Война на Донбассе (в Новороссии) не закончится, пока мы не поймем, где она началась. А беда случилась не на окраинах — не в Приднестровье и не в Чечне. Болезнь — это то, что катастрофа 1917 года не осмыслена, то, что русская деревня гибнет, мерзость запустения в самом сердце России, болезнь — это состояние Волги, которая практически не течет в верхнем и среднем течении. Болезнь — это то, что наши кинематографисты откровенно подражают Голливуду и это считается хорошим тоном. Болезнь — это то, что выпускники российских школ, за редким исключением, не знают истории и культуры собственной страны, не ассоциируют с ней свое будущее.

А война на окраине русского мира — это всего лишь симптом. Как только сердце наше ослабевает, как только русский народ не верит власти, все начинает валиться из рук и сразу война горит на окраинах Руси.

Сегодня, когда схлынула злоба дня, когда новости переместились на Ближний Восток, куда-то еще, можно вглядеться в то, что происходит на Донбассе, не в сиюминутную новостную конъюнктуру, а в живых людей.

Именно об этих людях Донбасса, которых называют по-разному — кто-то ополченцами, кто-то, по ту сторону фронта, террористами и сепаратистами, ватниками и колорадами, — документальный фильм Валерия Тимощенко «Луганская повесть» (Краснодарская киностудия имени Н.Минервина). Фильм о русских людях внутри войны.

«Пока их портреты не будут созданы, нам никогда не будет по-настоящему жаль этих людей. Ведь любить или не любить можно только личность. А ее еще нужно увидеть и прописать, хотя бы контурно.

Невозможно сопереживать персонажам новостей... Ты сколько угодно можешь видеть на экране мертвые тела, но они останутся неоплаканными. Ясное дело, трупам сопереживать невозможно... Только душам», — говорит Валерий Тимощенко.

После атаки украинского штурмовика на здание Луганской администрации в июне 2014-го и обстрела его авиационными ракетами прямо у входа в здание погибли женщины, одна из них, с оторванными ступнями, умирая, смотрела в кадр и шептала: «Помогите, ребята...» Кто-то, встретив этот взгляд, придя домой, быстро собрал манатки, взял жену и рванул, не откладывая, в Россию получать статус беженца, а кто-то, люди ведь разные, пошел в ополчение, стал на блокпост с одним автоматом на двоих, с охотничьим ружьем, с лопатой.

Вот и автор этого фильма, известный кинодокументалист, председатель краевого Краснодарского отделения Союза кинематографистов России Валерий Тимощенко, тогда, в июне 2014-го, зашел в станичный храм к своему батюшке, они посмотрели друг другу в глаза и кивнули, не сговариваясь: «Надо ехать». Решили, что там сейчас их место — и документалиста, и священника. Приход их — простые русские женщины, тихие, чистые души, мигом собрали помощь Луганску: продукты, одежду, моющие средства, простейшие лекарства. Грузовик под завязку.

Это не первая, а пятая война, которую снимает Валерий Тимощенко. Он снимал как военный оператор в Карабахе в 1990 году, на Абхазской войне 1992 года, на Чеченской 1996-го, в Цхинвале в августе 2008-го и вот теперь на Донбассе...

Поэтому он предельно отчетливо понимает, как мимолетно это мгновение. Чуть опоздаешь — и в эту реку уже не войти. Каждый потом называет это по-своему — кто пограничной ситуацией, кто моментом истины. Режиссер уверен, что есть несколько дней или недель, «когда открывается небо», когда люди принимают решение — главное в судьбе. Когда можно увидеть и оставить на пленке подлинность, которую потом замажут, заболтают, переврут...

Герои этой военной киноповести станут друзьями автора фильма на всю жизнь. Это их в те дни где-то далеко от Луганщины и Донетчины с самой высокой трибуны назвали «нелюдями» и «недочеловеками» и официально обещали уничтожить сто человек за каждого погибшего солдата украинской армии (в этот момент обстреливающей Луганск «Градами», «Тюльпанами» и баллистическими ракетами «Точка»).

