Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

О деструктивных процессах, произошедших в русском социокультурном пространстве и менталитете за последние десятилетия

Сергей Зайцев. 52 года. Родился и живет в городе Городце Нижегородской обл. Работает учителем русского языка и литературы.

1

Нынешний министр культуры Мединский в своих книгах пытается реабилитировать русского человека, критикуя натужность западных концепций, в которых русские люди выставлены пьяницами, лентяями-лежебоками, дебоширами и грубиянами. Хороший шаг делает Мединский. Но человек устроен так, что, слушая оправдания другого, ловит себя на мысли: так-то оно так, а вдруг не все так; вдруг обвинения имеют под собой фундамент? Оправдываясь, мы увеличиваем шансы противника, так как само положение оправдывающегося уже дает некое преимущество нападающему. Вообще, в самой ситуации «оправдывания» — много мирского, сиюминутного. Сегодня повезло, завтра нет. Да и понятие «правда» в светском понимании весьма зыбко и условно. Однако гораздо хуже, когда новомодные русскоязычные писатели навязчиво формируют (в рамках своей правды) представление о нас как об этносе, расчлененном и поделенном на право имеющих, заслуживших это право в кровавых разборках, и на быдластый народец, основная задача которого не стоять на пути «новых хозяев», а занимать свое скромное положение, быть достойным, а еще лучше безропотным, фоном их блестящей жизни. Где-томежду этими категориями возникают новые герои, отстаивающие интересы государства в борьбе с «неораскольниковымими».

Читая романы Корецкого, заселенные криминальными авторитетами и всякими разновидностями уголовной мелюзги, антикиллерами и простоватыми вначале, но далеко не простыми потом героями, попадаешь в мир, где нет русского духа и Русью не пахнет. Разборки, стрельба, кровь. Ко всему прочему, почти все герои и персонажи имеют прозвища, что их не делает оригинальными, а, напротив, обезличивает. При этом произведения Корецкого превращаются в занятное, но неглубокое, безыдейное чтиво, лишенное национальной знаковости. Все его герои без ущерба для содержания могут быть перенесены в Штаты, Эквадор, Нигерию и т. п. криминально сориентированные государства. Борющийся с криминалитетом Лис, по сути, мыслит в формате «братков». И «порядок наводит» их же методами и способами. Представим ли мы героя русских народных сказок, мыслящего и поступающего, к примеру, как Кощей, который всех подминает под себя?Нет, конечно, не представим.

Романы Корецкого «Антикиллер» и «Оперативный псевдоним»экранизированы — долгая жизнь им обеспечена. Создается ощущение безудержной гонки: круче, креативнее показать жизнь разных социальных слоев, людей разного возраста, живущих в разных городах. В объектив попадают Санкт-Петербург, Екатеринбург, Пермь. И вот возникают сериалы, с ними связанные: «Бандитский Петербург», «Счастливы вместе», «Реальные пацаны». «Но не в одной же столице все снимать! Россия большая», — может возмутиться зритель-сериаломан, или сериалофил. Но зачем нужны эти сериалы? Что в них ценного, умного, значительного? Жестокость, насилие, хамство, глупый безудержный смех, новоиспеченные «аленыделоны»?

В фильме «Джентльмены удачи» герои «не заражают» зрителей уголовным языком, потому что псевдо-Доцент сам их, своих подопечных с криминальным прошлым, учит нормальному русскому языку, и небезуспешно. Как тут не вспомнить его выраженьице:«редиска — нехороший человек». Сама ситуация обыгрывается так, что им деваться некуда и ничего не остается делать, как исправляться. И это неплохо. По-русски. Иногда из «редисок» все же получаются нормальные люди.

Герои современных сериалов просто говорят на некой помеси разговорного просторечия с элементами тюремного арго. И переучиваться не собираются. Звучит из их уст что-то вроде: «Ну, типа, я пошел с корешами в ту хату, а там, в натуре, полный голяк». На привычном для нас языке это: «Я пошел с товарищами в тот дом, а там ничего нет». А что если блатная речь укоренится настолько, что ее примут и узаконят на официальном уровне? Получается, есть нешуточная угроза «растворить» великий русский язык в языке «братков».Но преступники, если слегка перефразировать слова президента, не имеют национальности.

