Балтийское море. Остров Сааремаа.

Море северное, прохладное, влияющее как-то по особенному на природу и людей. Их характер. Язык, культуру, быт, отношения. Три прибалтийских страны — бывшие советские республики. Исторически немного чопорные и рассудительно-задумчивые в высказываниях, но, несомненно, старающиеся быть по-европейски культурными населяющие их эстонцы, латыши и литовцы.

Эстонии (во время этого повествования — Эстонской ССР) принадлежит остров Сааремаа и ещё масса островков недалеко от побережья. И ещё я понял, зачем немцы переименовали остров в Эзель. Не могли выговорить и потому, косвенно самокритично, перекрестили в осла. С виду островок, каких много в балтийских краях. Чистенький, с маяком, несколькими замками Тевтонских баронов и музеем ветряных мельниц, коих в округе на продуваемом всеми ветрами пространстве великое множество.

Есть версия — что Сааремаа это и есть остров Короля Рыбака из старинных сказаний барона Эшенбаха. К тому же легендарная Аркона (о. Готланд), совсем недалеко на западе. Говорят — Атлантида никуда не пропадала. Европа это её полузатопленная территория, архипелаги типа Моонзундского, ранее были частью одной просевшей в Океан, суши. На Востоке — древние Ладога и Новгород.

Эту историю мне рассказал один сержант, с которым я познакомился в Каунасском ОГПВ (окружной госпиталь пограничных войск) Прибалтийского пограничного округа. Вообще с нахождением в госпиталях связана масса историй, былин и баек.

Служба на Балтике имеет свою, морскую специфику. В других местах, где государственная граница имеет КСП (контрольно-следовую полосу) и сопредельную территорию других стран в прямой видимости с пограничными столбами всё по-другому.

На островах и побережье обход вверенной территории, собственно патрулирование, осуществляется по кромке моря, где волны прибоя шумят загадочно и таинственно, иногда вынося на берег свои секреты, множество полезного и не очень.

Здесь мусор с кораблей, мелкие кусочки янтаря (более крупные экземпляры — большая удача), отполированные кости морских и сухопутных животных, отголоски войны — плавучие мины, правда, в последнее время ставшие редкостью.

Во времена, к которым относится повествование, привлекательной была любая зарубежная безделушка: зажигалка, пустая железная банка (из них делали пепельницы), авторучки, элементы снаряжения моряков, части корабельной оснастки.

Пограничный наряд «топтавший фланги» (заступивший на охрану госграницы) по побережью имел возможность находить такие вот сюрпризы — дары моря.

Прежде чем рассказать суть всей истории хотелось бы, для непосвящённых, описать особенности двухлетней срочной службы в СССР. Забавные, в чём-то глупые или злые традиции сопровождали всех и вся. Как правило ситуация зависела и от солдат и от командиров. Люди все разные: если Человек с большой буквы, то им и останешься, если изначально «с гнильцой», значит со временем, станет понятно кто ты на самом деле.

Многие знают слова дух, черпак, дедушка, дембель, характеризующие этапы различных сроков службы военнослужащими.

Итак, о традициях. В «стодневку» (100 дней до приказа Министра обороны об увольнении и новом призыве) осуществлялось поголовное обритие старослужащих наголо, считалось, волосы к отъезду домой отрастали лучше и были гуще. Многие даже делали это «под лезвие», до синевы. В этот день «духи» должны были съедать пайку масла, отдаваемую им «дембелями». Иногда, по такому случаю докупалось и дополнительное количество этого дефицитного высококалорийного продукта. Этим подразумевалось: снимаясь с довольствия, приготовил себе смену, а на гражданке на хлеб, с маслом уволенный в запас сам должен зарабатывать.

Разумеется, любые проявления неуставных взаимоотношений были пресекаемы и преследуемы офицерским составом. Надо отдельно сказать, что в Пограничных войсках, тогда относившимся к КГБ СССР особенно злостной и жестокой «неуставщины» не было — структура соблюдала честь «конторы». Нельзя забывать и про боевые дежурства по охране государственной границы. Постоянный доступ к оружию при несении службы исключал жестокость и издевательства, зачастую имевшие место в рядах обычных подразделений.

