880 годов, равного по каноническому значению вселенским, которые запрещают добавлять хотя бы слово к Символу веры.

Таким образом, в 1014 году происходит уже и юридическое отпадение Ветхого Рима от Православия! И вот уже первым делом окончательно отколовшихся римо-католиков становится подготовка «крестового похода» на православную Русь.

Вадим Кожинов описывает это событие так:

«Князь (позднее, с 1025 года, король) Польши Болеслав Великий, объединивший свой народ и прочно связавший свою деятельность с Римской церковью... решил в 1013 году отторгнуть от Руси так называемые Червенские города (Волынское княжество. — А.Ш.). Для этого он вступил в военный союз с враждебными Руси печенегами. Но его замысел сорвался... Впоследствии он сумел восстановить польско-печенежский союз, а еще до того завязал также самые тесные отношения с правителем граничивших с Польшей русских земель — Святополком, за которого отдал свою дочь.

Историки спорят о точной дате этого брака — состоялся ли он до нападения Болеслава на Червенские города либо после этого. Но так или иначе, в дальнейшем Болеслав действовал в прочном союзе со Святополком. Вместе с супругой к Святополку явился — в качестве ее “духовного отца” — польский епископ германского происхождения Рейнберн, который, как убеждены многие новейшие исследователи, представлял и интересы Римской церкви, всегда чрезвычайно активно стремившейся превратить в свою паству все новые и новые племена и народы. В данном случае дело шло о подчинении или хотя бы о включении в орбиту польского влияния всей Руси, в чем были горячо заинтересованы и Римская церковь, и правители Польши»1.

Святой равноапостольный князь Владимир осознавал всю опасность для православной Руси тесного союза Святополка с Ватиканом и польским князем Болеславом и, как сообщает современник событий германский хронист Титмар Мерзебургский, в 1014 году узнав, что Святополк, «побуждаемый Болеславом, тайно готовится ему сопротивляться, он схватил и епископа, и сына с женой и запер в одиночном заключении... Болеслав, узнав обо всем этом, не переставал мстить».

Впоследствии Святополк, получивший прозвище Окаянный, заручившись поддержкой Запада и Ватикана, убивает своих братьев Бориса и Глеба, но встречает сопротивление в лице Ярослава, сумевшего объединить Русь для борьбы с братоубийцей и вероотступником.

И вот спустя четыре года после начала «тайных миссий» Ватикана и открытой поддержки Запада мятежного Святополка Болеслав в июле 1018 года «вторгся в пределы Руси вместе со Святополком. Его очень мощная по тем временам армия включала в себя германцев (из Саксонии) и венгров, а также полчища печенегов. Это была первая в истории внушительная агрессия на Русь с запада.

Войско Ярослава потерпело поражение, и он вынужден был удалиться обратно в Новгород. Болеслав со Святополком 14 августа 1018 года захватили Киев. Однако именно в это время началась междоусобица в Польше, и через месяц Болеслав покинул Киев, увозя с собой множество награбленных ценностей и уводя тысячи пленников. Тогда же он присоединил к Польше Червенские города на западе Руси.

Но Ярослав вновь собрался с силами и в следующем, 1019 году одолел Святополка в сражении на реке Альте южнее Киева (Святополк ушел туда, чтобы соединиться с печенегами). Позднее, в 1030–1031 годах, Ярослав вернул Руси Червенские города...»2

Так бесславно закончился первый «крестовый поход» Ватикана на православную Русь, но «акционерное общество “Русская Смута”» продолжило свое существование.


Ползучая латинизация

Самый громкий и очень недолгий «успех» поляков в 1610–1612 годах подготавливался долго — в течение трех с половиной столетий.

После разорения разобщенных древ­нерусских княжеств Батыем в ходе очередной русской смуты и междоусобья западные соседи Руси (Литва и Польша) начинают завоевание По­днепровья, грабительством и насилиями мало чем отличаясь от татар. «При Воишелке и его преемниках литовцы занимают большую часть Белой Руси. В 1320 году литовский великий князь Гедимин начинает завоевание Волыни, годом позже он разбивает западнорусских князей, киевского, брянского, переяславского и волынского, на реке Ирпень и берет после двухмесячной осады Киев. Его сын Ольгерд довершает захват Белой Руси.

