Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

Прогулки по Москве

Олег Павлович Торчинский родился в 1937 году. Журналист, искусст-вовед. Окончил два факультета МГУ: журналистики и исторический (отделение искусствоведения), что помогло ему выбрать свою главную тему: культура и искусство.
Почти 30 лет был сотрудником Агентства печати «Новости» (АПН). В течение ряда лет работал по направлению АПН в Индии.
Автор статей по вопросам искусства в газетах и журналах и моно-графических альбомов о современных художниках. Книги и альбомы со статьями О.П. Торчинского изданы, помимо России, в Финляндии, Индии, Гонконге. Одна из них, «Россия», краткий обзор истории и культуры Рос-сии, включена в фонд Библиотеки Конгресса США.

Кузнецкий Мост


Сегодня мы совершим прогулку по одной из старейших улиц Москвы — Кузнецкому Мосту. Она возникла еще в ХV веке в Кузнечной слободе, где жили рабочие Пушечного двора, отливавшие пушки и колокола. Слобода располагалась на берегах реки Неглинки, соединявшихся трехпролетным мостом. В 1817–1819 годах река была взята в трубу, а мост засыпан. В 1986 году при строительстве теплотрассы он ненадолго появился на свет из-под трехметрового культурного слоя и вновь был зарыт, так как находился на оживленном транспортном перекрестке.

В первой половине ХVIII века, с началом реформ Петра Великого, кузнецы были переведены в Петербург, на месте слободы возникли усадьбы богатых вельмож, а рядом появились лавки, торговавшие парфюмерией, нарядами, парикмахерские, кондитерские и ювелирные магазины, в основном французские. Их владельцы поставляли прямо из Парижа все новинки в области моды, гастрономии, литературы. Светлые просторные интерьеры, услужливый персонал, богатый выбор товаров привлекали сюда толпы модниц и модников, прожигателей жизни, гурманов, поэтов и художников. Классическую характеристику этой публике дал грибоедовский Фамусов, старомосковский барин:


А все Кузнецкий Мост и вечные французы,
Откуда моды к нам, и авторы, и музы,
Губители карманов и сердец.
 

После Отечественной войны 1812 года французы на некоторое время исчезли с Кузнецкого Моста, но потом вернулись прочно, на многие годы, вплоть до революции 1917 года. В конце ХIХ — начале ХХ века облик старой улицы вновь преобразился: здесь выросли роскошные здания банков, пассажей, доходных домов, спроектированные модными архитекторами в разных стилях — от «неорусского» до модерна и неоклассицизма.

Даже в аскетические советские годы на Кузнецком (в разговорной речи бывалые москвичи слово «мост» опускают) сохранялись неплохие магазины: продуктовые, книжные, «Дом мо­ды», «Лавка филателиста», в старых зданиях по-прежнему располагались банки. Сегодня роскошь былых времен вновь вернулась на Кузнецкий: сияют драгоценностями витрины ювелирных магазинов и модных пассажей, манят вывески ресторанов, высятся неприступными крепос­тями здания банков.

В 1922 году в состав улицы был включен Кузнецкий пере­улок, поэтому прогулку мы начнем от станции метро «Охотный ряд», пройдя по Большой Дмит­ровке до дома № 8 — по Кузнецкому Мосту числящемуся как № 1. Благородный классический облик его восходит к концу ХVIII века. С 1829 по 1917 год здесь располагалась Московская контора императорских театров, где в 1885–1886 годах служил великий драматург А.Н. Островский. Ныне здесь Российская государствен­ная библиотека искусств. Интересен и начинающий улицу с правой стороны дом № 2 (№ 6 по Большой Дмитровке). В 1894 го­ду он был перестроен под театр купца Солодовникова, который позже сменили частная опера Саввы Морозова и частная опера Сергея Зимина. Здесь впервые вышел на сцену юный Федор Шаляпин, начинал свою дирижерскую карьеру Сергей Рахма­нинов.

Кузнецкий переулок сохранил до наших дней великолепный ансамбль зданий в стиле модерн. Причудливо убранство бело-розового здания № 4. Соседнее строение, где долгие го­ды располагался «Дом педагогической книги», поражает огромными овальными окнами и богатой лепниной. Завершает эту сторону капитальное здание № 6/3 (1899–1900, архитектор И.Иванов-Шиц) — бывший Торговый дом Хомякова, ныне Министерство речного флота. Украшение другой стороны — дом № 3 — бывший доходный дом М.Сокол (1902–1903, архитек­тор И.Машков). Автор керами­ческого панно, венчающего здание, — знаменитый художник Ни­колай Сапунов.

