Выступление на «круглом столе» Клуба национальной прессы «Церковно-государственные отношения и будущее России»

Вопросы взаимоотношения Церкви и государства, Церкви и общества достаточно полно раскрыты в документе под названием «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви», который был утвержден Архиерейским собором в 2000 году.

Приведем из него некоторые уместные здесь положения.

«Патриотизм православного христианина должен быть действенным. Он проявляется в защите отечества от неприятеля, труде на благо отчизны, заботе об устроении народной жизни, в том числе путем участия в делах государственного управления. Христианин призван сохранять и развивать национальную культуру, народное самосознание».

В разделе «Церковь и государство» присутствуют следующие слова: «Если власть принуждает православных верующих к отступлению от Христа и Его Церкви, а также к греховным, душевредным деяниям, Церковь должна отказать государству в повиновении. Христианин, следуя велению совести, может не исполнить повеления власти, понуждающего к тяжкому греху. В случае невозможности повиновения государственным законам и распоряжениям власти со стороны церковной Полноты, церковное Священноначалие по должном рассмотрении вопроса может предпринять следующие действия: вступить в прямой диалог с властью по возникшей проблеме; призвать народ применить механизмы народовластия для изменения законодательства или пересмотра решения власти; обратиться в международные инстанции... обратиться к своим чадам с призывом к мирному гражданскому неповиновению».

Теперь возьмем такое понятие, как «гражданское общество». Оно было выдвинуто в конце XVII века Джоном Локком. В его Втором трактате о правлении представлена глава под названием «О политическом и гражданском обществе». Гражданское общество здесь противопоставлялось государству в качестве некоего нравственного противовеса, призванного смягчать произвол властей. Оно противопоставлялось и господствовавшему вероисповеданию, что естественно, потому что глава государства был провозглашен в Англии главой церкви. Мы не собираемся спорить с тем, что в известный исторический период, когда европейские нации были раздираемы религиозными войнами, гражданское общество способствовало преодолению внутринациональных разногласий. Однако мы намереваемся оспорить слишком активно в последнее время навязываемое утверждение, будто гражданское общество — некая универсальная ценность, одинаково благотворная для любого государства.

Имелись достаточно веские причины появления гражданского общества в рамках западной цивилизации. В ходе отпадения западной Церкви от вселенского Православия отношения церкви и государства на Западе постепенно приняли извращенную форму. Ибо церковь там стала конкурировать с государством, пытаясь его подменить, подмять под себя. Возник вакуум того самого внутреннего противовеса произволу государственной системы, который должна являть истинная Церковь, ибо, став государством, Римская церковь сама погрязла во властном произволе. Отсюда явилась потребность в гражданском обществе, которое люди стали создавать уже независимо от Церкви.

Однако вдумаемся в его суть применительно не к западной, а к русской цивилизации. Оно призвано быть совестью общества, призвано давать оценку действиям властей. Все эти функции присущи Православной Церкви в России на протяжении веков. После известного декрета об отделении Церкви от государства те же функции пыталась выполнять, правда без особенных успехов, коммунистическая партия. То, что для западной цивилизации является естественным и необходимым, в России выступает в качестве чего-то чужеродного и лишнего. Сейчас Церковь деятельно восстанавливает свое законное влияние на государство. Это вызывает недовольство и ропот у представителей имплантированного в Россию гражданского общества. Само его развитие в России является, на наш взгляд, признаком нестабильности и разложения. Напротив, сокращение влияния гражданского общества служит признаком выздоровления России от вирусов смуты, что мы в последние месяцы и наблюдаем. Я имею в виду принятые изменения законодательства о неправительственных организациях, этих первейших институтах пресловутого гражданского общества, ибо части из них теперь должно присваиваться звание иностранных агентов, а также «закон им. Димы Яковлева», согласно которому действующие в России НПО не могут возглавлять граждане США.

