Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

Королевство котов

Дмитрий Александрович Ахметшин родился в 1987 году в г. Самара. Окончил Самарский авиационный техникум, работает по специальности инженер-системотехник. Проживает в г.Самара. Кандидат в члены Союза писателей России.

Ванюша был ребёнком с мальчиками в глазах.

Так говорила мама. Её, бывало, переспрашивали: «Может, с мячиками?».

Может и так, – говорила мама и смотрела мечтательно в окно. Но в следующий раз обязательно вновь повторяла, – Ванюша у нас с мальчиками в глазах.

Эти мальчики веселились, кричали, кувыркались через голову и катались кругами на одноколёсных, как в цирке, велосипедах, тем самым отвлекая малыша. Он только смотрел восторженно и ни на чём не мог сосредоточиться.

В два года Ванюша был неуклюжим, почти игрушечным карапузом, которому умилялись старушки. Он не мог ходить, да и ползал еле-еле, а из слов знал только загадочное «ука-гука», от которого веяло дремучим шаманизмом.

В четыре, когда многие ребята уже болтают напропалую и даже считают до десяти, Ванюша научился показывать пальцем в окно, причём с таким видом, что все, кто рядом, обязательно оборачиваются посмотреть – что же так поразило малыша? Ему поставили диагноз «задержка психического развития», и тогда Миша, старший брат Ванюши, которому к тому времени исполнилось семь, стал звать его «мистер-дуристер». Ванюша не возражал. Глядя на старшего брата, он только улыбался да тащил в рот всякую гадость.

Возможно, Мишка и был одним из тех «мальчиков», что не вылезали из своих шумных игр, хотя сам он так не считал, стараясь улизнуть от мистера-дуристера и скинуть заботу о нём на кого-нибудь другого.

Лучше всего у Ванюши получалось рисовать, а точнее – рисовать кота в четыре приёма. Номером раз была крутая дуга, будто в небо стартовала ракета, номером два – глазки и нос, три чёрточки. За номером три шли уши, а в заключении рисовался хвост, необыкновенно красивый кошачий хвост, изгибающийся дугой, а иногда закручивающейся спиралью. Кто научил его рисовать таких котов, Ванюша не помнил. Мама считала, что это Мишка, хотя последний отрицал, утверждая, что научил бы братца играть в мяч головой, если бы у того были спортивные наклонности.

- Я бы хотел, чтобы мой брат был борцом, - говорил Мишка, вставая в шутливую стойку. - Им вон головы нужны, только чтобы уши откусить противнику.

Так или иначе, но коты в четыре приёма рисовались везде и чем угодно. На любом доступном листке бумаги, на обоях, ложкой в суповой тарелке, пальцем в пыли, палкой на песке и так далее. Ванюша обожал старшего брата и многих нарисованных котов преподносил ему, как верный рыцарь преподносит победы своему королю… в отсутствие дамы, конечно. Но Мишка не хотел удостаиваться такой чести. Он разбрасывал рисунки вокруг себя, а потом скакал кругами, тряся головой и повторяя: «Мистер-дуристер наложил в штанистер»! Иногда он вынимал изо рта жвачку и при помощи неё лепил один из рисунков ко лбу младшего брата. А тот знай себе улыбается!

Эта улыбка выводила Мишку из себя.

Мама работала допоздна, поэтому хочешь не хочешь, а братья были предоставлены сами себе, вернее, младший брат был предоставлен старшему, поскольку был довольно-таки несамостоятельным. До прихода Миши из школы за ним присматривала соседка, инертная молодая особа, которая целыми днями красила ногти и занималась поиском работы в специальных разделах в газетах, но никогда никуда не звонила.

Потом приходил Мишка, кидал портфель у порога, несколько раз как следует его пиная. Ему было строго-настрого запрещено оставлять маленького Ваню в одиночестве. Однажды, вернувшись домой, мама обнаружила своего малыша с мальчиками в глазах хохочущего над струйкой крови, что капала с носа и щекотала подбородок. Ванюша, как примерный сын, знал, что нужно НЕМЕДЛЕННО закрыть холодильник, когда тот издаёт предупредительный писк, но – вот незадача! – про то, что сначала следует убрать оттуда голову, ему никто не сказал. Мишка же в это время преспокойно гонял с приятелями во дворе мяч.

