Надежда Михайловна жила со своей любимой дочерью Настенькой в маленьком сибирском посёлке Чистые Ключи. Многие односельчане давно перебрались в города, но Надежда Михайловна в город не стремилась. Она очень любила свой посёлок, раскинувшийся в укромной тени таёжных гор. Любила лесистые ангарские берега, красивые в любое время года. Любила звенящие роднички, давшие название её малой родине. И вечерами ходила к ним за вкусной целебной водой.

Была ещё одна большая любовь в жизни Надежды Михайловны – любовь к книге. Читать её научила бабушка, когда Наде не было ещё пяти лет. С тех пор девочка с книгой не расставалась. С первого класса записалась в поселковую библиотеку, где проводила много времени и была самым частым читателем. Библиотечный запах казался ей особенным, волшебным. Она долго искала себе книгу, обходила все полки, с замиранием сердечка листала страницы, ведущие в интересные миры. А потом бережно, как драгоценность, несла выбранную книгу домой. Когда Надю спрашивали, кем она хочет стать, когда вырастет, она, не задумываясь, отвечала: библиотекарем. И после школы Надежда поступила в техникум культуры, окончив который вернулась в родной посёлок и стала работать в своей библиотеке. Она занималась любимым делом и считала себя счастливым человеком. В библиотеку к ней, человеку улыбчивому, общительному, открытому, шли люди. Она и нужную книгу всегда поможет выбрать, и со всеми поговорит, и посочувствует человеку, у которого случилось несчастье, и порадуется вместе с тем, кто стал счастливым. И хоть зарплата библиотекаря невелика, но на жизнь им с дочерью хватало. Да и привыкли они обходиться без излишеств. - Богатство что жир для тела, - считала Надежда Михайловна. – Чем больше жира, тем труднее жить.

Настя была поздним ребёнком. Кроме Настеньки у Надежды Михайловны никого не было. Замуж она вышла в тридцать семь лет и в браке была совсем недолго. Муж её бросил, когда Настеньке не было и года. Он приехал в Чистые Ключи издалека, немного здесь пожил, заскучал и уехал в неизвестном направлении искать другое счастье. Надежда Михайловна не стала подавать на алименты. Зачем быть обузой тем, кому ты не нужен? Она и одна вырастит дочь.

Надежда Михайловна прилагала все усилия, чтобы Настенька ни в чём не нуждалась: стряпала, шила, вязала. Если находилась подработка и свободное время, никогда от работы не отказывалась. А дочь ничего лишнего для себя не просила. И в свою очередь заботилась о матери, берегла её, волновалась за неё. Настя знала, что главная её обязанность – учиться. И справлялась со своим делом она блестяще. Все годы в школе была круглой отличницей, предметом гордости учителей. Она побеждала на олимпиадах, выступала с докладами на областных научных конференциях, участвовала в школьной самодеятельности. Успехам обаятельной милой девушки завидовали многие ученики. А учителя не раз говорили Надежде Михайловне, что у Настеньки большое будущее. И эти слова солнышком грели сердце. Так хотелось, чтобы дочь была счастлива.

И вот начался последний школьный год. Потом Насте придётся уезжать из посёлка в город, чтобы учиться дальше. А ей обязательно надо учиться.

В ноябре Надежда Михайловна стала получать пенсию, которая была очень кстати: надо скопить денег Насте к выпускному вечеру, и одеть к лету получше. Всё-таки в город поедет! Больше двух месяцев Надежде Михайловне пришлось замещать заведующую клубом, которая находилась на долгом лечении. Заработанные деньги она отложила для Настеньки. Но тратить их пришлось на другое…

Новый год принёс в дом большую беду. В середине января у Надежды Михайловны резко ухудшилось зрение, и работать в библиотеке стало невозможно. Резкое снижение зрения лишило её и возможности читать книги, с которыми она не расставалась всю жизнь. Врачи прописали дорогие лекарства, на которые ушли почти все скудные сбережения. Но лекарства не помогали, и тогда врачи заговорили о платной операции. На операцию денег не хватало. Надежда Михайловна, узнав, что в школе есть место уборщицы, обратилась к директору с просьбой принять её на работу, хотя бы временно. Директор ей пообещала, а потом отказала: нашлась другая кандидатура. Больше в посёлке не оказалось никакой работы. Надежда Михайловна боялась думать о будущем. В магазине она со страхом узнавала о растущих ценах и с трудом сдерживала слёзы. Что делать? Как жить вдвоём на одну пенсию?

В феврале от отчаянья Надежда Михайловна поехала в районный центр, находящийся от посёлка в ста двадцати километрах, чтобы обратиться в соцзащиту. Для неё, всегда живущей своим трудом, это было унижением, и она решилась на поездку только от безысходности. Сидя в здании соцзащиты на стареньком стульчике, глядя на обшарпанные стены, она успокаивала себя: «Ничего! Я всю жизнь работала, не зная отдыха. А теперь болею. У меня на иждивении дочь. Можно раз и попросить у государства. Оно поддержит».