В 40-х годах XIV века польский король Казимир III, потерпев очередное поражение от прусских немцев, в ходе двух походов полностью овладевает Галицкой Русью. И, очевидно, за это деяние получает стандартное прозвище Великий. Захватывает он также и часть Волыни. Эти земли под именем Воеводства Русского входят в состав Малой Польши. Литва же чуть ли не втрое увеличивает свою территорию за счет части Волыни, Подолии, киевских и черниговских земель.

Со второй половины XIV века Литва обращает внимание на земли, которые потом назовут великорусскими. Вслед за брянскими землями в ее руки переходит большая часть смоленско-московской возвышенности. И здесь разорения и жестокостей было от нее не меньше, чем от татар. Псковитяне отбиваются от Литвы из последних сил, Новгород едва откупается»3.

Однако характер «территориальных приобретений» это имеет только со стороны все еще православной Литвы, поскольку для воинственно-католической Польши подобные действия ведутся обязательно под сенью «крыжа» (католического распятия) и под лозунгом «похода на схизматиков». Разумеется, с неизменным благословением Ватикана.

После объединительной унии с Польшей и особенно после Городельского сейма 1413 года, который признавал равными в правах с польской шляхтой только окатоличенных литовских дворян, на Православие в литовских землях начинаются жестокие гонения. А после разгрома последнего православного князя Литвы Свидригайло и поддержавших его русских князей победитель Сигизмунд и вовсе устраивает избиение «схизматиков». Как свидетельствуют «Хроники Быховца», Сигизмунд «хватал их и совершал над ними страшные жестокости, карал их невинно, убивал и мучил их так, как только мог придумать, и поступал так со всеми князьями и панятами и со всем шляхетским сословием всех земель литовских, русских и жемайтских... всеми этими своими злыми поступками он равнялся Антиоху Сирийскому и Ироду Иерусалимскому...»

Таким образом, к началу XVI века из двух самостоятельных центров силы на православной Руси — Литвы и Москвы — оставалась только одна. Туда, на восток, с нарастающей тревогой смотрят теперь и польская корона, и папская тиара.

А для серьезных опасений у ри­мо-католиков есть все основания: казалось бы, разгромленная еще в 1204 году «крестоносцами» Запада законная Римская империя (Византия), с трудом восстановленная Палеологами, в 1453 году уже окончательно рушится под ударами турок. Мощнейшее православное государство Европы — Литва, где можно, золотом, а где, как уже показано, «огнем и мечом» латинизируется изнутри.

И тут, как феникс из пепла, из заокских болот и лесов начинает стремительно подниматься Москва. Причем осознавая себя именно центром Вселенского Православия. Иван Великий женится на Софье Палеолог, и на его печати впервые появляется символ православной Римской империи — двуглавый орел. Его внук Иван Грозный впервые начинает именоваться царем (то есть цезарем), а свой род вполне законно, через мать Владимира Мономаха Анну, сестру константинопольских императоров, возводит к Августам. Наконец, к середине XVI века формулируется идея «Москва — Третий Рим», и старец Филофей в своем послании еще не царю, но великому князю пишет: «Два Рима убо падоша, Третий (Москва. — А.Ш.) стоит, а четвертому не быти».

После же подтверждения восточными патриархами права Ивана Грозного носить титулование «цезарь» и учреждения его сыном Федором Иоанновичем на Руси патриаршества (Патриарх Московский становится единственным патриархом единственного православного государства, остальные патриаршествуют под иноверцами) призрак законной христианской империи с законными патриархом и цезарем перед изумленными взорами Запада начинает стремительно материализовываться.


На штурм Третьего Рима!

Назревает необходимость нового «крестового похода» на Русь. Но перед решительным «натиском на восток» Речи Посполитой необходимо, говоря сегодняшним языком, окончательно «зачистить» вновь завоеванные православные территории.

Первыми в ход идут «преданные пираньи» Ветхого Рима — иезуиты, они «наводняют западнорусский край и начинают захватывать православные храмы. В двадцати западнорусских городах иезуиты основывают свои училища, виленская иезуитская коллегия обращается в академию. При церквах основывают иезуитские братства, при соборах — иезуитские миссии. В самой Польше иезуиты подчиняют себе университеты... Сыновья могущественных магнатов, православных и кальвинистов (Чарторыйских, Радзивиллов), совращаются иезуитами в католичество. В 1598 году пятьдесят восемь высокородных литовско-русских вельмож (Тышкевичи, Збаражские и др.) заявляют о принятии католичества. Окатоличившиеся землевладельцы вместе с агрессивным католическим клиром усиленно размножают на западнорусских землях костелы и кляшторы (монастыри). Род могущественных Острожских, окатоличившись, передает ксендзам православные храмы во всех своих обширных владениях — только на Волыни им принадлежало 25 городов, 10 местечек и 670 селений. В число новых католиков записываются и сыновья беглого “диссидента” А.Курбского...»4.