В отличие от Советской армии, Пограничные войска СССР были сравнительно малочисленны. Если армейский округ состоял из дивизий (дивизия — 10 тыс. человек), то пограничный округ — из отрядов, сопоставимых с полками (1 тыс. человек). Отряд в свою очередь делился на более мелкие подразделения, многие из которых уже армейских аналогов не имели. Это и ДШМГ — десантно-штурмовые маневренные группы и ВПБС взвод повышенной боеспособности — подразделения спецназа госбезопасности, на случай прорыва границы и нештатных ситуаций. А в период повествования, т. е. распада СССР, в Прибалтике, приказами республиканских КГБ были созданы ГНР из числа ДШМГ и тогда относившейся к пограничникам 103 дивизии ВДВ. И практически постоянно, «усиленная охрана государственной границы» — режим учёта политических и общественных событий в стране. При котором все подразделения находились в состоянии полной боевой готовности. Например: съезд партии общегосударственные праздники, выборы, референдумы и. т. д. И если в армии самая маленькая ячейка с командиром-офицером, либо сержантом, это взвод (около 30 чел., в свою очередь имеющий отделения, со своими командирами — «комодами»), то в ПВ это застава. Её численность могла колебаться от 10 до 60 человек, в зависимости от важности охраняемого участка. Даже «учебки» именовались — учебная застава и номер.

Большинство же застав на эстонских островах имели обыкновение располагаться в местах, прямо скажем глухих, если не сказать — дремучих, а посему никакого движения народа не предполагающих. В самом пограничном отряде, располагавшемся в административном центре острова Сааремаа городе Кингисеппе (ныне Курессааре) был хотя бы аэропорт, куда регулярно 3 раза в день летал Як-40 из Таллинна.

При наступлении «стодневки» в отряде и на заставах дембеля побрились налысо, что вызвало настоящую истерику у старшего офицерского состава. Ах так! И было решено обрить всех военнослужащих срочников, невзирая на звания и время, проведённое в армии.

Сказано — сделано.

А это был осенний призыв и 100 дней попадали на самый бархатный сезон, когда солнце на Балтике (недолго, недели три) «шпарит», как в Сочи. Вот только загар отдыхающие получали бронзовый, а не тёмный «окрас Чёрного моря».

И «утомлённые солнцем» взмолились: «Товарищи офицеры! Дозвольте нарушить форму одежды! Ходить в майках хотя-бы по территории в/ч, ведь жарко очень!».

— Да конечно, был ответ, хоть в трусах (а армейские «труханы» — вообще целая песнь — ода нижнему, или как в старину называли — «исподнему», белью). НО в сапогах! Тем самым являясь всё-таки (по мнению командиров) полноценными солдатами…

И по заставе начали разгуливать обритые наголо личности в синих, либо серых майках, или тельняшках (прикомандированные на усиление госграницы спецподразделения), трусах по колено и в… сапогах!

Картина не для слабонервных.

А в это время.… На остров полюбоваться старинными постройками и редкой природой Балтики, увидеть знаменитую аномальную зону, ведь на Сааремаа когда-то упал метеорит, чьи осколки до сих пор иногда находят научные экспедиции, прибыла иностранная экскурсия, состоящая из шведских пенсионеров.

К их приезду волной выбросило сюрприз — отполированный крупный лошадиный череп, который радостно и торжественно пограничный наряд спрятал за котельной, чтобы использовать в спектаклях театральной студии, ведь старший наряда был худруком в клубе, маленьком центре культуры и искусства.

В программе, предложенной зарубежным гостям — посещение настоящей воинской части (естественно в строго регламентированном варианте, т. к. многое составляло государственную тайну СССР). И конечно визит в клуб, где актёры-срочники готовили постановку А. С Пушкина «Песнь о Вещем Олеге» со свежим реквизитом из Балтийского моря.

Вооот…

Теперь представим себе иностранных пенсионеров медленно, чинно переговариваясь, идущих вдоль забора-частокола из заострённых брёвен и колючей проволоки на фоне суровой природы. А у ворот стоит часовой с Калашниковым, ещё один смотрит на дорогу с высоченной вышки и штык нож на его оружии хищно поблёскивает. Войдя на территорию изумлённые старички и старушки, и без того оторопевшие и вспотевшие, внезапно увидели две странных фигуры: лысые, в майках трусах и сапогах. От котельной, а возле неё всегда свалены горы чёрного угля к отопительному сезону, эти двое, поблёскивая белозубыми улыбками, несли… блестящий череп какого-то животного из кошмарных скандинавских сказок. И то, что это когда-то была лошадь, разглядеть толком никто не смог, да и у страха, как известно, глаза велики…

Разумеется, было позорное бегство в ужасе мчавшихся прочь от столь по-настоящему аномально-жуткого места экскурсантов, наотрез отказавшихся потом от посещения военного объекта.

Ну не судьба была представить театральной студии своё, так тщательно подготовленное выступление с новым реквизитом.

Зато долго смеялись все призывы, весь офицерский состав, а когда информация об этом докатилась на побережье, и все местные погранзаставы и отряды, вспоминая бессмертные строки А. С. Пушкина: «Ура! мы ломим; гнутся шведы. О славный час! о славный вид! Еще напор — и враг бежит». Премьера (правда, не на сцене) хотя и другого произведения великого поэта, но всё же состоялась.