Дождавшись очереди, Надежда Михайловна пошла на приём к начальнику отдела. Татьяна Викторовна, молодая женщина, сделала расчёты и заявила, что доходы семьи превышают социальный минимум, и нужно приехать в марте. «Много денег ушло на лекарства. Если бы не эти траты, ещё бы можно было жить. Ведь я за последние два месяца неплохо заработала», - в отчаянии подумала Надежда Михайловна и поехала домой «беднеть». Кроме того, она лишилась четырёхсот рублей, которые заплатила за дорогу.

В поисках самых дешёвых продуктов и попытках приготовить из них вкусную еду, прошёл ещё месяц. Надежда Михайловна под разными предлогами отказывалась садиться за стол с Настей. Ела она в одиночестве совсем немного, стараясь, чтобы Настя не видела её бедный ужин. Однажды дочь всё же увидела её за чаем с кусочком чёрного хлеба. В глазах Насти мелькнул испуг. Мама поспешила её успокоить:

- Это вы растёте, вам нужно много кушать. А с возрастом аппетит уменьшается, и еды требуется намного меньше. А чёрный хлеб очень полезен для здоровья.

Настя не хотела слушать маму, которая худела на глазах, но та была упорна.

В середине марта женщина снова поехала в соцзащиту. Опять пришлось долго сидеть в очереди на потрёпанных сиденьях, глядя на которые можно было подумать, что они уже послужили людям верой и правдой лет пятьдесят. Перед глазами на стенде, гвоздями прибитом к тёмной стене, висели белые типографские листы с чернеющими на них мелкими строчками. Надежда Михайловна не смогла прочитать информацию на листках даже в сильных очках.

Желающих попасть за заветную дверь, где сидят «отечественные спасители», было немало. К тому же, Татьяна Викторовна куда-то надолго выходила и, проходя мимо сидящих, высоко несла пышную причёску и громко цокала высокими каблуками по старому линолеуму, потерявшему цвет.

Наконец Надежда Михайловна дождалась очереди и открыла дверь. Она, волнуясь, поздоровалась с работницей соцзащиты. Та еле слышно ответила на её приветствие, глядя в бумаги.

- Татьяна Викторовна, я приехала к вам второй раз. В прошлом месяце мои доходы превышали социальный минимум. Вы мне сказали подъехать в марте.

- А вы не пробовали где-нибудь найти работу?

- У нас в посёлке выбор небольшой. Работы попросту нет. И не всякая мне подойдёт. У меня очень плохое зрение. Нужна срочная операция, а денег нет.

- Что ж, садитесь. Будем считать.

Татьяна Викторовна пощёлкала калькулятором и подняла глаза:

- Ваш доход ещё превышает положенный минимум на сто рублей. Поэтому документы не приму. Не положено. Приезжайте в апреле.

- Но ведь вы всё подсчитали, сказали приехать в марте. Я только на дорогу за два раза истратила восемьсот рублей.

- Надо было Вам самой сосчитать!

- Я думала, что в этом нет необходимости, - растерянно произнесла Надежда Михайловна и с мольбой в голосе продолжила:

- Татьяна Викторовна, у меня совсем уже нет денег. Нам с дочерью приходится выживать. Настя заканчивает в этом году школу. Я больна, а помочь нам некому…

- Ничего. Скоро дочь ваша отучится, пойдёт работать, будет вам помощь.

- Ей нужно учиться дальше.

- Будет совмещать учёбу с работой. Так сейчас многие делают. До свидания. Жду вас в апреле…

- Хорошо. Но очень вас прошу, примите у меня документы сейчас, чтобы мне не приезжать ещё раз, не тратить деньги на дорогу.

- Сказала же: не положено! Документы будут лежать в отказной папке, а вам всё равно придётся приехать ещё раз.

Надежда Михайловна сидела на холодной скамейке в скверике и плакала. Сквер этот украшал территорию районной администрации. Тут же был сооружён большой фонтан, который летом гордо метал ввысь высокую белую струю, и мимо него неспешно шли к парадному подъезду расфранчённые «слуги народа». Главный «слуга», мэр района, два года назад сменил своего предшественника, который наворовался до того, что даже посидел в тюрьме, о чём много писали газеты. Но его оттуда выпустили, и он скрылся в неизвестном направлении. Больше горожане его не видели. Похоже, исчез навсегда. Не вернулись в район и украденные миллионы.

Недалеко от сквера у перехода просил подаяния старик на костылях. С другой стороны притулилась возле дорожки с той же целью стайка худеньких собак. Ещё недавно Надежда Михайловна чем могла помогала нуждающимся, а теперь у самой в кармане пусто, хоть становись с ними рядом. Женщина испугалась своих мыслей, смахнула слёзы и быстро пошла назад, к зданию соцзащиты.

В тёмном коридоре среди шести кабинетов нашла кабинет начальника, с трудом прочитала, что зовут её Татьяна Николаевна. Постучав, открыла дверь. За столом сидела красивая шатенка лет сорока пяти и что-то печатала на компьютере.