Известен факт: барды Высоцкий и Розенбаум начинали с блатных песен. Однако этот этап они быстро прошли, и сейчас о них как об исполнителях блатного жанра не говорят. Их эволюция — это ожидаемый процесс. Меняется язык — меняются темы.

Сейчас с примитивизацией разговорной речи угасает интерес к литературе и искусству в целом. Вряд ли это случайное совпадение. Речь упрощается не локально, ситуативно, а тотально: на работе, в общественном транспорте, в кафе, дома и т.д. Упрощение языка и речи ведет к упрощению поведения, смене привычек, вкусов. Дальше — больше. Вчера читал Достоевского — сегодня Корецкого. «А что: и там и там русский язык», — рассуждает неглупый читатель. Язык-то визуально один, но в этом случае он существует в разных духовных и смысловых полях. Герои Достоевского — русские люди — мыслят, ошибаются, исправляют ошибки, изменяются, причем изменение их — это процесс внутренний, глубокий, происходящий в душе. Герои Корецкого — граждане мира с соответствующим набором качеств и привычек: отрицательные — откровенные монстры, манкурты, имеющие современный облик; положительные — завуалированные монструозные везунчики, сделавшие правильный выбор в жизни, служащие государству, но не дотягивающие до альтруистов. Гоша Куценко, игравший Лиса в «Антикиллере», показал, как непросто жить, когда в тебе борется столько разновекторных начал. Герои Достоевского приходят к Богу и живут с Богом в душе — у Корецкого верят в свою исключительность. Цельным человек может быть только тогда, когда в нем живет крепкая вера в справедливость Всевышнего, в Его Правоту, Которая для всего мира является Истиной. Гражданин мира может жить в любой стране без ущерба для своих убеждений. Ему, как горьковскому Луке, где тепло, там и родина. Этакий хронический эмигрант, Сноуден без страха и упрека.

В.Набоков написал «Другие берега», книгу воспоминаний о своем детстве в России, на английском языке, что может показаться странным и вызвать ряд вопросов. Но много ли «русскости» в произведениях, написанных на русском, но не несущих любви к нашей культуре, традициям? Сегодня проблема русского языка, подвергающегося с разных сторон нападкам, не разрешена, равно как и проблема русского социокультурного пространства.

Русских не любят в странах Скандинавии и в Западной Европе. В откровенно эмигрантской Канаде русскому будет проще прижиться, нежели в Штатах. Но в Канаде суровый климат; не каждый выдержит. Нередки случаи, когда русские, переехавшие на ПМЖ в другие страны, нарочито не разговаривают на своем языке даже дома. Стараются скорее забыть родной язык и то, что они русские. Ко всему прочему, помогают в этом детям. У последних, если они небольшие, этот процесс происходит быстрее и безболезненнее.

Однако печальнее осознавать, что разрушение менталитета происходит в самом Отечестве. Обрывочная полурусская речь; хамство, преподносящееся как норма, как некий креатив; отсутствие уважения к старшим, к традициям предков, к русской культуре, искусству и литературе — все это мы имеем сегодня в стадии «пышного цветения».

В.И. Даль сказал: «Русской речи предстоит одно из двух: либо опошлеть донельзя, либо, образумясь, своротить на иной путь, захватив притом с собою все покинутые второпях запасы…» Заметим: написано это в девятнадцатом веке, но первая часть высказывания, похоже, сбывается на наших глазах.

2

Ориентиры нашего национально-культурного движения, кажущиеся хаотичными, на самом деле, программируются арионами нашей культуры, точнее теми, кому позволили, кого допустили. Прошло уже немало лет с тех пор, когда Игорь Губерман «переписал» стихотворение Ф.И. Тютчева «Умом Россию не понять». Губерманы, вероятно, поняли Россию своим умом, только вот жить в ней не захотели и оттуда, из-за бугра, учат нас, неразумных. От них наносит нафталиновой вторичностью, как и от «соц-артистов», концептуалистов, постмодернистов, которые строят здание, используя чужой материал. Но речь пойдет не о них.