Все герои фильма «Луганская повесть. Граница» с самого начала, даже в те первые дни, не скрывали своих лиц, ничего не боялись, просто раз и навсегда были убеждены, что обратного пути у них нет. Здесь могилы родителей, их дома, школьная учительница русского языка и литературы, река, где в детстве мальчишками ловили рыбу, — словом, все то, что составляет человеческую личность, а где-то в другом месте они были бы просто беженцы, люди без биографии.

Была в них пронзительная неотвратимая ясность, отчетливое понимание, что, если противник войдет в Луганск, они в живых точно не останутся, выбора у них нет, только вперед. Двум смертям не бывать, а одной не миновать.

Первая часть фильма «Луганская повесть. Граница» начинается с пронзительной съемки горящего пшеничного поля в станице Луганской. Его тушат местные жители. И они обращаются к нам: «Я не могу на это смотреть! Хлеб горит! Ребята, помощь нужна!»

Герои фильма — они же герои этой войны. Атаман Луганского округа Донского казачьего войска Леонид Александрович Рубан. Его можно было увидеть на командном пункте, на любом простреливаемом участке дороги, где патрулируют ополченцы, в кабинете главы ЛНР Валерия Болотова.

Влад — бывший ведущий инженер на Алчевском металлургическом комбинате и одновременно художник, резчик по дереву. Казачья кровь, бывший советский сержант ВДВ, а сегодня начштаба казачьего полка.

Еще один из ополченцев — бывший зам главного инженера шахты. «В связи с этими событиями пришлось рассчитаться. Сейчас нахожусь в строю, — рассказывает он. — Это украинская армия пришла нас освобождать! Только от чего? Непонятно. На нашу землю. Мы к ним не пришли. Была б у нас такая техника, как у них: танки, БТРы, авиация, — мы б уже давно сидели во Львове, пили ихнюю, как говорят по-украински, каву в ихних кавъярнях».

Тетя Лиля — учитель географии. Ее дом и пристройки изрешечены пробоинами от пуль и осколков. Во время съемки к ее дому упали осколки снаряда, а она, прижав руку к сердцу, говорит: «Ведь птицы только вернулись на свои гнезда в сады...» Признается, что была атеисткой. Крестит ту сторону, откуда летят снаряды. Это правда — неверующих на войне не бывает.

Русские люди внутри войны. Здесь, в Луганске, они такие же, как в тверской, смоленской, владимирской глубинках, — работящие, хозяева на своей земле, заботливые отцы, любящие мужья. «Я в Днепр, бывало, по работе приезжаю каждую неделю, — рассказывает ополченец лет пятидесяти, стоя в окопе с лопатой. — Это украинское телевидение им до того там голову забило! Когда по телефону звоню со Славянска, включаю на громкую связь. Они: “Да ты что! А нам говорят — они по мирным не стреляют!” А тут как раз в Луганске лупили администрацию».

Здесь нет проблемы отцов и детей. В строй встали отцы со своими взрослыми сыновьями. Мотивация их ясна как Божий день: «Живу я в дедовском доме. Живу я на прадедовской земле. Мой прадед — донской казак».

Символично на этой войне и то, что окопы ополченцев проходят по окопам Великой Отечественной. И если по ту сторону фронта нынче Победа 1945-го — это не победа, то здесь, на Донбассе, от Победы никто не отрекся.

Всякое было на этой войне. Воевал — целых два дня — на стороне ополченцев плененный ими боец из подразделения «Айдар». «Хорошо воевал. Дали ему гранатомет, чтобы он нас не пострелял, — рассказывает ополченец. — Потом купили ему на свои деньги билет на Киев и так еще дали за работу».