Тем временем совсем еще недавно неликвидные «акции» «акционерного общества “Русская Смута”» опять  идут вверх и к началу XVII века достигают своего исторического максимума. На Руси (которую к тому времени все чаще называют на византийский манер «Россия») начинается династический кризис. Помноженный на природные бедствия, голод и боярскую междо­усобицу, он приводит к последствиям поистине катастрофическим.

Согласно устоявшейся версии, первый успешный поход на Москву возглавил ставленник Ватикана и польской короны, выученик иезуитов Григорий Отрепьев, оставшийся в истории под именем Лжедмитрия I. И, странное дело, не успевает он только-только заявить о себе, как в весьма отдаленной Италии мгновенно появляется сочинение о «чудесном спасении царевича Дмитрия». Более того, эту повесть сразу же переводят на немецкий, французский, испанский и латынь. Неудивительно, что при такой «заинтересованности» Запада уже в 1605 году благодаря измене воевод Отрепьев во главе польского войска и примкнувших к нему бояр-изменников и казаков овладевает Москвой.

Однако, когда на Москве узнают о «секретном протоколе» к «пакту Лжедмитрия — Сигизмунда», среди условий которого распространение унии с Ватиканом на Россию, территориальные уступки и завещание русского престола Польше после смерти Лжедмитрия I, в Москве начинается восстание, которое заканчивается убийством Лжедмитрия и выдворением интервентов из столицы.

Последующие хроники Смутного времени достаточно известны: недолгое царствование Василия Шуйского, новый поход поляков на Москву под предводительством Тушинского вора Лжедмитрия IIи его бесславная гибель, Семибоярщина, попытка навязать русским скрытого католика и лжепатриарха Игнатия, разгром и пленение будущим спасителем Отечества Дмитрием Пожарским «псковского вора» Лжедмитрия III, шатающиеся по Руси и пирующие на трупах шайки авантюристов...

Четвертый «крестовый поход» на «схизматиков» становился все больше похожим на неудачный кровавый фарс (только не для истерзанной междоусобием и захватчиками России). И тогда под предлогом вступления в войну протестантской Швеции (союзницы Моск­вы), враждебной католической Польше, его возглавил сам Сигизмунд III.

Разгромив союзное русско-швед­ское войско (шведские наемники в критический момент предали русских), армия Сигизмунда практически в течение двух лет (полтора года из которых длилась героическая оборона Смоленска) контролировала европейскую часть России и Москву. Королевичу Владиславу, сыну Сигизмунда, присягнули многие русские города. И даже будущий священномученик Ермоген (патриарх Гермоген) в затянувшейся династической паузе скрепя сердце призывал присягать Владиславу при условии, что королевич примет Православие.

Но как раз это-то и не входило в планы Ватикана...

Почему же вышло не так, как хотелось Ватикану и полякам? Если верить логике православной империи (а именно такой видит Россию Запад с момента падения Византии) — не произошло это благодаря чуду. На пути Сигизмунда встали Смоленская и Казанская иконы Божией Матери и игумен земли русской Сергий Радонежский.

И первым в этом убедился «превзошедший римлян» Ян Сапега — бесславная двухгодичная осада Троице-Сергиевского монастыря при шестикратном преимуществе в людях поляками и «тушинцами» закончилась к 1610 году полным разгромом интервентов и русских коллаборационистов.

Сам Сигизмунд на долгих полтора года застрял под Смоленском. В то же самое время протестантская Швеция, не пожелавшая быть частью «папской империи», угрожала Польше с севера. Именно поэтому, формально владея Москвой, Сигизмунд не поспешил туда и сына Владислава не отправил...

