Александр Савицких — поэт, драматург. 28 лет. Белгород.

Свидание

Прощай, свобода слов, поступков вольность
и тишины звенящий рок-н-ролл.
Ходили на свидание в Макдональдс
осенним воскресеньем.
 
Сити Молл —
большой торговый центр в новостройках,
где есть и рестораны, и фудкорт.
Прощай, дворец, прощай, помойка;
гитары сонной кухонный аккорд.
 
Два кофе, бургер, общая картошка —
звучит, как криминальный передел,
на вид, как пожелтевшая обложка
для паспорта. С улыбкой,
 
я сидел —
постройкой в зеленеющей усадьбе,
в трясине томных взглядов, глупых фраз.
Свидание в Макдональдс — это к свадьбе?
Примета? Чья-то порча или сглаз?

Шапито

Мне забрать бы тебя у тебя.
Извивайся, за поручни крепче держись.
Я хочу чтобы ты посвятила мне жизнь.
Мне забрать бы тебя у тебя.

Мне забрать бы тебя у него.
Он отпустит, я знаю, я видел таких
в пластилиновых тачках, в садах городских.
Мне забрать бы тебя для того,

чтоб увидеть ещё раз твою
красоту... актуальность... желания взрыв,
так летят пузырьки минералку открыв.
Рассказать, как я нервно люблю

вспоминать. И надеяться, что
перепутали пар и седеющий дым:
Заберёшь ты меня у меня молодым
и пропишешь в своем шапито?

Всерьёз

Воспринимай меня всерьёз.
До слёз
обидно — шутишь скверно.
Моя любовь небезразмерна —
летит, как грязь из-под колёс

автомобиля слов твоих.
Под дых,
в сплетение событий.
Я ожидал сарказма прыти,
но жизнь не делят на двоих.

Моя вот больше не твоя.
И я
не весь в твоём пространстве.
И не нуждаюсь ни в гражданстве,
ни в праве въезда в те края,

где ты удобно строишь быт.
Забыт
я должен быть тобою.
Я был в горах, я ездил к морю
и выбором твоим размыт

неоднократно. Йод
зальёт
все раны. Щиплет — слёзно.
И я спрошу тебя серьёзно:
«Надеюсь, он тебя не бьёт?».

***

Отдал бы что-нибудь такое
за марш-бросок потертых пальцев
по Вашей коже вверх, вне строя.
Отдал бы что-нибудь такое.

Отдал бы что-нибудь такое.
Я видел Вашу прелесть в малом:
в изгибе стоп, белья покрое.
Мой затяжной ладоней слалом…

Отдал бы что-нибудь, а впрочем,
возьмите Вы. Диагонали
моей спины узнают почерк.
Не спорьте, Вы, конечно, знали,

что просто так в одной постели
не станут спать потомки Ноя.
Ковчег уплыл, стрижи взлетели…
Отдал бы что-нибудь такое.

***
Летаю — значит расту.
Сегодня на Вогресовском Мосту,
вжимая кеды в педали,
не ради денег, медалей,
установил рекорд.

Я этим очень горд,
хоть он не мировой, а личный.

Летаю.
Адресной таблички
не имею.
Не за державу, за идею
обидно, но мзду не беру.

Глаза слезились на ветру.
Я щурился,
отсчитывая километры в час.
Сейчас
жалею, что не взял очки.

Летаю. Счастлив (ну, почти).
Пора бы приземлиться, да нельзя.
Бегут друзья.
И лето
уходит в сторону Машмета.

У памятника Маяковскому

Московское небо цвета асфальта
сжимало в пролетах потрепанных зданий
промокшее утро. Настойчиво звал там
я ветер в ладони порывистый, дальний,

гонять по проспекту гудящую серость,
швыряться рекламой в настенною сырость.
Здесь осень на город вороной уселась —
Послал бы бог в клюв ей котелочку сыра.

Столичная площадь по запаху — бургер,
на вкус — как полынь. От этих значений
меня отвлекали в промокшее утро —
высокий поэт, подвесные качели

И ветер в ладонях, летящий сквозь пальцы
в московское небо. Хотелось наивно
собрать на висках весь свой внутренний кальций
и бросится камнем в цветные витрины.


Кольщик

На рабочем столе твоего ноутбука —
картина Климта «Поцелуй».

На заставке твоего iPhone —
картина Климта «Поцелуй».

На обложке твоего паспорта —
картина Климта «Поцелуй».

Кольщик, наколи мне купола...