Та летняя ночь была особенной — я встретила поэта.

…В областной библиотеке имени Горького уже подходили к концу Есенинские чтения. Юные рязанские поэты, мечтатели и максималисты, вели горячие беседы о его жизни и позднем творчестве, высказывая порой самые эксцентричные мысли. Постепенно уютная атмосфера накалялась до тревожной: все кричали, доказывая свое, как им казалось, наиправдивейшее мнение, из разных концов зала то и дело доносились обрывки стихов и язвительные фразы:

— А говорю вам, весь этот «поэт деревни» были просто его имиджем!

— Правильно! Потому он и не очень-то часто навещал родину: все из Петербурга в Париж да из Парижа в Петербург…красиво жить не запретишь!

Какая-то щуплая девочка, весь вечер просидевшая молча в углу, громко поставила кружку чая на стол:

-Неправда! Это все неправда! Вы ничего о нем не знаете! Зачем же быть такими скептиками?

Кучерявый и голубоглазый молодой человек, один из ярых участников спора, встал со своего места и надменно смерил ее взглядом:

— Романтика— это хорошо, юная леди, но только если вам 17 и вы девчонка!

Зал разразился смехом. Все действительно от души смеялись над «наивной дурочкой», которая верит в чудеса. Именно в тот момент, мне, той самой «щуплой девочке», неожиданно открылась маленькая истина: все эти люди, которых так рассмешил мой сердечный порыв, вовсе не были близки творчеству поэта! Они знали наизусть его биографию, но не задумывались, какие мысли терзали творца по ночам в пустом номере «Англетера», могли процитировать любое стихотворение, но не умели читать между строк, не чувствовали его души.

Не желая больше там находиться, я тихо вышла из зала. Никто не заметил моего ухода, все были заняты обсуждениями. Куда я направилась? В самое сердце моей малой родины. Домой к бабушке. В Константиново.

«Я снова здесь, в семье родной,

Мой край задумчивый и нежный!

Кудрявый сумрак за горой

Рукою машет белоснежной…»

Пока автобус вез меня по знакомой с детства дороге, начинало смеркаться. Все небо было темно-васильковым, только на горизонте рисовался туман молочного цвета. Мимо проплывали огромные изумрудные поля с редкими домиками… «По этой же самой дороге, сто лет назад , так же как я сейчас, возвращался домой Сергей Есенин…»-думала я, и от этой мысли по коже пробегал холодок.

…Свое детство в деревне я помнила смутно…Малиновые зори…золотое сено…Серебряный иней…Белые, будто накрахмаленные, березки над прудом…Теплое молоко рыжих коров…Старая собака, почему-то каждую ночь воющая на месяц — как давно я не видела всего этого! И вот, наконец, ехала к этой вечной, волшебной тишине, к этому космическому спокойствию. Я ехала домой.

«Седины пасмурного дня

Плывут, всклокоченные, мимо,

И грусть вечерняя меня

Волнует непреодолимо…»

Двери с грохотом открылись, и я, будто вырвавшись из плена кипящего города, оказалась там, где меня всегда любили и ждали. Резко запахло скошенной травой и подул свежий, пробирающий ветер с Оки…Какое-то торжественное, необъяснимо тревожное чувство охватило меня: я ощущала, то же, что и поэт, по возвращении домой в родной край.

Глубоко вдохнув пару раз и осмотревшись по сторонам, я пошла по аллее, мимо усадьбы Лидии Кашиной, а навстречу, как в минувшем столетии, двигались влюбленные пары: мужественные юноши, полные чести под руку с кокетками, цокающими каблучками и звонко смеющимися.

«Над куполом церковных глав

Тень от зари упала ниже.

О, други игрищ и забав,

Уж я вас больше не увижу!»

….А вечера здесь все такие же темно-алые. Несмотря на грозовое небо, закат раскинулся поверх есенинских далей и пролил последние лучи на купол Храма Святого Духа. Солнце в последний раз озарило Константиново теплым, золотистым светом и скрылось за горизонт. Остаток вечера я решила провести у самого берега Оки, тихо сидя в душистых травах и смотря на первые серебристые звезды, мерцающие на небесном своде. Только подумать, когда-то по этим самым местам бегал маленький Сережка Есенин, смотрел на эти же самые созвездия, слушал шум неспешной реки и даже не подозревал, какая невероятная жизнь ждет его!..Сюда он возвращался и будучи всемирно известным русским поэтом…так же бродил по одиноким берегам, вдыхал ароматы диких цветов и все смотрел, смотрел на это бесконечной красоты рязанское небо…Кто знает, может, он и сейчас здесь?