Третьим, кто встал на пути латинизации Руси, был священномученик патриарх Ермоген (Гермоген), к тому времени уже замученный поляками в подвалах Кремля. Уже после его смерти патриаршии грамоты продолжали делать свое дело. Именно они собрали и привели под стены Кремля ополчение Минина и Пожарского. И, что опять-таки глубоко символично, изгнание незадачливых «акционеров», «превзошедших римлян», произошло с образом Казанской иконы Божией Матери в руках — тем самым образом, который в начале своего священства будущий патриарх и священномученик Гермоген обрел когда-то в Казани.

И хотя «акционеры» «акционерного общества “Русская Смута”» получили в этот раз богатые дивиденды (Смоленск, северские земли), на проекте «Священная Римская империя римлян и поляков» был поставлен жирный православный крест.


Учитель Гитлера

Последующие триста лет привели практически к полному упадку известного «акционерного общества», регулярные восстания поляков под властью российской короны, а также малопочетное участие в малопочетной российской авантюре Наполеона в 1812 году принесли «акционерам» скорее моральные дивиденды — роль «обиженных и угнетенных» в «общественном мнении» Западной Европы.

Несмотря на череду дворцовых переворотов и даже Пугачевщину, Российская империя ни разу за эти годы не стояла на грани смуты. До 1914 года.

Именно в 1914 году будущий предводитель очередного «крестового похода» на Русь Юзеф Пилсудский со своими «стрелками» впервые громко заявил о себе (до этого агитировал польских солдат воевать на стороне Японии в 1904–1905 годах): он ударил в спину русских армий на западном фронте, выступив на стороне Австро-Венгрии. Таким образом, к началу очередной русской смуты 1917 года у «акционерного общества» был уже новый управляющий.

Последовавший затем военный конфликт Советской России и Польши в 1919–1920 годах в польской историографии предпочитают называть польско-большевистским, сводившимся к недопущению «расползания коммунистической заразы» по Европе и сопутствующим «территориальным приобретениям».

Тем не менее поведение войск и оккупационной администрации Пилсудского на захваченных территориях Западной Украины и Белоруссии свидетельствует совсем о другом.

Вряд ли можно отнести к «борьбе с большевизмом» начатую в 1919 году «кампанию насильственных захватов православных храмов и монастырей, разрушения и запечатывания церквей, разграбления церковного имущества. 22 октября 1919 года генеральным комиссаром восточных земель и фронта было принято распоряжение № 25 о “ревиндикации” (то есть возвращении прежним владельцам) православных церквей, которые в прошлом хоть на короткий срок принадлежали униатам, а затем вместе с прихожанами и священниками воссоединились с Православной Церковью. Только за год по этому распоряжению у православных официально было отобрано 497 храмов (в первую очередь на Холмщине)»5.

По последним данным, вместе с закрытыми и разрушенными гарнизонными и домашними церквями и часовнями у православных только в 1919–1920 годах было изъято более 1000 храмов и молельных домов. При этом православных духовных лиц выгоняли на улицу, а в зданиях церковных школ помещали польские школы, куда направляли учителей из Центральной Польши. По словам известного защитника православия В.В. Богдановича, к 1929 году у Православной Церкви было отобрано 45% ее храмов. Новая власть беспощадно и грубо грабила православное население, ставшее бесправным и беззащитным в католической стране.

Все это больше напоминало не  «борьбу с большевизмом», а сам большевизм. С одной оговоркой: направленный исключительно на православных.

В 1937 году на Волыни были предприняты действия по насильственно­му насаждению унии. После опубликования 27 мая 1937 года новой «Инструкции по осуществлению “Восточного обряда” в Польше» в приграничной полосе под угрозой выселения жителей православных сел католическими ксендзами при помощи солдат пограничной стражи и полицейских было организовано так называемое движение по возвращению православных к вере отцов, в результате которого тысячи людей были вынуждены подписать заявления о своем переходе в католицизм.

Наконец, в апреле 1938 года по негласному соглашению между польским правительством, католическим епископатом и папским нунцием в Варшаве Кортези было принято решение о ликвидации «излишних православных храмов» на Холмщине, Подляшье и Гродненщине, вошедшее в историю как «кампания по рушению церквей». Под руководством волостных старшин и полицейских властей в течение 1937–1938 годов были разобраны и уничтожены сотни православных церквей, в том числе даже сооруженных в XII–XV веках. Некоторые изъятия храмов сопровождались их публичным сожжением и массовыми арестами протестующих прихожан и священников.

