* * *
Когда о жизни говорят,
то нету истины чеканней,
что жизнь — не более чем ряд
известных звукосочетаний.
Допустим, правды не тая,
ты перескажешь некий случай,
но эта исповедь твоя —
всего лишь перечень созвучий.
Ты знал и радость, и беду —
и вдруг они, из жизни выпав,
преобразились в череду
каких-то выдохов и всхлипов.


* * *
Пугливой летучей рыбе ль
не быть шальной,
когда под волной погибель
и над волной!
Спасай свою жизнь, рыбеха,
то влет, то вплавь…
Я тоже, когда мне плохо,
то в сон, то в явь.


* * *
Иностранец на белом свете,
из какой я такой страны,
что людские привычки эти
вижу как бы со стороны?
Вроде зрительного недуга —
поглядеть (и вся недолга!),
как закладывают друг друга,
как приветствуют враг врага.
Хмурый, словно Декабр Декабрыч,
«Вот нелегкая занесла…» —
бормочу, забывая напрочь,
что и сам я из их числа.
Словно вылезши из траншеи
человечьего естества,
я гляжу — и еще страшнее
эти странные существа.


Мир приключений

Вам не кажется, что природа —
отрицательный персонаж?
Что­то вроде того урода
в кинофильмах про шпионаж.
То водою ловушку роя,
то бросая на мегалит,
положительного героя
так прикончить и норовит.
То трясину в лесу заначит,
то ужалит из­-под ворот.
Не затравит волками — значит,
на Везувии подорвет.
И в извилинах гневной лирой
знай бряцает одно и то ж:
обезвредь ее, изолируй,
в крайнем случае уничтожь.


Прозаик

Уж который раз подряд,
как сюжет ни поверну —
подражаешь, говорят,
Салтыкову­-Щедрину.
Что сказать говорунам?
Это наши времена
подражают временам
Салтыкова­-Щедрина.


* * *
Сперты уголь, нефть и платина,
прямо скажем, впечатляюще.
Вроде все уже украдено,
а наука-то цела еще!
Выгнать подлую на пажити,
пусть бредет промеж дворов она —
вот тогда уже не скажете,
что страна недоворована!


* * *
Придя из офиса домой
и затворясь, как некий инок,
включишь боксерский поединок —
и прослезишься: «Боже мой…»
Блаженны те, кто обретут
себя в квадрате за канатом.
Там тоже драка, но она там
куда культурнее, чем тут.
В ответ на сдвоенный прямой
там прибегают к апперкоту,
а тут приедешь на работу —
и прослезишься: «Боже мой…»


* * *
Шли бы, право, восвояси!
Что вам за корысть
при малейшем разногласье
глотку перегрызть?
И не важно, прав, не прав ты —
разеваем рты,
как всегда, не ради правды —
ради правоты.


* * *
Лезут мысли нелюдские,
ноет голова.
У кого бы и какие
выучить слова?
Веру, партию, науку
запросто приму,
чем терпеть такую муку —
думать самому.


* * *
Реальность корча,
мороча враз,
слова — как порча,
как некий сглаз.
Тепло, светло вам,
есть аппетит,
а тронешь словом —
все полетит
в дыру кротовью:
чуть назови
любовь любовью —
и нет любви.


Примета

«Мы» и «вы» субъекты спора,
а не «я» и «ты».
Если так, то, значит, скоро
обществу кранты.
Я тебе, допустим, в рыло,
ты, допустим, мне,
ну а коли всех накрыло,
это, брат, к войне.


Леший стих

Забредешь в слова, как в дремучий лес
или в смутный сон наяву, —
и откликнется эхо в дебрях словес
на шальное твое «ау!».
Это нимфа Рифма плетет силок
стайкой солнечных коромысл.
Попади в него — и тебя, милок,
заберет кикимора Мысль.


Ворчливые четверостишия


* * *
Любви и правды пламенный глашатай
учил, что в соответствии с натурой
поэзия должна быть глуповатой,
но он не говорил, что полной дурой.


* * *
Что ни день — в состоянье зевотном,
а бывает, и в ужасе неком
просыпаюсь здоровым животным,
засыпаю больным человеком.


Одиссея

Моря, шторма, харибды и циклопы,
Троянский конь и семеро кобыл —
чего не сочинишь для Пенелопы,
когда сурово спросит: «Где ты был?»


Прогресс

Перли пехом с неолита мы
босо и простоволосо,
а как стали инвалидами,
пересели на колеса.


Челябинский метеорит

Жаль, секло физиономию
и выламывало рамы
не тому, кто астрономию
исключает из программы.


Политкорректное

Такие времена, что осторожнее
с пустым, переливаемым в порожнее.
Уж лучше, чем расшатывать устои,
вновь перелить порожнее в пустое.