- Татьяна Николаевна, можно мне войти?

- Входите. Садитесь. Слушаю вас, - сказала начальница, продолжая печатать.

Надежда Михайловна, крепясь, стала рассказывать о своей беде. Татьяна Николаевна резко оборвала её в самом начале и, бросив взгляд через очки, сказала:

- Мы сюда никого не приглашаем. Вы сами сюда идёте!

Надежду Михайловну эти слова, сказанные совсем не к месту, хлестнули словно плетью.

- Зачем вы мне это сказали? Я с пелёнок растила дочь одна и ни к кому никогда за помощью не обращалась. Пока могла работать. Сейчас не могу. Болею. А у меня дочь школьница. Я пришла к вам потому, что ничего другого мне не оставалось. А вы здесь на то и сидите, чтобы помогать таким, как мы. Не было бы нас, и вы бы тут не сидели. От вас самих, соцзащитников, надо защищать бедных людей!..

Надежда Михайловна не помнила, как она ушла из соцзащиты, как оказалась в маршрутке. Машина неслась быстро. Мелькали голые деревья, присыпанные снегом. Людей мотало из стороны в сторону на крутых поворотах, из которых наполовину состояла дорога.

- Зачем я такого наговорила? - вертелось в её голове. – Как я могла?! Нервы совсем сдали. Нет, надо держать себя в руках. В любой ситуации.

Через месяц от Надежды Михайловны осталась только тень. Приближалась пора Настиных экзаменов. А там выпускной. Женщина со страхом смотрела на календарь. А Настя с не меньшим страхом смотрела на тающую на глазах маму.

Надо было снова собираться в соцзащиту, но Надежда Михайловна медлила. Стыдно было за свою несдержанность, да и денег на дорогу не было. Она не раз уже собиралась занять у соседей, но боялась, что не сможет отдать. Наконец, после двадцатого апреля получила она пенсию, по какой-то причине надолго задержавшуюся в пути, и, собравшись с духом, поехала.

Очередей в кабинеты на этот раз не было, но бумаг у Татьяны Викторовны не убавилось. И она с досадой посмотрела на вошедшую женщину, ради которой надо было отрываться от срочных дел.

- Татьяна Викторовна… это опять я… Надеюсь, на этот раз ничто не помешает вам принять у меня документы.

- Документы я у вас приму. Но только апрельское пособие получить вы уже не успеваете: мы закончили приём апрельских документов. Зато в июне вы уже сможете получить деньги за май!

Надежда Михайловна в бессилии опустилась на стул, стоящий рядом с ней.

- Я ждала пенсию, - наконец, проговорила она еле слышно. И не знала, что нужно подавать документы раньше двадцатого числа.

- Это только в этом месяце. Пришло распоряжение свыше. Давайте Ваши документы…

Июньский денёк выдался погожим, приветливым. Смеялось солнце, блестела молодая зелень, кружила голову черёмуха. После обеда в школе девяти выпускникам посёлка торжественно вручили аттестаты, а Насте и золотую медаль. А потом все, кроме Насти и её одноклассника Володи, пошли к ожидающему их белоснежному лимузину, чтобы поехать на гуляние в областной центр, который был всего в часе езды от посёлка. Они проедут по красивейшим местам города, будут весело гулять по набережной. Потом до утра будут отмечать окончание школы в кафе, где их ждёт обильный стол и интересная развлекательная программа. Ни у Насти, ни у Володи денег на выпускные торжества не нашлось. А деньги требовались немалые.

Всё что смогла в этот день сделать Надежда Михайловна для своей Настеньки – это испечь красивый вкусный торт. Они в одиночестве чаевали. А за окном медленно гас праздничный дурманящий черёмухой вечер.

После ужина Настя осталась сидеть у окна, взяв книгу, а Надежда Михайловна легла на диван. Она понимала, что дочери не до чтения и книгу она просто держит, а сама сидит в невесёлых думах, глядя в окно на далёкие звёзды. Как она будет жить в этом мире, который отвернулся от неё в тяжёлый момент? Как она, очень добрая девочка, будет выживать среди равнодушия и жестокости? Что ждёт её на пути?

Тяжкие мысли роем теснились в голове Надежды Михайловны, не давали ни уснуть, ни задремать. Она взглянула на часы. Половина третьего. И опять потекли вопросы. Почему она не смогла устроить дочери праздник? Всё ли она сделала для того, чтобы он состоялся? Сможет ли она сделать операцию? А вдруг ещё можно будет работать? И они перестанут бедствовать…

Надежда Михайловна всё же уснула, и сон её был коротким, полным тревоги. Ей снилось, как среди бела дня вдруг стало гаснуть солнце. А она стоит посреди дороги в предчувствии большой беды. От страха она проснулась. Была кромешная тьма. Такой тьмы она ещё не знала.

- Почему же так темно? Ведь сейчас лето. Уже должно вовсю светать, - пронеслось в голове, и вдруг ледяной ток пробежал по всему телу от страшной догадки.