С тех пор, куда бы ни отправился, Миша должен был брать с собой младшего брата, а тот тащил под мышкой блокнот и цветные карандаши, чтобы рисовать своих котов. В письменных принадлежностях и бумаге не было нужды: Ванюша мог рисовать котов хоть взглядом на полотне туч. Но он всё равно их таскал.

Мишка и его приятели были не в восторге от перспективы нянчится с мистером-дуристером, но со временем и Ване нашлось применение. Ради брата он достойно, с торжествующей улыбкой шёл в бой с огромными дворовыми псами, бил стёкла в нежилых строениях, с доверчивым, открытым лицом говорил гадости дядечкам у пивной. Когда он надоедал дворовым ребятам, те могли оставить его на автобусной остановке с наказом считать жёлтые машины (Ванюша старался, хоть считать умел только до четырёх) или собирать со дна лужи монетки, которые были всего лишь солнечными зайчиками, а сами делали ноги. Мишка был тугодум, но отнюдь не дурак, он исправно забирал брата перед тем как отправиться домой, и рассказывал матери небылицы об их совместном времяпрепровождении, которые Ванюша слушал с открытым ртом, словно сказки.

И всё-таки основным занятием Вани было именно рисование – как заведено, коты в четыре приёма выходили один за другим, прекрасные, как звёзды.

До тех пор, пока однажды эти коты вдруг не обратились к нему с просьбой.

В этот четверг Мишка и компания обнаружили незапертым подвал в соседнем доме и устроили, как водится у мальчишек, состязание – кто зайдёт дальше. Когда становилось скучно, кто-нибудь обязательно задевал без дела висящий на двери замок или скрипел петлями, и тогда все, кто был внутри, пихая друг друга и спотыкаясь, бежали к выходу, чтобы броситься в кучи по-сентябрьски тёплой прелой листвы.

Дальше всех зашёл Мишка. Он пропал на целых четыре минуты, не реагировал на грохот замка и даже принёс из своей одиссеи трофей – огромную ржавую гайку, которой тут же попытался короновать одного из своих дружков.

После того, как игра всем наскучила, взгляды обратились к Ванюше, который раздобыл мел и предавался своему любимому занятию, найдя чистый уголок среди граффити на стене дома под окном какой-то старушки, которая занималась разведением бегоний.

- Ванька, теперь твоя очередь, - сказал Мишка, пробив брату щелбан по затылку. – Спорим, ты описаешься уже на нижней ступеньке?

Ванюша не умел и не любил спорить. Он не понимал сути этого загадочного действа, кроме того, всегда оказывалось, что он проигрывал. Даже выигрывая (что случалось исключительно при судействе мамы), он не чувствовал радости. Было только раздражение, волнами накатывающее со стороны старшего брата. Он просто положил в карман мелок и пошёл, с открытым лицом встречая издевательские смешки мальчишек. Никто не предложил ему фонарик. Фонарик для любого мальчишки – большая ценность, и кто же, скажите, доверит такую вещь мистеру-дуристеру? Ванюша накинул на плечи плащ темноты и пропал, словно заезжий фокусник спрятал его под шляпой.

- Слыш, Михась, а твой брат-то не трус, - сказал долговязый Егор.

- Ещё бы, - фыркнул Мишка. – Он же дурак. Не понимает элементарно страшных вещей.

- Ещё немного, и побьёт твой рекорд, - взглянув на часы, прибавил Максим.

Этого Мишка допустить не смог. Уперев руки в колени, он спросил нарочито ласковым голосом:

- Ваня, если ты по своей дурости голову расшибёшь, мамка мне кишки выпустит.

Долго не было ответа. Мальчишки переглядывались, их взгляды становились всё более выразительными.

- Не расшибу, - наконец, раздался голос Ванюши. - Здесь, вообще-то, светло. А от чего вы бегали? Никого же нет.

- Ещё десять секунд, - сказал Максим, и твой рекорд…

Этого Мишка никак не мог допустить. Поплевав на ладони, он взялся за дверь и захлопнул её, повесив замок в петлю. Постучав раскрытой ладонью, громко сказал:

- Попался, мистер-дуристер! Ну как, теперь страшно? Ты останешься здесь навсегда, и косточки твои обглодают крысы!