Само копирование «забугорных достижений» приняло в нашем обществе вид не просто какой-то моды (сегодня на одно, завтра на другое), а стало эпидемией национального масштаба. Одежда от «их» модельеров, или хотя бы с «их» лейблой; автомобиль — из Франции или Германии — не меньше; без знания английского языка о престижной работе забудь и думать. (Сам английский язык в лучших литературных произведениях англоязычных писателей хорош, но у искусства свои координаты, свои нравственные ориентиры.) Евроремонт в квартире до недавнего времени был шиком, теперь интерес к нему поугас, не очень-то он экологичный. Но само стремление было, и это факт.

Навязывание американцами их демократии восточным народам — это форсированный вариант глобализации мира: «Хотите жить — уподобьтесь нам, мы ж за свободу». Поведение американцев все больше напоминает поведение немцев Второй мировой войны. Те тоже хотели перекроить мир по своему сценарию. И было это семьдесят с лишним лет назад. В жизни нации это не срок. Почему такая короткая память у многих сегодня?

Вместе с «их» демократией, «их» литературой (дамскими романами, детективами, фантастикой, разного рода фэнтези), дешевыми шмотками и жвачкой в Россию пришла наркомания, чего до этого никогда не было. Такая дружба с «демократией» смертью попахивает.

Помимо «их» третьесортных малобюджетных фильмов для себя, мы накупили всяких «гаджетов», «симпсонов», «томпсонов» для наших детей. Тоже, мол, пусть к цивилизации приобщаются. Интерполяции плавно перешли в подмену и замену. Смысловая нагрузка «их» литературы, кино-, теле-, мультпродукции явно ослаблена, но «ее» пичкали и продолжают пичкать на книжные рынки и на многие каналы ТВ. (Можно предположить, что в России сформировался зритель, сориентированный на западную культуру.) И, как следствие, в сознание внедрились соответствующие стереотипы: быть учителем и врачом непрестижно, лучше быть юристом, экономистом, бизнесменом, поскольку герои «их» фильмов, да и книг, — юристы, клерки, военные, полицейские, бандиты «с человеческим фактором».Появление анекдотов про врачей и учителей, воюющих с Вовочкой, странным образом совпало с притоком «их» культуры. У нас был снят целый сериал про Вовочку, где пошлость не всегда удачно прикрывалась юмором.

Надо отметить: сейчас ситуация меняется. На канале «Россия» часто показывают русские по духу и содержанию фильмы, герои которых не «навороченные» качки или бизнесмены, а обычные люди с их повседневными человеческими проблемами, историями о любви, изменах, борьбе за справедливость и т.д. Но смещение в сознании уже произошло. Читать книги стало не актуально, есть компьютеры; да и на Западе и в Америке не читают. Существует американский мультфильм «Шрек», надо сделать под него наш — «Добрыня Никитич и Змей Горыныч». В этой гонке главное — не отстать. А то прослывешь каким-нибудь ретроградом.

Австрийский писатель Стефан Цвейг, глядя на портрет Ф.М. Достоевского кисти В.Перова, говорил, что он (Достоевский), как всякий русский, сильный, но, как всякий русский, не догадывается о своей силе. Может быть, нам пришла пора начинать «догадываться», а не тратить энергию на освоение суррогатов, и развивать, и совершенствовать то светлое, умное, доброе, что накоплено у нас в литературе, культуре и жизни в целом?

В основе менталитета русского человека — православие, которое учит терпеливости, но не толерантности; доброте, человечности, но не напоказ, а от сердца. Западные ценности другие. И будет лучше оставить им их ценности и не приобщаться к ним. В Библии сказано: блажен муж, иже не иде на совет нечестивых.





Сообщение (*):
Комментарии 1 - 0 из 0    


Читайте также:

Сергей Зайцев
Из циклов
Подробнее...
Сергей Зайцев
Философ
Подробнее...
Сергей Зайцев
О деструктивных процессах, произошедших в русском социокультурном пространстве и менталитете за последние десятилетия
Подробнее...