…Когда в деревне окончательно стемнело и в домиках зажглись рыжие огни, я отправилась туда, где у темного окна вечно горит лампадка — в гости к поэту. Дом моей бабушки находился совсем рядом, и в детстве, по вечерам я любила смотреть в него с надеждой хоть одним глазком увидеть того самого «поэта деревни»…и знаете, на этот раз мне повезло.

…У калитки такого знаменитого, но одинокого дома шелестел вековой тополь, будто вздыхая о ком-то. Подойдя ближе к забору, я увидела то самое окно. За ним была небольшая освещенная комнату, в которой будто бы до этой самой минуты сидел, склонив кучерявую голову над листом бумаги, сам Есенин, а сейчас просто вышел прогуляться, оставив недописанной одну строку. На столе слабо горела лампа, а в углу на вешалке… пальто поэта не висело. Вокруг царила какая-то настороженная тишина, тишина в которой вот-вот должно что-то случиться. Сухие листья на земле иногда слегка разлетались, будто под чьей-то легкой поступью, и мне все больше становилось не по себе. Однако странное, необъяснимое, но абсолютно отчетливое ощущение присутствия рядом родной души удерживало на месте. Долго всматриваясь в глубь усадьбы, я остановила взгляд на высоком памятнике поэта. Этот черный человек из мрамора, как будто только что вышел из дома и смахнув кудрявую прядь с лица, замер, погрузившись в мысли…По коже пробежал мороз…Именно в тот странный и невероятный момент, клянусь, я видела его! Видела в этом черном силуэте, в вечном, молчаливом рязанском небе, в гордом юноше на аллее у дома Кашиной, в душистых травах, в далеком и неизменном мерцании звезд.

Знаете, той пугающей, но ясной ночью, я осознала, что душа великого поэта, стихотворения которого заставляют биться сердца миллионов, вовсе не там, где его обсуждают, не в шумных залах и не на страницах научных диссертаций, а здесь…

Он по-прежнему здесь, в ветхом домике рязанской глубинки. За своим столом он все так же каждую ночь пишет нам светлые и бессмертные воспоминания о себе, а днем неслышно бродит в заливных лугах и по березовым рощам…Стоит только затаиться, постоять тихонько около его калитки, и сразу почувствуешь: он здесь…Сергей Есенин со мной.

«Флейта»

Эта весна. Этот знаменитый весенний день. Он был свежим, немного суровым и на редкость "живым". Люди выходили на улицу с гордостью и спокойствием, а высоко на крышах птицы расправляли крылья, планируя полёт ввысь. Однако, не смотря на погодное пиршество, небо было полно дождя. Тучи глотали солнце и тут же с силой выбрасывали его. Погода передавала этому не простому дню какое-то особое настроение…Свобода...Величие...Сила......Победа!..Весь город был буквально пропитан ей. Упивался ей. Восхищался ей, как и 70 лет тому назад...

Из моих окон открывался отменный вид на Первомайский проспект , заполненный светом и разными, но одинаково счастливыми людьми : маленькие дети с цветами и ветераны с бесценными медалями. Нескончаемая толпа внизу постоянно кричала, пускалась в пляс, услышав знакомую "Катюшу", при этом потихоньку продвигаясь в сторону пл. Победы, где и происходило главное событие дня — Парад.

***

Когда улицы опустели, а освободившееся от туч небо над Рязанью стало выше и легче, я, накинув плащ, выбежала на улицу и направилась прямо в торжественно молчащий Кремль. Вступая на широкий мост, прикрытый пеленой тумана, где-то совсем близко я расслышала чей-то тонкий, но мужественный голос, будто напевающий . Он был так прекрасен и "жив"., что невольно захотелось окликнуть его обладателя, но...это была не человеческая песня.

Подойдя ближе, я увидела мужчину в длинном сером пальто. Он не был похож на обычного уличного музыканта. Воротник на половину скрывал лицо, виднелись только вьющиеся седые волосы. В руках у него была изящная золотистая флейта. Тихую, чудесную, тоскливую мелодию они создавали звук за звуком. Ни разу не дрогнул голос флейты. Ни разу не сбилось его дыхание.