Мальчишки приникли к двери, но ничего не услышали. Мишка пожал плечами.

- Айдате, пацаны, слетаем за мороженым. Через пару часов его заберём. Я сегодня при деньгах – хватит на два рожка, и сегодня я собираюсь устроить себе клюквенно-шоколадный праздник.

Он засмеялся. Ребята ушли.

Ванюша слышал, как они уходили, но не повернул назад. Он знал, что не успел бы вернуться, даже если бы вместо неуклюжих, пухлых отростков у него были нормальные ноги. Поэтому он продолжил идти вперёд, глядя по сторонам. Через зарешёченные оконца у самого потолка проникал скудный свет. Взрослому здесь пришлось бы идти согнувшись, ребёнок же мог вышагивать в полный рост, не рискуя разбить себе голову.

Он сказал «здесь никого нет» исключительно для того, чтобы братец не волновался за него. Подвал населён – в этом Ванюша был уверен так же, как и в том, что на каждой руке у него пять пальцев. Он слышал шорохи, слышал скребущий звук, будто кто-то точит когти, слышал почти человеческие вздохи и причмокивания, будто кто-то рассасывает кислую барбариску. Он замочил ноги в воде, натёкшей из-под ржавой трубы, и даже не заметил. Поворот… ещё поворот… и вот оно! Звуки стали громче.

Ведя пальцем по холодным кирпичам, Ванюша вышел в огромную залу. Потолок подпрыгнул вверх и затерялся в темноте.

- Добро пожаловать в королевство котов! – сказал кто-то под самым ухом, и Ваня завертел головой. Кепка соскользнула с макушки, но мальчик не сделал попытки её поднять. Он увидел кота, нарисованного в четыре приёма, только не на стене и не на листке бумаги, а в прямом смысле сидящего на кирпичном полу. Кот стоял на страже, сжимая в правой лапе копьё из прута, к которому изолентой была примотана отвёртка. Всё правильно: Ванюша никогда не рисовал копья. Только котов.

Кот продолжал говорить, глядя прямо перед собой:

- К сожалению, вам придётся покинуть владения. Видите ли: мы не принимаем ни туристов, ни беженцев. В королевстве экономический кризис. Голод свирепствует повсюду; если так дальше пойдёт, начнутся эпидемии.

Кот поднял голову и вдруг ахнул:

- Ох, это же ты!

- Меня зовут Ванюша, - как воспитанный мальчик, представился Ваня.

- Я знаю, кто ты, - сказал кот и вдруг зашипел. Из ниоткуда возник топот кошачьих коготков. Казалось, камни вибрировали под ногами Вани. Он увидел десятки… нет, сотни котов – котов, нарисованных в четыре приёма. Их появление сопровождало дружное мяуканье.

- Все мы знаем, - торжественно сказал самый первый кот, веско стукнув древком копья. – В королевстве котов каждый о тебе наслышан. Буквально каждый день приходят известия: на жёлтом листочке бумаги из маминого блокнота чёрной ручкой нарисован упитанный кот. Или – упитанный кот нарисован кровью на подушке. У тебя позавчера шла носом кровь?

Ванюша знал, что у него иногда идёт кровь из носа, а когда это было, лучше скажет мама. Поэтому не счёл нужным отвечать.

- Ух ты! – воскликнул он. - А кто ваш король?

Коты переглянулись. Их жёлтые глаза бесстрастно горели в полутьме. Наконец, другой кот ответил:

- Ты, мальчик. Кроме тебя у нас нет короля. Был ещё один претендент, кот, который у тебя получился первым. Он был нарисован на страницах сборника стихов Ломоносова, и потому возгордился, но после того, как по нему проехались ластиком… - коты снова переглянулись. – В общем, на данный момент ты единственный наш король.

Ваня смущённо пошаркал ногой.

- Я не могу быть королём. Вообще-то, я довольно глупый. Так считает Миша, а мама говорит, что у меня мальчики в глазах, и они всё время меня отвлекают.

- Ничего не поделаешь, ваше величество, - строго сказал кот. У этого отсутствовал клок шерсти на боку, а один глаз закрывала широкая чёрная повязка. Как у пирата. – Государственных проблем накопилось так много, что не поместится ни в какую миску. Только взгляни на нас: разве достоин народ, который ты собственноручно привёл в этот мир, такой участи?

