Раненный красотой

Вот и прожил я возраст Христа.
Серый дождь барабанит в двери…
Ранит душу мою красота,
словно выстрел ружейный — зверя.

В красоте — неземная суть,
лик ее — как цветок из рая.
Я торю среди женщин путь,
в их красе, как в огне, сгорая.

Час придет — догорю совсем,
в поднебесье растаяв дымом.
«Полюбите! — кричу я всем. —
Я хочу быть сейчас любимым!»

Без любви наша жизнь — пуста
и грустна, как дождь моросящий…
Ранит душу мою красота —
что найдешь этой боли слаще?


Письмо с гор

В твоем Батуми не найти прохлады,
и ты с утра спешишь к морской волне,
желая встречи с морем, как награды,
и, может быть, печалясь обо мне.

А я — в горах. Я так люблю их летом,
их тишину, полночный свет костра.
Сползает вниз туман перед рассветом.
Пастух коров выводит со двора.

Я рву цветы, похожие на солнце,
тебя в разлуке лишь сильней любя.
И до рассвета смотрит мне в оконце
луна, лицом похожа на тебя…

Старик косарь, годами убеленный,
кося на склонах травы и цветы,
мне рассказал, работой утомленный,
о сути краткой жизни красоты.

«Цветы прекрасны, — молвил он степенно, —
но если их не скосишь в нужный час,
они умрут, не став ни пышным сеном
и ни букетом, радующим нас…»


Весна

Сошли снега ручьями в море,
как вдовья красота от горя,
но полнят землю белизной
сады, цветущие весной.

Гремят от счастья птичьи хоры,
сияют праздничные горы,
бурлит в деревьях жизни сок…
Зимы зловещей кончен срок!

Там, где цветы благоухают —
цветные бабочки порхают,
стрекозы вьются у воды
на крыльях будто из слюды.

Земля надела плат зеленый,
поющей жизнью населенный.
И, ощущая солнца жар,
спешит пчела собрать нектар.

Мир, что всю зиму был раздетым,
май нарядил веселым цветом,
шумит листва, растет трава,
и в песню просятся слова…


Душа жива

Как сад в цвету иль стебли камыша,
судьба пыталась чувства мои выжечь.
Трещали дни от жара. Но душа —
не испугалась и сумела выжить.

Тот, кто, для виду ближнего любя,
не видит слез, что проливают дети,
как человеком может звать себя,
не сострадая никому на свете?..


SOS!

Тоска сжимает душу мне,
обида сердце гложет —
недуг гуляет по стране,
грехи народа множит.

Петляет совесть, точно уж,
цинизм топорщит перья,
уходит искренность из душ,
нет ни к кому доверья.

Сегодня только о себе
всяк думает и помнит.
А если боль в чужой судьбе —
то никого не тронет.

Что с нами стало, кто поймет?
Все так же солнце всходит.
Но все сильней из года в год
тот злой недуг в народе.

Прорвет ли тучи яркий свет,
развеяв мрак обиды
и мы сквозь ворох личных бед
беду страны увидим?

Пред нами — чуждая стезя,
где нет друзей и Бога.
По ней нам следовать — нельзя,
нас ждет своя дорога…


Уж лучше ослепнуть
(Тревожные пятистишия)

Всех лучше поймет меня тот,
кто боль полной мерой изведал,
кто рвался всем сердцем в полет,
но крылья подрезали беды
за миг до желанной победы.

Как верить в грядущее мне?
Мир стал непонятен и странен.
Страна то в огне, то в войне,
день завтрашний хмур и туманен.
И я — словно зверь, в сердце ранен.

Уж лучше б я в детстве ослеп!
Зато бы сегодня не видел,
как мир превращается в склеп
и брат губит брата в обиде,
всех близких вокруг ненавидя.

Кому и зачем я пою?
Век давит на грудь, как могила.
О, Родина, где твоя сила,
что юность — твою и мою —
сегодня бы вновь воскресила?..


* * *
Не торопи ни славу, ни успех.
Гони льстецов и подлецов из жизни.
Поэт приходит в мир — не для утех,
а чтоб помочь страдающим в Отчизне.

Ты не всесилен, но отнюдь не слаб,
хоть сердце в горе плачет и страдает,
словно в темницу заточенный раб,
когда злодей Отчизну попирает.

Враги как волки рыщут, суетясь,
страну хулою безоглядно кроя.
Не дай душе впустить в себя их грязь —
и век тебя запомнит как героя.

Пусть ты не громко в этой жизни спел,
не много счастья повидал на свете,
но ты собой — зажечь других успел,
теперь они — грядущий день осветят…


Перевел с грузинского Николай ПЕРЕЯСЛОВ