Мелодия затихла... Воздух дрогнул, а творец обернулся, будто узнав меня:

-Ах, вы, юная леди.

Голос был немного хриплым, а манера властной и располагающей.

Признаться, я сильно смутилась и как-то невнятно произнесла:

-Там, в центре сегодня было столько людей и музыкантов, а вы здесь совсем один.

-О, да, непременно, они все там заняты благими делами, но знаете ли, я играю не ради брошенной в кепку монеты, а потому что это мой долг, а флейта— мое единственное наследство. И поверьте, сегодня, в день Победы, мне достаточно лишь одного слушателя.

Немного робея, я подошла и села рядом на бордюр.

-Но кто он, ваш слушатель?

Ответа не последовало, старик только печально улыбнулся ,а ледяные глаза мечтательно блеснули.

-Давно. Ровно 70 лет назад Рязань была такой же. Проспекты...дома...небо...И под этим самым небом, в одном из домов с отцом и сестренкой жил мальчишка. Не совсем обычный мальчишка лет пятнадцати с хвостиком. Он был большим мечтателем, однако иногда производил слишком холодные умственные расчёты. Глаза у него были ядовито-голубые, смотревшие открыто и на редкость проницательно. Школу на дух не переносил. Сбегал с уроков в муз-училище и засиживался там до глубокой ночи. Любил очень вот эту флейту, а играл, говорили, так, что все девчонки аж в слёзы от его песен. В общем, харизмы хоть отбавляй, а девать некуда. Так и рос парень. Возмужал, волосы виться стали, а с золотистой подругой так и не расставался.

***

22июня 1941 говорила Москва. Страх, боль, первые прощания, первые потери. Все начиналось под этим самым небом, в этом городе. Однако, знаете ли, парень будто бы знал, что делать. Он простился с уходящим на фронт отцом, обнял сестру, чего раньше почти никогда не делал и взяв с собой лишь старую флейту и вышел на улицу. Юноша направлялся на главную площадь города. Туда, где были полки и уличные музыканты. Все они отбивали монотонные грубые марши. Для провожающих женщин и детей это была самая ужасная музыка, бьющая прямо в сердце. Страшные ритмы прощаний.

По приходу туда парень пробрался в самый центр площади , многозначно ухмыльнулся и затянул свою длинную светлую мелодию, направляя высокие звуки прямо в дождливое небо...дети переставали плакать и вместе с матерями обступали его кругом. Он играл и играл. Весь день. В перерывах к нему подходили девушки и говорили, что он дарит надежду, кто —то даже говорил, что жизнь. Вечером , уже дома, он укладывались сестренку спать и она вдруг спросила:

-Теперь ты будешь помогать людям здесь?

-Я…я буду как отец. Это мой долг, пока не разрешают воевать.

***

Миновал 2 год войны. Чистое небо исчезало, хаос начинался…но каждый день на главной площади были слышны все те же греющие душу и порождающие жизнь звуки золотой флейты. Парень казался все таким же молодым и беспечным с невероятной харизмой, но ... взгляд стал холодным, а руки сбиты в кровь. Недавно в бою умер его отец, а рассказать об этом сестре не хватало сил. Жить становилось все труднее, а играть музыку больнее. Требовалась выдержка и спокойствие, что бы дыхание не дрогнуло , когда военные самолеты проносятся над головой. А ещё здоровые лёгкие, чего, увы, у парня уже год, как не было. Прошлой зимой он отдал сестре свою дубленку, а сам ходил как придётся. Но он все играл и играл. Люди уже непросто приходили слушать музыку, а приходили в слезах и бросались на шею, спрашивая, когда закончится это ужасное время...

— Абсолютно не имеет значения когда. Главное — чем.

Сказав это, он выпрямлялся и как бы подбодряя всех, говорил:

-Итак, не расходимся, у меня ещё 2 сонаты Бетховена!..

***

4 год войны. Кровь. Неба нет. Его взорвали.

Девушка семнадцати лет, теперь уже полноценная сестра Рязанского госпиталя приняла у почтальона повестку для брата. А на следующий день он уже стоял на площади и играл последнюю песню, то была мелодия Вивальди "Душа".