Только теперь Ваня обратил внимание на плачевный внешний вид своих новоявленных подданных. У кого-то было порвано ухо, у кого-то отсутствовал хвост. Кроме того, почти все были худыми – так, что торчали рёбра. Он заметил всего двух упитанных животных – ровно таких, какими он их изображал. Эти двое жались друг к другу и явно чувствовали себя неуютно среди тощих товарищей. Ванюша вдруг понял, что это за упитанные коты: он нарисовал их последними, мелком на стене дома.

- А что мне нужно делать? – застенчиво спросил Ванюша.

Нарисованные коты встали на задние лапы и трижды крикнули: «Да здравствует король!» После чего окружили мальчика и начали наперебой требовать:

- Нарисуй мышь!

- А лучше четырёх!

- Мы голодаем!

- Нарисуй нам человеков, чтобы мы могли греться у них на пузе!

- Нарисуй крылья! Какой толк в этих маленьких корявых лапках? Ими даже птицу не поймать.

- Не все сразу, пожалуйста! – Ваня закрыл руками уши. – Я же ничего не понимаю.

Коты посовещались, соприкасаясь усами, и наконец вынесли резолюцию: король должен рисовать мышей, чтобы обеспечивать своих подданных едой. После того, как первый голод будет утолён, можно подумать и о том, чтобы нести кошачью экспансию на другие континенты, то есть в подвалы по соседству. «И может даже, на липовые деревья», - мечтательно заметил какой-то кот; его поддержали громогласным мявом. Ванюша не стал задумываться, отчего нарисованным котам так интересен именно этот вид растений. Он сказал:

- Я никогда не рисовал никого, кроме котов.

- Котов больше не нужно, - сказал кот-стражник. – Смотри, сколько нас! Не сочти за дерзость, мы вовсе не пытаемся тебя убедить, что быть нарисованным плохо, вовсе нет, это лучше, чем быть никем, но ты, как властитель и создатель, мог бы хотя бы придумать для нас среду обитания. Никто здесь не просит о райских кущах и кильке в томатном соусе, но ты мог бы нарисовать хотя бы по одной упитанной мышке на брата.

- Ну хорошо, - вздохнул Ванюша. – Я попробую.

Он достал из кармана мел, который к тому времени развалился на два одинаковых куска, сел на корточки и принялся рисовать прямо на полу мышь. Конечно, в четыре приёма – по-другому он не умел. Эта мышь внушила присутствующим котам трепет своими размерами, а когда Ваня, подумав, изобразил на каждой лапке по набору внушительных когтей, животные бросились врассыпную, подвывая и путаясь друг у друга в хвостах.

На взгляд Ванюши, мышь была вполне сносная, разве что чересчур толстым вышел хвост и чересчур треугольными уши. Но так даже лучше. Можно пририсовать дырочек, чтобы было похоже на сыр, но…

- Мяу, - сказала «мышь» басом. – Кто-то здесь, рядом говорил про еду? Да, сейчас не мешало бы подкрепиться!

Кошки подкрались со всех сторон, обнюхали новоиспечённого товарища.

- Ваше величество! – сказал кот с повязкой на глазу. – Сдаётся мне, вы нас разыгрываете. Здесь ещё один голодный рот. Где наша мышь?

- Простите, - пробормотал Ваня. – Но у меня получаются только коты. Вот мой брат, Мишка – он может рисовать всех. Даже слона! Хотя больше всего, конечно, любит машины.

- Но этот Мишка не наш король, - сказали коты хором. – Ты наш король!

- Что ж, похоже у нас не остаётся другого выхода.

- Если ты будешь продолжать рисовать котов, нас всех ждёт голодная смерть.

- Ты будешь заточён в темнице, - заключил кот-стражник.

На робкие возражения Ванюши, что мама скоро вернётся с работы и будет ждать их с братом к ужину, коты не отреагировали. Они связали ему руки, изъяли мелки и бросили за железную дверь в маленькое помещение, больше напоминающее каморку дворника: здесь был старинный телевизор, метла, несколько вёдер и один старый манекен без руки. В зарешёченное окошко под потолком лез ветками какой-то безымянный куст. На полу матрас, где Ванюша и приземлился, всерьёз задумавшись о том, как коты собрались есть, если никому из них он не нарисовал рта. Потом он стал думать о маме. Потом о летящих в сверкающем небе самолётах – он никогда не летал на самолёте. Потом о красной кружке с надписью «NESCAFE», от которой вчера совершенно случайно откололась ручка.