И вот мы на перекрестке Неглинной улицы и собственно Куз­нецкого Моста. Перед нами на заметном и сегодня холме располагается его историческая часть. Первым нас встречает дом № 9, хранящий под невзрачной внешностью богатейшую историю. 1 января 1826 года купец Т.Яр открыл здесь ресторан с отменной французской кухней. Славу его донесли до наших дней поэты и писатели, завсегдатаи ресторана: А.Пушкин, А.Гер­цен, И.Тургенев, Л.Толстой. Дом силь­но изменился с яровских времен: надстроен третий этаж, уничтожен вход с угла по двум наружным лесенкам.

Под №  11 находится Выставочный зал Союза московских художников. В 90-е годы ему был возвращен облик начала ХХ века, когда здесь были до революции кафе «Питтореск», при­станище богемы, а в революционные 1918–1921 годы — кафе «Красный петух». Здание № 13 в «неорусском стиле» (1891, архитектор А.Каминский) — бывший доходный дом братьев П. и С.Третьяковых, основателей Третьяковской галереи. Ныне здесь банк.

Правую сторону улицы открывает череда респектабельных, богато украшенных зданий. Для Московского купеческого общества построен дом № 10 (1888–1892, архитектор А.Каминский); далее идут бывший пассаж торговца чаем Попова, затем банкира Джангарова (№ 12; 1877, архитектор А.Резанов) — ныне Российская публичная научно-техническая библиотека; пяти­этажное здание с огромными зеркальными окнами — бывший меховой магазин Михайлова (№ 14; начало ХХ в., архитектор А.Эрихсон), много лет известный как «Дом моды»; тем­но-серое, напоминающее замок банковское здание с мощными колоннами и маской над входом (№ 16; 1913, архитектор А.Эрихсон). Здание 18 в стиле эклектики (1893, архитектор Б.Фрейденберг) делят между собой посольство Молдавии, магазин английской книги и «Книжная лавка писателя».

Вернемся на левую сторону, на последний отрезок улицы, отделенный перпендикулярно идущей Рождественкой. Под № 15 высится, господствуя над всей улицей, мощное, очень добротное здание (1898, архитектор С.Эйбушитц), постро­енное для банка С.Полякова и с тех пор более века занимаемое только банками. Безвкусный новодел под № 17, при строительстве которого был снесен любимый моск­вичами «Зоомагазин», скрывает за собой самое древнее строение улицы — белокаменные палаты Тверского подворья ХVII века. В бывшем пассаже под № 19 размещаются, как встарь, магазины иностранных фирм: «Cartier», «Ferre», «Vеrtu», «Zilli», «Damiani»... Завершает улицу многокорпусное здание доходного дома страхового общества «Россия» (№ 21/5; 1905, архитекторы Л.Бенуа, А.Гунст). С 1918 по 1953 год здесь располагался Народный комиссариат, ставший затем Министерством иностранных дел СССР. На мемориальных досках — имена крупных советских дипломатов: Г.Чичерин, В.Воровский, М.Литвинов, Л.Карахан. В 1924 году возле здания был установлен памятник дипломату В.Воровскому, убитому в Лозанне белоэмигрантами (скульптор М.Кац); мрамор для пьедестала прислали рабочие Италии. Памятник неудачный, но он утоплен в глубине двора и с течением времени вписался в городскую среду.

Противоположная сторона улицы — ряд ординарных домов ХIХ века с жильем на вторых этажах и лавками на первых. Где-то здесь находилось печально знаменитое окошечко приемной НКВД, к которому тянулась очередь «московских женок» (А.Ахматова), пытавшихся узнать о судьбе арестованных близких... Улицу замыкает воздвигнутое в 70-х годах ХХ столетия тяжеловесное административное здание, ныне принадлежащее Федеральной службе безопасности.


Принц Сиддхартха — москвич с пятивековым стажем

Кто из нас не любовался фресками Успенского собора Кремля, многоцветным узором, покрывающим стены, колонны, своды... Вот только времени никогда не хватает, чтобы разобраться в огромном пантеоне христианских святых.

Одних знают все, других — лишь большие знатоки, скажем епископа Лампсакийского Парфена или Иоанна Кущника. А есть и вовсе непонятные. Уже более пяти веков (с 1481 года, когда собор расписывали лучшие мастера московской школы во главе с великим Дионисием) бытует на алтарной преграде изображение загадочного индийского царевича Иоасафа и его духовного отца Варлаама.

И не знают проскальзывающие мимо, что эти две фигуры хранят удивительную тайну. Ибо настоящее имя царевича — Сиддхартха Гаутама. Тот самый, которому было суждено задолго до пришествия Христа стать основателем одного из старейших на земле религиозных учений — буддизма. Вот так — ни много ни мало: изображение Будды в главном православном соборе Древней Руси!