Взрывы гремели, дома рушились...слёзы смешивались с грязным дождём на лицах и живых и мёртвых...и теперь последний лучик солнца уходил от людей прямо в Ад. В самое сердце войны отправлялся этот некогда мечтательный и обаятельный творец с золотистой флейтой. Отчаяние охватывало сестру и всех его слушателей.

***

5 год войны. Последний вздох Ада. Холодный март. Ночь. Госпиталь. Временное затишье. Запах запекшейся и свежей крови мешается с запахом медицинского спирта и ещё Бог знает с чем ещё... Операции не прекращаются даже ночью. Спасают многих, но не всех:

-Ну что, доктор как он?!

-Ох, сестра, вы и сами знаете, так на операцию с флейтой и пошёл. Чудак какой-то.

Девушка слегка улыбнулась.

-Не чудак, а творец. А что нога?

— Мы все возможное со своей стороны сделали и..

-Ну, говорите же!

— Ногу пришлось ампутировать. А вот с легкими все на много лучше. Однако нагрузку на них стоит значительно сократить, играть на духовых инструментах играть запрещается.

-Но как же быть? Флейта — его жизнь…

Ответа не последовало. Доктор ушел, а медсестра молчала, стоя в конце длинного коридора и смотрела в окно на кроваво-алый рассвет над Рязанью. Вдруг послышался нежный и очень слабый звук. Поняв , в чем дело она поспешила в палату для сложных заболеваний.

Никто не заметил прихода сестры, а она, замерев в дверях, тихо заплакала: стояла гробовая тишина, у окна в инвалидной коляске сидел обессиленный творец и старательно вытягивал ноты на флейте . Он был бледен и слаб, как и все находящиеся здесь. Мелодия становилась все тише и тише с каждой секундой, но в тысячи раз чувственней чем когда-либо. С коек на него смотрели мужчины , такие же лишенные надежды и жизненных сил. Нельзя сказать точно, помогал он им..или делал ещё больнее…Он из последних сил пытался помочь. Закончив песню, парень сильно закашлялся и с силой откинулся на спинку коляски, вытирая лицо рукавом. Девушка перепугалась и подбежала к брату, он с трудом прогворил:

— Нет, нет, я в порядке, лучше скажи, я…я смогу дышать? Мне, мне нужно помогать им. Без музыки совсем худо. Это единственное , чем я могу помочь. —он снова закашлялся —

— Да, но, временно нужно воздержаться от игры, это слишком большая нагрузка, ты же знаешь.

— Я не могу просто вот так сидеть и внимать чужой боли! Я бы пошел, пошел бы сейчас на поле боя, но вот, что произошло, мне просто не на что встать, по этому моё место здесь и …-он закашлялся ещё сильнее , а отдышавшись добавил:

— Прости. Обещай, что не бросишь меня. Ведь мы все должны дотянуть до Победы.

— Откуда ты знаешь, что Победа за нами?

Парень мечтательно улыбнулся , во взгляде просматривалась эйфория и отчаяние:

— О, я знаю это. Она уже совсем близко. Я уже слышу её шаги. Она идет. Ты разве не чувствуешь?..

Рассказчик посмотрел на небо:

-И она пришла. Пришла, унеся напоследок тысячи жизней. Пришла, как и говорил творец.

Спустя год после Победы, в этом самом городе вместе с сестрой каждый день на прогулку в Рязанский Кремль выезжал не парень, а уже мужчина, много повидавший. Она провожала его к мосту, а он сидел там и играл, вспоминая всю свою жизнь. На этом самом мосту он часто видел парнишку, играющего на дудочке развесёлые песенки. Когда он увидел юношу в первый раз, то тот сильно напомнил творцу его самого в далеком прошлом. Я точно знаю, что он испытывал к нему братские или даже отцовские, самые нежные чувства. И как-то утром, гуляя с сестрой, мужчина подъехал к парню:

-Ну что, молодой человек, прогуливаем?

— Не-ет , то есть, да, но просто я люблю музыку…А вы, я вас знаю, и честно, восхищаюсь вашей игрой!

— Понимаю, сам такой был. Вот что, юноша, хотите поучу вас, а ?

Парень был безмерно благодарен и конечно согласился. Творец до самого конца обучал его игре на флейте. Передавал свое мастерство и учил открывать душу людям. Юный музыкант оказался на редкость талантливым и всем сердцем любил своего учителя и золотую флейту, как живую.