Мальчики в глазах не давали ему скучать, подсказывая одну тему за другой, они ссорились, громко смеялись, и каждый новый вопль становился новой мыслью в голове Ванюши. Он не скучал и не думал, сколько времени прошло, когда один из буйных мальчишеских голосов вдруг зазвучал на самом деле. «Мишка!», - узнал Ваня.

Мишка ругался за дверью.

- А ну разойдись, мохнатые комки пыли! Пошли вон, а то такого пинка отвешу, вовек не забудете!

Ответом ему было разъярённое шипение. Но голос приближался. Загрохотал замок, и дверь распахнулась. На пороге стоял, светя фонариком прямо в лицо младшему брату, Мишка.

- Ну, чего расселся? – спросил он. – Пошли.

Мишка достал перочинный нож и разрезал бечёвку на руках младшего брата.

- Ты меня спас, - сказал Ванюша, улыбаясь во весь рот.

Он осторожно выглянул и увидел лишь клочки шерсти, летающие по помещению. Коты куда-то попрятались.

- Без тебя скучно, дурила, - снисходительно сказал Мишка. – Ты башкой-то хоть подумал, когда решил сбежать от старшего брата?

Ваня ничего не говорил. Он был так счастлив, что даже не оглянулся, чтобы посмотреть, светятся ли в темноте жёлтые глаза.

Они успели домой как раз к приходу мамы. Она принесла овощей и «забабахала», как сказал Миша, потрясный ужин. Когда ложились спать, Ванюша спросил:

- А правда, что теперь, когда ты меня спас, мы всегда будем не разлей вода?

- Не говори ерунды, - сказал Мишка, отворачиваясь к стенке. – Ты навсегда останешься мистером-дуристером. И вряд ли научишься писать, даже когда я сяду за руль своей машины.

Несколько дней прошли в весёлых играх. Миша с приятелями лазали через забор, чтобы воровать яблоки, а потом науськивали Ванюшу кричать хозяйке участка ругательства. На мосту через давно пересохший канал они свешивали его вниз головой, держа за ноги, и угрожали отпустить.

- Ты не разобьёшься, если сложишь ладоши рыбкой, как настоящий пловец, - говорил Мишка, жуя травинку, и Ваня следовал его совету, думая, что вот-вот полетит вниз. Они раздобыли сигарету и пускали ему в лицо дым, ухохатываясь над тем, как он чихает.

Ваня тоже много смеялся. Было немножечко больно, когда ему заехали яблоком по голове, но он не плакал с тех пор, как ему исполнилось три года. В самом-то деле, мальчики в глазах иногда шумели и буянили сильнее, чем братец и его друзья.

Ванюша хотел бы, чтобы веселье длилось вечно, но всему приходит конец. Наступил октябрь. Однажды в субботу, когда небо решило вспомнить тёплые летние деньки и разогрелось, что твоя сковорода, Мишка и его друзья взяли велосипеды и отправились на речку, оставив Ваню сидеть на скамейке во дворе.

- Нет, дурик, тебя мы не возьмём, - сказал Миша, собрав пятернёй волосы младшего брата и сильно дёрнув. – Я и рад бы был, может, если ты утонешь, но мамка же расстроится. Поэтому сиди здесь. Уверен, ты найдёшь, чем себя занять.

Хохоча, они растворились в стремительно желтеющем мире.

Ванюша сидел, рассеянно улыбаясь и болтая ногами. Он хотел занять себя воспоминаниями об их совместных забавах – например, о том, как ковыряли земляных червей и на спор клали их себе на язык (на этот раз все состязания выиграл Ваня), но не мог. В голову лезла всякая чепуха. Тогда он, пошарив по карманам, нашёл мятый тетрадный лист и огрызок карандаша.

Разгладив бумагу на коленке, Ванюша нарисовал дугу – будто в небо стартовала ракета.





Сообщение (*):

09.09.2017

Валерия

Напоминает "Черную курицу" А. Погорельского.



Комментарии 1 - 1 из 1