Виктор Карпушин. Московская область, г. Балашиха, 63 года.

Странная и в чем-то диковинная эта вещь — писательский архив: хочешь, не хочешь, из большой коробки, про которую можно сказать, что это часть сохранившегося клада легендарного капитана Флинта, сами собой являются на свет Божий критические отзывы из разных редакций, в основном, отрицательные, с предложениями «дальнейшей работы над собой», (иногда попадаются, конечно, и положительные), пожелтевшие листки районной газеты со стихами из прошлого века, когда все казалось раз и навсегда решенным и запланированным (я имею ввиду политические установки КПСС на построение развитого социализма и отчеты предприятий о досрочном завершении очередной пятилетки или рапорты колхозов и совхозов об удоях и собранных тоннах картофеля и зерновых культур). Есть и бережно хранимые журнальные публикации, и коллективные сборники, вышедшие к 850-летию Москвы. Да мало ли что хранит писательский архив?!

И все же, все же, все же. Время от времени с трепетом перебираешь выцветшие фото, перечеркнутые листочки из блокнотов и тетрадей, случайные автографы на обрывках бумаг близких тебе поэтов… Много чего всплывает в памяти, и кажется, что все это было вчера, и многое из обыденного превратилось в волшебное…

Этой истории уже двадцать пять лет. Весной 1992 года, когда готовилась к выходу в свет моя вторая поэтическая книжка «Осенние сумерки» поэт Леонид Чашечников, с которым меня познакомил другой замечательный поэт Николай Дмитриев, неожиданно для меня написал рекомендацию для вступления в Союз писателей России. До сих пор у меня хранится этот листок с размашистой подписью Леонида Николаевича с указанием номера его писательского билета. Николай Дмитриев также поддержал инициативу нашего старшего товарища, в итоге у меня было две рекомендации от авторитетных поэтов, и требовалась третья (в то время таковы были правила приема).

За разговором на квартире Л.Н. Чашечникова, который проживал в Балашихе на ул. Звездная, д. 8, мэтры вспомнили об Анатолии Брагине, самобытной поэте, который жил неподалеку, в Кучино.

И вот на следующий день мы с Николаем поехали к незнакомому мне поэту. Маршрут почему то прошел через Салтыковку, а далее на электричке до станции Кучино. Стоит ли говорить, как я волновался, но просыпающаяся природа за вагонным окном, первые проталины на взгорках, весело каркающие вороны, воспоминания Николая Дмитриева о совместных выступлениях с Анатолием Брагиным в Центральном Доме Литераторов меня несколько успокоили.

Анатолий Иванович Брагин оказался прост в общении, попросил меня прочесть несколько стихотворений, и тут же отстучал на пишущей машинке рекомендацию для принятия в Союз писателей. Не стоит думать, что все прошло столь безоблачно и просто: были высказаны и критические замечания по отдельным строчкам и стихотворениям, и дружеские советы о выборе своего пути в поэзии, которая, как известно — «езда в незнаемое», по меткому замечанию Маяковского… Тогда же Анатолий Брагин подарил мне свой сборник стихов «Очищение», изданный в 1991 году в «Советском писателе» с краткой подписью: Виктору Карпушину — А.Брагин, 30/III-92 г.

Впоследствии, в ясный майский день 1995 года, стоя на платформе «Серп и Молот» в ожидании электрички домой, я с удивлением рассматривал только что полученное в великом Доме Ростовых алое писательское удостоверение с золотистым оттиском ордена Ленина.

Ну а потом мне приходилось, пусть и не так часто, выступать вместе с моими рекомендателями перед различными аудиториями, от школьников до ветеранов войны и труда.

…Теперь в Балашихе есть улицы Дмитриева и Брагина, а в память о Чашечникове проводится ежегодный литературный конкурс на его малой родине в рамках возрожденного литературного фестиваля «Омская зима».

Ну а в Кучино осенью 2015 года — Года литературы, напротив дома, где на съемной квартире с 1925 по 1931 год жил «Орфей Серебряного века» открыли первый в России памятник Андрею Белому. А в мае 2016 года заработал краеведческий эколого-туристический маршрут «Тропою Андрея Белого».

Как удивительно все сошлось: разные поэты, разные судьбы, и общее место действия — подмосковная Балашиха.

Андрей Белый

                                               Любви невыразимой знанье…
                                                                              А.Белый

Бродивший в кучинских лесах,
Познавший чистоту и трепет
Сырой листвы. В твоих стихах —
Любви невыразимый лепет.

И сосны те же, и закат,
И хриплый голос электрички,
И выбор тропки — наугад,
Табак, и старые привычки.

И вдруг — далекий всхлип болот,
Летящих мотыльков причуды.
И вот — знакомый поворот,
И голосок ночной пичуги.

Мансарды светится окно,
А выше — бездна мирозданья.
Как недопитое вино —
Любви невыразимой знанье.