Прошло время и как-то весной , творец поняв , что близится его конец, пригласил юношу на этот самый мост и протянул ему свою флейту:

— Ты должен понять, что это не просто инструмент. Это вся наша великая история. Это часть жизни, надежды, Победы. Это огромное бесценное наследство, которое я завещаю тебе и заклинаю хранить. Конечно, ты не мой родной сын, а я не твой отец , но...ты станешь наследником моей славы и славы нашей священной страны. Пообещай мне.

Голубые глаза юноши наполнились слезами:

— Я обещаю.

***

Каждый год во время военных праздников он приезжает сюда, в родную Рязань, под родное небо. Будучи уже полковником, он как простой, открытый людям музыкант играет на золотой флейте , вспоминая творца и поддерживая неразрывную связь между великим прошлым и светлым будущим нашей священной страны — России.

Вот так, юная леди —заканчивал рассказчик — бывает в нашей жизни… Кто-то получает в наследство бриллианты, квартиры, машины…А кто-то становится наследником мужества и славы. Знаете, очень хочется верить в то, что мы , люди 21 века незабвенно храним память о подвигах наших предков. А ещё больше хочется знать, что многие из нас не только унаследовали славу, но и со всей честью и гордостью будут нести её в новое время. Это, пожалуй, самое главное.

9.05.2015.

«Сигнал принят»

Телескоп был уже зачехлен, приборы аккуратно сложены обратно в рюкзак, наблюдения были закончены. Теперь, сидя в саду под большим раскидистым деревом, я любовалась звездопадом Персеиды. Стояла теплая августовская ночь, в воздухе витали запахи свежескошенной травы, дождя и космоса. Я смотрела, как метеоры, словно серебряные нити, пронизывают небо и думала о заветной детской мечте: вот бы увидеть настоящего космонавта, подбежать к нему и спросить «Ну как же там, в космосе?!» и услышать правдивый ответ из первых уст, а не фантастические описания космических путешествий из детских книжек. С каждой секундой я все глубже погружалась в свои мысли... мне чудились далекие миры, полеты сквозь время, просторы вселенной…вдруг, меня окликнул голос, строгий и уставший, который я уже не могла не послушать:

-Знаете…здесь, в космосе всегда ночь — вздыхал он, как бы жалуясь — всегда тишина, немая, оглушающая. Гордые далекие созвездия молчат и мерцают своим холодным светом: Персей…Орион…Андромеда… Где-то взрываются звезды, рождаются планеты , дуют космические ветры...Вся эта живущая по своим законам Вселенная — мой дом, а орбита Земли — мой вечный жизненный путь…Верите, я никогда не видела обыкновенного земного дня…Но уже в который раз наблюдаю, как материки, утопая во тьме, покрываются сверкающими рыжими паутинками…Это люди включают свет в своих крошечных городах…видите?

Я оглянулась и увидела прямо под ногами огромный черный шар, действительно обвитый тонкими оранжевыми нитями, мою Землю.

-Вот и сейчас у нас ночь, как и на Земле… приостановили свою работу все датчики и приборы, задремали, покрытые космической пылью, скафандры…весь экипаж МКС погрузился в глубокий сон…только мне никогда не уснуть в этом бесконечном путешествии… Я — самое сердце Международной Космической Станции, её душа, рожденная в невесомости…и пока во вселенной царит ночь, я хочу рассказать вам свою историю.

Июнь 1992-го….миновал лишь год после окончания затянувшейся холодной войны, однако Россия, одна из великих космических держав, нашла в себе силы и великодушие, предложив США совместный проект под названием «Мир-Шаттл»

Сентябрь, 1993…к работе русских и американских физиков присоединились инженеры Японии и западных государств. Они не смогли остаться равнодушными к такой благородной идее и сделали шаг навстречу миру между людьми всех национальностей.

Началась новая эпоха…после бурных переговоров ученые и разработчики всех собравшихся стран разъехались на тысячи километров, но, разделенные океанами, были мысленно вместе. В своих национальных институтах они день и ночь трудились над созданием моих первых деталей: крыльев, глаз, сердца… Они верили в меня, в мое великое предназначение.