Режиссер Валерий Тимощенко, ВГИКовец, прошел боевой путь с защитниками Донбасса, конкретно Луганска, выполняя свою профессиональную работу — запечатлеть историю страны, создать портреты тех, кто эту историю творит. «О чем каждый из них думал, о чем молился? — часто задавался он вопросом. — Что будет с ними? Как пройти по этой страшной тонкой грани, не ожесточиться, не потерять свою душу, когда ты вынужден воевать?»

Военного оператора мы видим среди воинов: на блокпосте на Северском Донце (древняя земля русской славы), в храме Покрова Пресвятой Богородицы в селе Трёхизбенке, на родине Кондратия Булавина (сердце Луганщины, может быть, как Косово поле для Сербии), во время вылазки к Луганскому аэродрому. С казаками — донскими и здешними, луганскими, настоящими. «Счастье — с ними рядом побыть, — уверен автор фильма. — Свободные люди, которым нельзя указывать, как им думать, как им жить, на каком языке говорить. Они сами разберутся. Даст Бог».

«Эта война, поверьте, не похожа ни на какую другую из тех, что нам приходилось видеть и снимать, — комментирует автор фильма, когда чуть стихают гулкие выстрелы. — Линии фронта нет вообще, так что, если хочешь противостоять противнику, который численно в 10 раз больше, надо все время двигаться». Американские боевики отдыхают, когда смотришь эту документальную картину, кадры, когда машина мчится под обстрелом и режиссер снимает лицо рядом сидящего водителя, а тот бодро рассказывает забавные случаи на войне. Поразительно, как схожи эти герои с теми, что описывали Лермонтов, Л.Толстой. Они те же самые, что тогда, при Валерике, в Севастополе... Блокбастер XXI века, супербоевик, без спецэффектов, без масок и грима.

В те самые дни, когда погибли журналисты телеканала «Россия» на дороге у поселка «Металлист» (вместе с ними погибли и ополченцы), в поселке «Счастье», по свидетельству ополченцев, были расстреляны все те, кто поддерживал их, даже просто на словах, сочувствовал им: мужчины, женщины, подростки. Ополченец комментирует: «Местные активистов выдали, и их поубивали. По нашим ощущениям, около двадцати человек, которые помогали движению. Большинство из них оружие в руках не держали. Люди были разные, большинство с активной точкой зрения. Наверное, они больше Родину любили, чем те, которые их убивали». Понятно, что у этих убитых людей были отцы и братья, и они пошли воевать.

Эти простые люди наверняка и не знали, что Джейми Шеа, заместитель помощника Генерального секретаря НАТО по новым вызовам безопасности (с 2010 года), в рамках дискуссии «Украина и НАТО: партнерство, целью которого является сохранение целостной и свободной Европы» в Киеве 27 мая 2015 мая заявил: «НАТО сотрудничает с Украиной в интересах безопасности всех членов альянса в связи с поддержкой, оказываемой Россией сепаратистам на юго-востоке Украины. НАТО находится в состоянии готовности — на случай, если Путин продолжит вести себя агрессивно».

Жители поселка «Счастье» отстаивали свое право жить на прадедовской земле, право читать книги и разговаривать на русском языке. И у них было свое понимание о «целостной и свободной Европе».

Июнь 2014-го. Момент истины. Трудно поверить, но в эти дни Луганск обороняли не более тысячи ополченцев. Тогда и трое бойцов много значили, а уж 30 — взвод, тем более казачий взвод, был как полк, как армия. Это позже придут русские добровольцы, гуманитарные конвои и Россия начнет помогать республике. Но если бы они, эта самая тысяча, не создали линию противостояния, Границу с большой буквы, помочь было бы невозможно, некому.

О них, о тысяче смелых, которые делают историю, сами того не понимая, этот фильм. Первая его часть названа «Граница» еще потому, что событиями июня 2014-го положен некий предел, за которым все мы — русские и украинцы — просто обязаны осмыслить, что с нами произошло, как мы будем перед Богом отвечать за этот разлом на пространстве Триединой Руси.

