Триптих

1. Захарий Тютчев

Князь же Великий Дмитрий Иванович послал к нечестивому царю Мамаю избранного своего юношу, по имени Захарий Тютчев, испытанного разумом и смыслом... Захарий же, дойдя до земли Рязанской... послал быстро вестника скрытно к великому князю...

Сказание о Мамаевом побоище

Весенний пал дошел до кручи...
На окском берегу — пожар.
Не загоняй  конягу, Тютчев
Из рода Тютчевых — Захар.

Сам Киприан в высокой митре
Благословил твой долгий путь.
И князь Великий, князь Димитрий,
Гайтан с письмом надел на грудь.

Письмо безбожному Мамаю
В столицу Золотой Орды...
И ты, посланье принимая,
Скрывал дорожные следы.

Чтоб хану, жадному до дани,
Вовеки было невдомёк,
Что ты в Олеговой Рязани
О русском братстве речи рёк...

И две руки скрестились вместе.
Два взгляда светло-серых глаз.
В письме Олега честь по чести
Просил о дружбе Дмитрий-князь.

И ты в душе гордился, Тютчев
Из рода Тютчевых — Захар,
Что будет дело всяко лучше,
Когда в Москву рязанский дар

Доставишь в срок, спеша с ответом,
Взбежав на Красное крыльцо,
Чтоб князь, уведавший об этом,
Разгладил хмурое лицо.


* * *
Ах, что за осень в это время,
Когда в начале сентября
Ты ехал с князем — стремя в стремя, —
В кулак поводья соберя.

И верил, знал: Рязань не выдаст
И не ударит братьям в тыл.
Не может по-другому выпасть
Тому,  кто сердцем  не остыл.

Неся на Куликово поле
Завет отцов из тьмы веков:
О вере, доблести и воле,
И одоленье на врагов!

А в синеве, расправив крылья,
Сопровождая княжью рать,
Летело лебедей обилье —
Небесных витязей отряд!


* * *
Свершилось! На березах серьги
Осенний ветерок качал,
Когда полки с победой Сергий
В воротах Кремника встречал.

И ты, Захар, с двуперстьем руку
На отчую, вернувшись, выть
Поднял — неведомому внуку
Грядущий путь благословить!


2. Лебеди Тютчева
(Размышления в Овстуге на 215-летие великого поэта)

Над Овстугом властвует Брянска зима.
Осталось в минувшем дождливое лето.
Как странно: здесь «Горе» живет «от ума»,
Родившись в усадьбе другого поэта...

Хозяина нет. Он уехал давно
И вряд ли до срока прибудет обратно.
Залито чернилом столешниц сукно.
На пледе в шкафу — от подсвечника пятна.

Россия хоть Третий, но все-таки Рим.
В ней веет дыхание Божьего духа...
Неужто сдадут Севастополь и Крым?
Неужто настанет разор и поруха?

Что толку в записке, которую царь
Не смог процедить оловянным прищуром?..
Над Овстугом тучи, сгущается хмарь...
И полнятся мысли тоской и сумбуром.

Тяжеле вериги — поэтов судьба
В России, покрытой морозною пылью...
Но гордо в щите родового герба
Распластаны лебедя белые крылья!

Их выводок плещет в заветном пруду
И ходит эскадренным строем по кругу...
Я к ним попрощаться с поклоном приду
И горького хлеба отрежу краюху.

А нежность...
                           пусть нежность останется там —
В чугунном затворе усадьбы ограды.
В небрежно доверенной тайне — листам,
В которых поэту — не надо пощады!


3. Овстуг

Дмитрию Мизгулину

Когда вокруг сгустится волглый воздух
И одолеют смуты и дела,
Давай с тобой уедем в древний Овстуг —
Тот самый, за которым даль светла.

Здесь церковь шпилем разгоняет тучи
И псы хвостом виляют у ворот.
И Федор Иоанныч — Федор Тютчев
Гостей встречает вполуоборот.

Задумчиво на памятник мессии
Глядим, не опуская строгих глаз.
Нам не прожить без тютчевской России,
И ей, наверно, не прожить без нас.

Здесь далеко, за черными лесами,
Где режет облак быстрокрылый стриж,
Взбегал на холм, красуясь чудесами,
Ушедший дымом в небо город Вщиж.

История стояла у порога,
Безмолвствуя,
                          и в сутеми ночной
По Брянщине вилась его дорога
В Европы,
                     из которых в край речной

Стремилось сердце, возвращаясь снова
В густые кущи ивы и берез...
И нес поэт из дальних далей слово —
И вплоть до наших дней его донес!

За барским домом здравицу Отчизне
Поет петух, встречая новый день...
Здесь Тютчев жил, и память этой жизни
Превозмогла веков минувших тлен!
Москва — Овстуг — Москва