Осень, 1998г…Российское правительство выделило бюджет на строительство модуля «Заря» и площадки для запуска, чтобы, не теряя планку, заданную Гагариным, положить начало очередной великой эпохе космических путешествий.

И этот день настал.

7. 11.1998 года…хмурым ноябрьским утром, пролетая через слои атмосферы я делала свои первые вдохи…это был тот самый день , день моего рождения. С территории России была запущена и выведена на орбиту первая в мире деталь Международной Космической Станции. Навсегда в памяти тот миг…я впервые открыла глаза и увидела ослепительные, обжигающие и сверкающие, словно лезвия, лучи солнца, голубоватое свечение стратосферы, а за ним, сквозь облака с любовью смотрела всё отдаляющаяся Россия, как бы говоря: « В добрый путь!»

Уже в декабре произошло еще одно знаменательное событие. Я обрела друга…произошла состыковка российского модуля «Заря» с американским «Юнити». Тогда и началось строительство маленького космического ковчега, дома , в котором найдется место для астронавта из любого государства.

…Посмотрите, какие величественные у нас виды…в иллюминаторе проплывают спящие страны: Необъятная Россия… за ней переливающийся, словно бриллиант, остров в Тихом океане — Япония, а представители этих стран тихо спят в своих отсеках, так далеко от родного дома. Знаете , я часто вижу, как они тоскуют о Земле…присмотритесь, вон там, за правой дверью не спит человек… он вслушивается в тишину, а где-то глубоко в его душе звучит смех ребенка : «Ура! Папа! Папа вернулся!..»

В такие минуты я чувствую, что грустит моя единственная семья, грустит не обо мне. И кажется, что я — огромная нелепая железка, болтающаяся в невесомости… Однако когда миссии космонавтов заканчиваются, и те возвращаются в свою старую жизнь, я знаю, ночью они распахивают окна настежь и всматриваются в ночное небо, пытаясь отыскать в россыпях звезд пролетающий над Землей огонек… они помнят меня! Помнят белоснежные скафандры на черном бархате космоса, ставшие ближе звезды, помнят всё пережитое вместе. Ну а я всегда отвечаю им почти невидимым знаком, посылая тонкий золотой лучик: « Я тоже о вас помню…» Кто знает, может и вам доведется его увидеть…

Тише…слышите разговор? Это в самом конце станции происходит смена дежурных у системы управления. Американец жмет руку русскому астронавту: «Отличная работа , спасибо , мой друг!» Казалось бы, это типичный пример общения, но задумайтесь, какое огромное значение в их диалоге имеет слово «друг» , ведь в то время, как на Земле люди ведут нескончаемые войны, здесь, на открытой вселенной, полной опасностей, существует такое место, где ученые ведут мирную , слаженную работу, направленную на благо нашей маленькой планеты. С помощью их дружбы и взаимной поддержки совершаются великие открытия!..Только представьте: исследование темной материи, черных дыр, предупреждение природных катаклизмов — как происходила бы вся эта деятельность без искренней доброты людей друг к другу и заинтересованности в их общем, объединяющем деле?..

…А вот уже из-за Земли медленно поднимается Солнце…смотрите, как нежно своими лучами оно обнимает и согревает крошечную планету…Облака отбрасывают тени на океаны… В глубине станции прерывает тишину начинающееся рационное вещание , экипаж пробуждается от сна…И вот еще один мирный день ожидает Землян.

А сейчас мне пора…

Я открыла глаза. Небо было уже голубоватым. «Совсем скоро рассвет…» — пронеслось у меня в голове. Воздух был холодным и свежим, на траве виднелись капли росы, а по саду, словно охотясь за кем-то, медленно полз туман. В предрассветных сумерках все еще проглядывалась пара созвездий. Я сидела под тем же деревом среди таинственно-торжественного молчания природы. Вокруг ни одна травинка, ни один листок не издали ни звука, своим молчанием как бы подсказывая: «Сейчас…сейчас свершится то самое чудо» …и оно свершилось. Вглядываясь в небо, я вдруг увидела желтый огонек, который был слишком большим и для звезды и для спутника, он двигался по четкой траектории и не мерцал. Я не верила своим глазам: «неужели?» …Вдруг , по моей руке скользнул тонкий золотой лучик… Это было так просто и невероятно одновременно.

Я подмигнула огоньку, что так мирно и тепло замерцал мне из вечной темноты:

«Сигнал принят…»