Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

Обломки кораблекрушения, или Хаос созидания-11

* * *

Замелькало имя Саши Соколова. Посмотрел фильм о нём, прочёл интервью, кое-какие отзывы на фейсбуке… Понял, что человек достойный. Решил скачать и прочесть «Школу для дураков». Постепенно выяснилось, что я это уже читал лет пятнадцать назад, но забыл. Возможно, потому что нет здесь того, что называется «сюжет». «Жизнь Арсеньева», к примеру, по тем же причинам тоже весьма затруднительно пересказать. Помнятся эпизоды и общий тон. «Школа для дураков» написана великолепно. Конечно, в ней много «литературы», и конечно, понятно, почему Владимир Набоков рекомендовал её к печати. Порой кажется, что и редактировал её сам Набоков, и даже вписывал кое-какие фразы и абзацы… Где-то в к четвёртой и пятой главе я стал уставать от перебора «литературы», от остроумия, от слишком эффектной фразы… Можно было бы тут без ущерба сократить текст примерно на четверть. Но я для себя вывел некий критерий, по которому можно безошибочно судить о степени таланта автора (вернее, критерий этот как-то сам собою образовался) — если после прочтения приходит желание немедленно взяться за перо и что-то самому создать, то значит, ты прочёл талантливую книгу! Саша Соколов всё-таки сумел создать лирическое произведение, напоить слова живыми слезами… Безусловно, повесть эта останется в русской литературе. А в русской литературе, как известно всем нам, реализоваться и «занять место» невероятно трудно. Почти уже и невозможно.


* * *

Жизнь многоголоса и суетлива. Не худо, если случайные персонажи из тех, кто хоть раз упомянут в тексте, обязательно появятся еще… Может быть, просто прозвучит речь второстепенного героя, где все существительные уменьшительные:

— Берём морковочку, картошечку, лучёчек… Кладём в кастрюлечку, готовим на слабеньком огонёчке… Вкусненькое блюдечко. И т.д.

И уже как-то веселее…


* * *

Чем старее человек, чем дольше живет на свете, чем разнообразнее его опыт, тем, следовательно, глубже его познания от запретного плода, тем ощутимее давление зла на его бедную душу.

Всякий замечал, что невозможно долго находиться в состоянии доброго, умилительного расположения к ближнему, в состо­янии покоя от дурных мыслей. Непременно вслед за доброй — тут же тенью мелькнёт и мысль дурная, как бы и не принадлежащая человеку, исходящая как бы и не от него, просто мелькнувшая в голове ради того, чтобы показать, что вот и она есть на белом свете.

Нет тишины ни в какой душе, напротив — вечный гвалт, су­ета ощущений, споры и распри, и стоит только остановить вни­мание на какой-нибудь абсурдной, злобной мыслишке-уродце, как и сам не заметишь того, что уже увлёкся ею, и тем самым дал ей окрепнуть и усилиться в тебе, и что всё труднее отвязаться от неё.

Как-то выходит что уже мысль эта, продуманная тобою сродняется с твоей натурой, она уже вроде бы и не со стороны влетела в голову, а как-то скоро обжилась в тебе, согрелась твоею кровью, что она уже как бы твоей породы, сроднилась с тобой, она уже часть тебя... Злобная, вредная, абсурдная, дикая, а — твоя, а к своему у всякого человека отношение поневоле расположительное, жалостливое, теплое.


* * *

По телевизору новость. Кто-то кого-то пилой запилил пьяного. Вот так приучают обывателя к убийствам. Дескать, самое заурядное дело.

В старину смерть человека воспринималась, как чрезвычайное событие. Из ряда вон. Песни даже сочиняли под впечатлением. «Как у нас, голова бесшабашная, застрелился чужой человек…» А ныне никого никакой смертью не проймёшь…


* * *

Вот новость из газет «Некто австралиец Филип Спайерс, похитивший и изнасиловавший женщину, возложил ответственность за свои действия на паука, сообщают местные СМИ. Спайерс признал себя виновным, однако заявил на суде, что его поступок был вызван болезнью, возникшей из-за укуса водяного паука. Однако токсиколог сказал, что нет медицинских фактов, подтверждающих, что укус связан с гневом и ненавистью. В итоге Спайерс, совершивший преступление в 1997 году, получил восемь лет тюрьмы».

Рассказ, бесполезный для писателя. Не поверят.

Хотя чёрточка характера. Герой объясняет простые поступки невероятно сложными конструкциями и мотивами.


* * *

У нас в стройотряде в Сибири был литовец Пиндрас.

— Пиндрас! Пиндрас!.. — издалека орали местные пацаны.

Пиндрас, каменея лицом и презрительно подняв подбородок, широко шагал длинными своими ногами.

— Пи-индрас!.. — долетало вдруг откуда-то…

Колорит есть, а в прозе не используешь. Шутка пошлая.


* * *

Отрывки, выброшенные из романа. И жаль выбрасывать, а пришлось. Борьба с многословием…

«Это здесь на земле жизнь человека пишется страница за страницей, лепится глава за главою, подчинённая косной последовательности, как некая книга. К тому же пишет эту книгу, как правило, графоман и неумёха, пишет он её без черновиков, сразу набело. Образно говоря, сам читатель и пишет. А что дилетант может написать путного? Что он может придумать высокого, вдохновенного, оригинального? Дилетант, не умея ничего придумать, создаёт корявый подлинник. В этой подлинности единственное достоинство его творчества, но в этом же заключён и подвох. Что он может написать, кроме заведомой и пошлой банальщины? Вот почему и получается, что жизнь человека бывает полна нелепостей, неувязок и несуразностей. Жизнь, написанная дилетантом, это многословная, неинтересная и скучная история. Вот что такое реальная жизнь! И в этом-то весь её ужас».


«Там, где деньги, не место легкомысленным шуткам. Находясь в соседстве с большими деньгами, человек поневоле обретает трезвость и скорбное выражение лица. Нет ничего серьёзнее больших денег. Даже похороны. На похоронах-то, раз уж мы коснулись темы смерти, как раз не возбраняется пошутить. Когда в прошлом месяце выносили из театра вперёд ногами народного артиста Марата Подноготного, то крикнул же какой-то безумец «Браво!». Бубенцов тогда от неожиданности сбился с ноги и толкнул идущего впереди Дерибаса. В тот момент несущие гроб едва начали вылезать из тесных дверей на улицу и голову Бубенцова притиснуло к стене страшным этим гробом. И плеском кощунственных аплодисментов встретила мертвеца вся толпа. Мерзкий обычай, перенятый у Голливуда. Что уж тут отрицать — русский человек очень переимчив. Впрочем, бог бы с этим Голливудом, но тут, в этой чёртовой сумке, нагло развалившейся под столом, лежали огромные и реальные деньги, а, значит, исключены были всякие кощунства, шутки и аплодисменты».


* * *

Необъяснимое чудо литературы — то, что в произведении так очевидно проявляется характер автора. Как на фотобумаге снимок. И никак не утаишь, не скроешь. Это само собою происходит. И ведь что любопытно, как бы ни старался автор скрыться, стушеваться — всё равно проявится, вылезет наружу. Вот уж действительно шила в мешке не спрячешь. Вот почему не всякий пишущий может стать писателем. И не всякого хорошо пишущего полюбит читатель. Читаю одного весьма известного писателя, нобелевского лауреата и отбрасываю книгу. Злой. И всё тут. Что бы он ни писал, всё злое. Любви-то нет, а стало быть, нет в нём и истины.





Сообщение (*):
Комментарии 1 - 0 из 0