В Википедии — а это один из, скажем так, мягких инструментов по промыванию мозгов нашей публики — сказано: «В общественных науках выделяют следующие основные подходы к определению сущности гражданского общества: как противопоставление анархии; как противоположность церкви; как комплекс общественных отношений, противоположных государству; как конкретный феномен западной цивилизации».

Нужно признавать очевидные факты и называть вещи своими именами: гражданское общество в России враждебно исторически сложившемуся здесь государству. И оно же враждебно Церкви, во-первых, в силу своей природы, как имплантант другой, западной цивилизации; во-вторых, в силу своих идеологических установок; в-третьих, в качестве конкурента. Вывод: применительно к России гражданское общество — это антицерковь. Оно представляет собой убогий суррогат принципа симфонии, на котором веками утверждалось православное государство.

В тех же «Основах социальной концепции» приводятся слова из 6-й новеллы благоверного царя Юстиниана Великого: «Величайшие блага, дарованные людям высшею благостью Божией, суть священство и царство, из которых первое заботится о божественных делах, а второе руководит и заботится о человеческих делах, а оба, исходя из одного и того же источника, составляют украшение человеческой жизни... И если священство будет во всем благоустроено и угодно Богу, а государственная власть будет по правде управлять вверенным ей государством, то будет полное согласие между ними во всем, что служит на пользу и благо человеческого рода».

Приведем еще одну цитату из «Основ социальной концепции»: «Классическая византийская формула взаимоотношений между государственной и церковной властью заключена в “Эпанагоге” (вторая половина IX века): “Мирская власть и священство относятся между собою как тело и душа, необходимы для церковного устройства точно так же, как тело и душа в живом человеке. В связи и согласии их состоит благоденствие государства”».

Исходя из этого, можно сказать, что радетели развития в России гражданского общества стремятся поменять душу России, хотят ее переформатировать для более успешного решения своих интересов, для ее подчинения и эксплуатации. Следовательно, от того, как разрешится вопрос противостояния гражданского общества Церкви, будет зависеть ни много ни мало бытие России в качестве самобытной цивилизации, то есть суверенитет России.

Гражданское общество осуществляет свою враждебную по отношению к Церкви деятельность посредством «кнута и пряника». Кнут оно показало после кощунственной пляски в храме Христа Спасителя, в пиар-акциях против патриарха. А пряник оно дает через включение представителей Церкви в свои структуры. К ним относятся всевозможные общественные палаты, советы и т.п. Возможно, на каком-то этапе такое присутствие было оправданно. Но теперь ситуация меняется. Подобные структуры, включая в себя представителей Церкви, скорее сами влияют на нее, чем позволяют Церкви влиять на себя. Наблюдение за названными структурами приводит к выводу: людей, сознательно отстаивающих в них христианские идеалы, от силы 10–20%. Это чудовищная диспропорция. Ибо православных в России 80%.

Возьмем для примера такой институт гражданского общества, как Совет при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека. Тотчас после расправы над Верховным Советом 1 ноября 1993 года президент Ельцин учредил Комиссию по правам человека. Со временем она трансформировалась в названный совет, ныне возглавляемый Михаилом Федотовым. Он известен как выдающийся десталинизатор; по поводу же приговора кощунницам, сплясавшим в храме Христа Спасителя, он высказался так: «Меня, как юриста, не удовлетворяет никакой другой приговор, кроме оправдательного. Не вижу в действиях этих дам того, что им инкриминируется». Этим он лишний раз подтвердил, что гражданское общество — враг Церкви. На что может рассчитывать Церковь, имея в этой структуре своего представителя?

Строго говоря, пресловутое гражданское общество даже Европе принесло больше вреда, чем пользы. О преобладании пользы над вредом можно говорить (хотя даже это небесспорно) только в отношении Англии и США. Потому что на европейском континенте, будучи выведенным на арену истории, гражданское общество стало использоваться для борьбы против христианской государственности, притом особенно успешно, когда оно действовало через сеть масонских организаций. В ходе революций появились так называемые светские государства.