Пусть не финалом, но точно кульминацией этой истории была дата 9 мая 2015 года. Всего-то год назад воевал только один казачий взвод, а теперь автору фильма посчастливилось снять, как казачьи полки полного состава, с танками и «Градами», шли парадным шагом по главной улице Луганска и весь город, совсем недавно вымерший, вышел на улицы. Праздник был такой, какого не бывало и в лучшие советские времена. Люди наперебой подходили и просили сфотографироваться с атаманом Леонидом Александровичем Рубаном, с командиром казачьего полка Павлом Дрёмовым, тогда еще живыми.

Это время для всех русских в России было временем мобилизации. Мы все сугубо молились о примирении враждующих на Украине, направляли на Донбасс продукты, одежду, книги. Те, кто мог, поехал добровольцами в Донецк и Луганск. Но подчеркнем еще раз: если бы шахтеры и водители Донбасса сами не встали на защиту своей земли, русского языка, православной веры, помогать было бы некому. Но простой народ показал пример мужества и чести. Мы лишь присоединились к ним. Это движение было сродни той мобилизации и духовному подъему, которые пережили мы в 1999 году, во время второй Чеченской кампании, во время, когда натовские войска бомбили сербское Косово.
 

* * *

Донбасс наш горит... И сегодня, сейчас там гибнут русские люди.

Фильм Валерия Тимощенко «Луганская повесть» — это попытка осмыслить войну, которая продолжает гореть с 2014 года, уже дольше, чем Великая Отечественная война.

Вторая часть фильма «Луганская повесть. Комбриг» о том, как на Донбассе рождалась по-настоящему боеспособная добровольческая армия. В этой документальной повести показаны трагические — и пока, увы, неудачные — попытки примирения полевых командиров по обе стороны украинского фронта с яростным желанием остановить эту войну во что бы то ни стало. В центре повествования судьба, жизнь и смерть командира бригады «Призрак» Алексея Мозгового (3 апреля 1975 — 23 мая 2015).

В первых репортажах В.Тимощенко с места события звучало: «Современный штурмовик. Ракетный удар по центру города. Дураку ясно, что решение об авиационном ударе принимает не полевой командир, а первые лица государства. Или государство. Мир раскололся, и трещина прошла через Донбасс. А с границы России, где мы сейчас находимся, до Луганска 55 километров. Ближе, чем от Москвы до Звенигорода. Но у нас нет сомнений: это с нами война, с Россией. А Донбасс просто держит удар за всех за нас».

Дальше было десять военных командировок в Луганск на протяжении этих четырех лет. Кубанского казака Валерия Тимощенко местные ополченцы, в основном донские казаки, приняли как своего. Переживания их стали общими: здесь и доверие, и умение честно выйти из тяжелейших обстоятельств в военных буднях, и гибель многих близких людей. И конкретная помощь их семьям для режиссера — это тоже часть не просто работы, но часть жизни, а может, часть истории страны — Триединой Руси.

За что воевали эти люди? Один из героев фильма, прошедший всю войну, от весны 2014-го до сегодняшнего дня, сказал: «Единственное, чего мы реально добились, — отвоевали 9 Мая. Это невозможно опровергнуть. Там, на сопредельной территории, запрещено даже упоминать о Победе. И у многих офицеров ВСУ, которых я хорошо знаю, горечь неподдельная в душе. Не понимают они, хоть убей, почему нельзя в этот день достать ордена дедов своих, вспомнить их добром и гордиться ими! Состояние трагичное. Мы, как ни странно, перезваниваемся со своими противниками время от времени. После Дебальцевского котла они говорили, что потерпели такое сокрушительное поражение якобы потому, что с нашей стороны воевали кадровые части Российской армии. Да не было никакой армии, говорю я им. Да, были советники, да, были добровольцы, отпускники. Но проиграли вы не поэтому, а потому, что победы у вас не может быть в принципе. Вы же Победу отменили, вместе с 9 Мая отменили, вот и нет ее у вас, и не будет. Нет Победы, только злоба и обида неизвестно на что и на кого».