Наконец, стоит вспомнить и о судьбе 200 000 пленных красноармейцев, из которых на родину вернулось меньше 70 000. По самым скромным подсчетам, от 60 000 до 120 000 русских людей было уничтожено в польских концлагерях. И этот «опыт» диктатора Пилсудского тщательнейшим образом изучался в Третьем рейхе, ведь первые уроки холокоста и геноцида германские нацисты получали именно в Польше. Не случайно на похоронах Пилсудского самой представительной делегацией была германская со скорбящим Гитлером во главе. Не случайно и то, что после оккупации Польши фюрер у гробницы своего учителя поставил «вечный» почетный караул.


«Империя зла» и последний «крестовый поход»

Заметно потускневшее за годы Второй мировой войны «акционерное общество “Русская Смута”» неожиданно для многих в конце ХХ века вновь напомнило о себе. В ситуации, по сути, проигранной гонки вооружений Запад пошел на крайние меры и объединил «контрольный пакет акций» Ватикана с активами «головного офиса» в Варшаве.

Именно польская «Солидарность» станет катализатором развала Варшавского блока, следствием чего станет и развал СССР. Кстати, второе уязвимое место уже в самом СССР тоже будет задействовано римским епископом — речь идет о прибалтийских республиках, которые в 1989 году с «пастырским визитом» посетит Войтыла. После чего как грибы после дождя там пойдут вовсю расти и набирать силу местные «национальные фронты». И так же как Варшавский блок начал разрушаться с Польши, развал СССР начнется с Прибалтики. И это будет не крушение «коммунистической идеологии» — а крушение всего послевоенного мироустройства, жертвами которого станут миллионы людей.

Впрочем, еще один известный «акционер» русских смут — советник трех президентов США Збигнев Бжезинский о целях последнего «крестового похода» выразится более определенно: «После падения СССР наша главная цель — Русское Православие». Как выяснится, не только русское.

Потому что следующая страница деятельности Войтылы написана воистину кровью. Как утверждает бывший посол Югославии в РФ Борислав Милошевич, «именно Ватикан сыграл самую разрушительную роль в развале Югославии. Он несет ответственность за разрушение всех Югославий — Королевства Югославии, СФРЮ, СРЮ, Государственного содружества Сербии и Черногории. Ватикан бесцеремонно вмешивался и в дела Сербской Православной Церкви, яркий пример тому — признание Ватиканом автокефалии Македонской православной Церкви».

Войтыла первым признал самопровозглашенные «правительства» сепаратистов Хорватии и Словении, и больше того, по информации Борислава Милошевича, «Ватикан однозначно поддерживал политику хорватских властей. В период развала Югославии Ватиканом было поставлено хорватам оружие (автоматы Калашникова) на сумму два миллиона долларов». А это уже не принтеры и компьютеры для «Солидарности», это посерьезнее.

Получается, что Войтыла не только благословлял, но и активно разжигал кровавую гражданскую войну на Балканах. Что в общем-то для Ватикана уже стало традицией — ведь именно с благословения Рима фашистский кардинал Алозий Степинац духовно окормлял прогитлеровское «правительство» усташей, виновных в геноциде 700 000 сербов, 50 000 цыган, 30 000 евреев. Кстати, именно Иоанн Павел II (Войтыла) и «беатифицировал» (то есть возвел в чин «блаженных») покровителя хорватских палачей кардинала Степинаца. Что характерно.

И хотя со смертью папы-поляка деятельность «акционерного общества “Русская Смута”» попритихла, история нас учит, что этот филиал кураторов схизмы и творцов параллельной империи в любой момент может активизироваться. Ведь уже и сегодня Польша не довольствуется моральными и политическими дивидендами с геббельсовской версии Катынского расстрела, она (наряду с Литвой) является ключевым звеном в поддержке «оранжевых революционеров» России и Белоруссии (вплоть до создания лагерей по подготовке к проведению акций неповиновения, что недавно показал канал НТВ в программе «Анатомия протеста-2»).

И не дай бог нам увидеть новую смуту, ведь и в XXI веке направление главного удара не изменилось...


Примечания

1Кожинов В. История Руси и русского Слова.
2 Там же.
3Тюрин А. Правда о Николае I: Обо­лганный император.
4 Там же.
5 Попов А. Пора проснуться: Гонение направославие и русских в Польше в XX веке.





Сообщение (*):
Комментарии 1 - 0 из 0