В связи с этим уместно вспомнить слова небезызвестного Карла Маркса из написанной им в 1843 году работы «К еврейскому вопросу»: «Политическая революция есть революция гражданского общества». И у нас оно, хоть и проталкивается официальной пропагандой в качестве элемента правового государства, в действительности является фактором революции.

События последнего времени показали: представители гражданского общества готовы сдать и продать не только государственную собственность, не только русский суверенитет, но не брезгуют и продажей детей за рубеж.

Деятельность таких псевдограждан, таких волков в овечьей одежде И.А. Ильин в работе «О сущности правосознания» оценивает следующим образом: «Нельзя быть членом политического союза вопреки собственному чувству и желанию; это значит превратить всю свою жизнь в систему явного и тайного полупредательства, разлагающего изнутри тот самый союз, который гражданину подобает создавать и поддерживать. Государство, имеющее в своем составе таких членов, совершает величайшую ошибку, сохраняя за ними звание граждан; оно творит самообман и готовит себе разложение».

Маркс в работе «К еврейскому вопросу» отмечает выдающуюся роль евреев в деле развития гражданского общества: «Еврейство удержалось рядом с христианством не только как религиозная критика христианства, не только как воплощенное сомнение в религиозном происхождении христианства, но также и потому, что практически еврейский дух — еврейство — удержался в самом христианском обществе и даже достиг здесь своего высшего развития. Еврей, в качестве особой составной части гражданского общества, есть лишь особое проявление еврейского характера гражданского общества».

Следующее откровение, свидетельствующее об успехах разложения христианских государств идеологией либерализма: «Еврейство достигает своей высшей точки с завершением гражданского общества; но гражданское общество завершается лишь в христианском мире. Лишь при господстве христианства, превращающего все национальные, естественные, нравственные, теоретические отношения в нечто внешнее для человека, гражданское общество могло окончательно отделиться от государственной жизни, порвать все родовые узы человека, поставить на их место эгоизм, своекорыстную потребность, претворить человеческий мир в мир атомистических, враждебно друг другу противостоящих индивидов.

Христианский эгоизм блаженства необходимо превращается, в своей завершенной практике, в еврейский эгоизм плоти, небесная потребность — в земную, субъективизм — в своекорыстие. Мы объясняем живучесть еврея не его религией, а, напротив, человеческой основой его религии, практической потребностью, эгоизмом».

Многие отмечают непропорционально большое присутствие в современном российском «гражданском обществе» евреев. И это уже настораживает лояльных к существующей власти представителей еврейского народа. Потому что смутьяны могут спровоцировать волну недовольства по отношению ко всем евреям, то есть обозначенные выше институты гражданского общества — фактор риска, и этим не следует пренебрегать.

Представляется, что гражданское общество России не нужно — это противоестественная прослойка между государством и народом, между государством и Церковью, препятствующая их непосредственному нормальному общению и взаимодействию. Церковь имеет достаточные возможности влияния на жизнь государства через государственных деятелей — членов Церкви. Всякое присутствие представителей Церкви в качестве «свадебных генералов» в совещательных органах типа Общественной палаты или Совета по развитию гражданского общества и правам человека, где решения принимаются большинством голосов, наносят скорее вред престижу Церкви в обществе, чем пользу. Ибо представители Церкви в этих органах в меньшинстве, что позволяет использовать их просто в качестве ширмы, так как они вынуждены разделять степень ответственности за принятие каких-либо богопротивных решений.

Церковь имеет достаточный вес в обществе, и не подобает ей выглядеть столь убого. Консолидированное мнение Церкви по каким-то животрепещущим вопросам, высказанное от лица общецерковного собора, будет звучать раз в сто мощнее, чем мнение по не вполне понятным принципам формируемых общественных палат.