Разные ополченцы в разных ситуациях говорили примерно то же. Они просто остались верны своим отцам и дедам, тем, кто освобождал Донбасс в 1943-м, брал Киев и Львов, Севастополь и Берлин. Тем русским и украинцам 1920 года рождения, которые, соответственно, были 23-летними лейтенантами в 1943-м.

История повторяется. Окопы ополченцев — и это мы видим в фильме — проходят по окопам Великой Отечественной. Ополченцы стоят на Донце — в станице Луганской, где памятник князю Игорю, который направлен на Хазарский каганат. Как и тысячу лет назад, лучшие люди воюют за русский язык, за веру православную.

Алексей Мозговой стал героем не только в народном сознании Новороссии, он герой для всех русских людей, кто еще не утратил чувство достоинства, чувство правды. Неподкупный, бесстрашный боевой офицер. «Не бойся за шкуру, бойся за честь», — говорил он.

В кадре фильма он звонит по телефону девушке убитого солдата ВСУ, что был родом из Славянска. Сообщает, что парень погиб, потом разговаривает с его матерью. Люди по обе стороны войны говорят на русском языке. Они спрашивают, уходить ли им теперь из Славянска. Мозговой отвечает: «Зачем вам уходить? Живите дальше». Даже в этой страшной ситуации у них нет ненависти друг к другу. Ему нелегко говорить с родными погибшего, но он идет на это, чтобы сообщить правду о потерях, о том, как можно забрать тела погибших.

Там, на Украине, не знали, что в Дебальцеве почти все солдаты ВСУ погибли. «Это не мы его убили, — отвечает Алексей Борисович украинскому командиру, — Верховная рада. Вам даже не сообщили, что ваши дети убиты! Вам всегда говорят, что вы побеждаете, вам врут на каждом шагу!» Потом его тон смягчается, он сообщает, где территориально находятся убитые.

Мозговой говорил, обращаясь к противнику: «Не слушайте тех, кто настроил нас друг против друга. Присоединяйтесь к нам. У нас одна цель: построить честное, справедливое общество, где власть была бы у народа, не прописанная Конституцией, а фактическая. Присоединяйтесь к нам. Зачистим эти кабинеты вместе, потому что там сидит сейчас сплошная дьявольщина». Он хотел найти ключ к победе, спасительный для обеих сторон. Этот призыв к примирению стоил ему жизни.

В документальном фильме «Луганская повесть. Комбриг» показан телемост Алексея Мозгового с командирами батальонов ВСУ 7 июля 2015 года. На вопрос ведущего телемоста — украинского корреспондента, — что нужно для прекращения боестолкновений, Мозговой ответил: «С обеих сторон подразделения состоят из простого народа, который используется нашими господами олигархами и прочими в качестве домашнего Колизея». Командир ВСУ по ту сторону телемоста тут же добавил: «Кучкой негодяев, которые придумали и разделили людей, которые жили нормально и праздновали вместе все праздники... Умирают славяне, умирают лучшие — и с той и с другой стороны. Нас послали туда, сказали: идите, там враг». На какой еще войне могли так в унисон мыслить противники?

«Мы воюем с зеркальным отражением», — сказал Мозговой. Он был против Минских соглашений, потому что подписывали их не те, кто воюет.

Алексей Мозговой и Павел Дрёмов обратились к председателю Госдумы Федерального собрания РФ С.Е. Нарышкину с меморандумом, в котором говорилось: «Оказывая вооруженное противодействие геноциду русского народа на территории бывшей Украины, мы, как никто, ощущаем отсутствие правовых норм в отношении самого крупного в мире разделенного народа». Они надеялись, что Россия защитит русских людей...