Когда знаменитый венецианский путешественник Марко Поло (1254–1324) после многолетних скитаний по Азии вернулся домой, он привез с собой легенду о Будде, его жизни и деяниях. И был изрядно удивлен, обнаружив, что они давным-давно известны в Европе. Только в виде христианского жития, где индийский принц Сиддхартха Гаутама, будущий Будда, превратился в царевича Иоасафа и под этим именем был занесен в святцы почти всех западных и восточных христианских церквей.

В далекой индийской стране, гласит предание, правил некогда могучий царь Авенир, ярый преследователь христиан. Даже его любимый царедворец Варлаам, принявший новую веру, вынужден был скрываться в пустыни. Когда у Авенира родился сын, шестьдесят мудрецов, собравшихся у колыбели, предрекли младенцу богатство и славу, но самый мудрый добавил: да, будет он велик и славен, но в ином царстве — христианском. И тогда царь спрятал сына в замке, изолированном от мира, где он жил долгие годы счастливо и беспечно, окруженный сверстниками. Но однажды Иоасаф случайно вышел из ворот и увидел обезображенного проказой нищего, затем дряхлого старика и похороны. Так узнал он, что всех людей подстерегают болезни, старость и смерть.

Потрясенный несовершенством мира, принц впал в меланхолию. Однако аскет Варлаам по наитию свыше в своей далекой келье узнал о трагедии принца и, переодевшись торговцем драгоценными камнями, поспешил в столицу и проник в замок. Там он вел с Иоасафом долгие беседы и указал ему путь к спасению: принц принял христианство. Авенир пытался вернуть сына в язычество, устраивал религиозные диспуты, подсылал к сыну прекрасных дев, но Иоасаф выдержал все испытания. Через некоторое время он сам взошел на трон, правил мудро и милостиво, но, несмотря на просьбы народа, оставил трон и удалился в пустынь, чтобы рядом со своим учителем — старцем Варлаамом предаться подвигам самоотречения...

Первый известный нам христианский вариант легенды — это грузинская рукопись начала VII века «Мудрость Балавара», хранящаяся в одном из монастырей Синая. Грузинские монахи путешествовали по всему Востоку, жили в Палестине, Сирии, на Афоне. И где-то в их среде была впервые письменно зафиксирована переделка жития Будды в христианском духе.

Далее пути легенды приводят нас в Грецию, на святую гору Афон, в Иверский (то есть грузинский) монастырь. В ХI веке игуменом его был Евфимий Ивер, образованный книжник, знаток византийской житийной литературы. Сегодня все исследователи сходятся во мнении, что именно он впервые перевел «Мудрость Балавара» с грузинского языка на греческий. И не просто перевел, а создал, по сути дела, новое произведение, которому суждено было стать первоисточником всех последующих. Рядом с грузинским соседствовал на Афоне бенедиктинский монастырь, и итальянцы поддерживали с грузинами дружеские отношения, даже жили в их общине. Немудрено, что они одни из первых обрели греческую рукопись, известно даже имя грузинского монаха, передавшего ее бенедиктинцам, — Лео. Первый латинский перевод был сделан в 1048 году и через несколько столетий включен в знаменитый житийный сборник «Золотая легенда» (начало ХIV века) Якопо да Варацци. А потом пошли переводы на сирийский, коптский, армянский, вновь на грузинский, даже на арабский.

На Руси повесть о Варлааме и Иоасафе стала известна немного позже, чем в Италии. Извлечения из нее есть у Кирилла Туровского (ХII век), в других памятниках киевской Руси, но полный текст перевода не сохранился, его, видимо, постигла участь всех других книг домонгольского периода. До середины ХV века на Руси ходил полный перевод с греческого, сделанный в начале ХIV века неизвестным автором, возможно сербом. В ХV веке появилась новая редакция, носившая сильный латинский отпечаток. Она была создана в кругах, близких к Иосифу Волоцкому и новгородскому епископу Геннадию. Первые русские печатные издания «Варлаама и Иоасафа» (ХVII век) воспроизводили именно эту версию.

Надо сказать, что и до того, как был сделан перевод всего сказания, древнерусские книжники включали в свои рукописи так называемые «варлаамовы притчи», те, что рассказывал старец принцу, склоняя его к христианству. Это небольшие занимательные новеллы о лучнике и соловье, о верных друзьях, есть даже вариант арабской сказки о калифе на час из «Тысячи и одной ночи» . Одну из таких притч — о человеке, преследуемом единорогом, использовал в своей «Исповеди» Лев Толстой. Преподобные Варлаам-пустынник, Иоасаф, царевич Индийский, и его отец Авенир поминаются в Русской Православной церкви 2 декабря (по старому стилю 19 ноября). Важно и то, что одним из любимых и почитаемых храмов Москвы в свое время стала церковь в честь святого царевича Иоасафа. Она была построена в 1678 году в царской усадьбе Измайлово, а снесена в 1936 году (по другим данным, в 1937-м).





Сообщение (*):
Комментарии 1 - 0 из 0