Евгений Борисович Скукин. 72 года. Родился в Казани. Закончил филфак Казанского университета. До тридцати лет прожил в Казани. Член Союза журналистов. 

Бабушка всегда рассаживала гостей по ранжиру.Во главе стола — по бабушкиной мерке свадебный генерал — бухгалтер Галочкин с женой. А далее рассаживались по рангу, установленному хозяйкой сей обители Алефтиной Андреевной, который семье младшего сына хозяйки, что ни на есть нашей, отводил места от почетных весьма далекие.

...Память возвращала не только лица не раз выпивавших и закусывающих за столом бабушки людей, но и расслышать отдельные их реплики и рассказы.

Прямо напротив семьи Антошки — Сафиулины, Булат и Ляля. Булат, коренастый жизнерадостный татарин, породнился с семейным кланом, женившись на кудрявой хохотушке Ляле, внучатой племяннице Алефтины Андреевны. Детей у них не было, и они с удовольствием "водились" с Антошкой и его старшим братом Юркой. И не только за столом. Оба они работали киномеханиками в детском кинотеатре "Пионер".

— Ну что пацаны,— Булат, улыбаясь, накладывал себе очередную порцию салата,— придете к нам завтра на сеанс, будет "Война гаучо"? Фильм здоровский!

За пристрастие поесть от души Булата Магометовича недолюбдивал скуповатый Федор Филиппович Семин, отец Юрки и Антона и еще двух малышей:-С ним хоть не садись,— говорил он жене,-и ест, и ест, и ест! И рюмку ни одну не пропустит, даром что татарин.-А ты бы про коран ему напомнил,-улыбнулась мать семейства Татьяна Петровна. -Да уж напоминал. А ему все хаханьки.В коране,мол, лишь про вино написано, про водку же — ни слова!

...Никто не догадывался тогда, что Булат, чревоугодник и казалось бы бездуховный, сегодняшним днем живущий человек,на самом деле окажется трагически беззаветным однолюбом. Свою внезапно почившую Лялечку он пережил лишь на полгода.

По правую от семейства Семиных руку располагались Васильевы. Николай Иванович, жена его Надежда

и трое мальчишек, их с Юркой погодков.Пацаны двух семейств, собравшись вместе, с удовольствием играли,

а более всех угощений обожали бабушкины пирожки, коих не часто им удавалось отведать в голодные пятидесятые.— Они у бабы Али особые,— рассказывал Юрка,— начинку она не из вареного, а из сырого мяса делает, а уже потом запекает!

Надежде все завидовали: любит ее Николай! Он с фронта ей письма нежные писал,в которые и симоновские стихи у товарищей-бойцов переписывал : "Жди меня и я вернусь..." А однажды пришла Надежда к Семиным в слезах.

Бросил их Николай, ушел жить к женщине на пять лет себя старше.— Я,сказал он, за короткий срок столько от нее ласки получил, сколько ты мне за всю жизнь не дала.

И еще одна соседка Семиных по столу, невзрачная тетя Тася, вдруг отчудила. Будучи женой статного, при орденах и медалях офицера-фронтовика Георгия Сергеевича, боготворя своего героя, она в одночасье... ушла к другому фронтовику — инвалиду. Пожалела, а ведь от жалости до любви путь известен. Антону никогда

не приходило в голову осуждать поступки бабушкиных гостей. Все поколение, недавно одержавшее Великую Победу, безусловно имело право и на жалость, и на большую любовь, по которой так истосковались эти люди за годы войны.

..."Вечерний звон, вечерний звон, как много дум наводит он..." Центр внимания бабушкиного стола в кои то веки переместился на середину,где и восседали Семины, а сам Федор Филиппович выводил грустную мелодию на мандолине.Дружно и слаженно поющие люди были в тот миг счастливы, абсолютно не догадываясь о дальнейших перипетиях своей судьбы.