Да ведь и на Украине народ не защищен и сам себе не хозяин, но едва ли осознаешь это в таком помрачении.

Сами полевые командиры ВСУ, как видим в беседе по телемосту, негодуют: зачем был принят закон о русском языке?! «Если бы большая часть Украины и Донбасса была на Майдане, ничего бы этого не случилось. Третья сила, которая стреляла и в ваших, и в наших, — все это было обкатано на майдане, завтра это может перейти на всю Украину». Это слова украинского командира.

Дальнейшие попытки командиров обеих сторон встретиться и продолжить диалог несколько раз были сорваны. «Мы обязаны встречаться друг с другом, — настаивал Алексей Борисович, — потому что и их, и нас сейчас используют. Кто сказал, что это утопия? Только потому, что их убедили, что здесь фашисты, а нас убедили, что там фашисты? Утопическим называют практически все, что есть светлое и чистое. Не утопия только — воровать, не утопия — убивать, не утопия — врать».

Покушение на Мозгового последовало вскоре после телемоста. Раненный, он обратился к прессе, к землякам, ко всем нам: «По большому счету у нас идет не война, а открытый геноцид. Если боевые действия начинаются, их ведут до победного конца. А чтобы уничтожить народ, необходимо играть такую роль: повоевали — отдохнули. Это геноцид, а не война».

Будто предчувствуя очередное покушение и свою гибель, Алексей Борисович сказал последнее: «В банку с пауками вы меня не затащите. Я никому не собираюсь мстить, я никого не объявляю врагом. Я вам так скажу: я всех прощаю».

Если нас приучили сегодня думать, что мы живем в безгеройное время, придется расстаться с этим стереотипом. Нашим детям навязывают героев американских боевиков и скандальных звезд телешоу, выбивая из традиционной национальной культуры. Но и это отлетает, как шелуха, когда в жизни появляются настоящие герои.

Народное море, которое двигалось за гробом Алексея Мозгового, невозможно забыть. Фильм Валерия Тимощенко заканчивается съемкой похорон комбрига. Весь Луганск вышел проститься со своим защитником. Какую объединяющую идею ищут в чиновничьих кабинетах Москвы, Киева? Она не потеряна. Все как на ладони. Народ не обманешь.

Соратники Алексея Борисовича, прощаясь с ним, говорили о том, что каждая капля крови, пролитая как с той, так и с другой стороны, была для него горем. «Выстрелы в него — это выстрелы в надежду на то, что крови будет меньше».

Молодой ополченец из России сказал в тот момент, что приехал защищать Новороссию, когда узнал о Мозговом. «Когда первыми становятся люди, у которых в руках кошелек и лучше подвешен язык, там русский мир заканчивается, — сказал он. — Но именно с такими командирами, как Алексей Борисович Мозговой, русский мир возрождается».

Два фильма — «Луганская повесть. Граница» и «Луганская повесть. Комбриг», на которые потрачено четыре года жизни, невозможно показать по федеральным каналам. Эти фильмы не нужны, а нужны ток-шоу, в которых стоит злобная ругань, из которых украинцы — депутаты, журналисты, красивые и глубокие люди, — ушли. Сегодня с украинской стороны специально подобраны злобные, неприятные типы, чтобы еще раз закрепить в нашем сознании, что украинцы — они такие, и только такие.

То, что удалось нас разделить, вызвать эту взаимную ненависть, — это промах, прокол, провал тех, кто занимается СМИ, культурной политикой, разведкой и кому платят, мягко говоря, хорошие зарплаты из наших налогов.

Мы проигрываем информационную войну, у нас меньше телеканалов и интернет-порталов, чем у наших противников, у той третьей силы, о которой сказали украинские командиры. Есть единственный шанс переломить ситуацию: нужно сделать так, чтобы эта война стала народной, чтобы люди сами снимали, сами говорили о себе и своей трагедии, защищаясь тем самым от профессионалов, ангажированных с одной или с другой стороны.