Холод века

Николай Иванович Коновской родился в 1955 году в селе Варваровка Алексеевского района Белгородской области. Служил в армии, работал на заводе, на стройках, в охране РЖД. Окончил Литературный институт имени А.М. Горького. Печатался в журналах «Москва», «Молодая гвардия», «Наш современник». Автор книг «Равнина» (1990), «Твердь» (1990), «Зрак» (2004), «Врата вечности» (2005), «Тростник» (2010). Член Союза писателей России. Живет в Москве.
Крымская полынь
Солнце палящее. В девственной царственной сини
Время теряется и очертания гор.
Горькой усладою — запахом крымской полыни
Воздух напитан и весь поднебесный простор,
Духом, врачующим ожесточенье и горе...
Ветер сгущается, гибкую клонит лозу.
Мир — словно вымер, и только бескрайнее море,
Вещее море шумит неустанно внизу.
Эхо далекое длит нарастающий рокот
Передвигаемых дланью незримой громад...
Солнце да море лишь, да несмолкаемый стрёкот,
Страстное пение и упоенье цикад...
Вот и достигли мы верха скалистого мыса.
За руки взявшись, над синею бездной стоим —
Здесь, где божественный запах полыни разлился,
С вечностью слился и с ровным дыханьем твоим!
Монастырь Св. Климента
1
Там подвиги, что не видны
Глазам случайным.
Там келии иссечены
В обрыве скальном.
Там не тревогою земной,
Враждой иль пиром, —
Там вечной дышит тишиной
И Божьим миром...
Доносится глухая песнь —
Иль море ропщет?..
Там главная святыня есть —
Климента мощи.
2
Тому почти две тыщи лет,
С Траяном в споре,
Был с адской злобою Климент
Утоплен в море.
Душой он к Богу восходил
О всех в заботе,
А телом упокоен был
В подводном гроте.
Но, словно отблеск грозовой,
Из ниоткуда —
Раз в год, в день памяти его,
Случалось чудо:
Громадное, за пядью пядь,
В послушной мощи,
Откатывалось море вспять,
Являя мощи
Для страждущей Тавриды всей,
Как свет во мраке...
И вновь скрывало их в своей
Бездонной раке...
Будущей жизни язык...
Тает свеча восковая.
Прячется в тучи звезда.
Ветер шумит, не смолкая.
Старая дача — пуста.
Летние коротки ночи:
Вспыхнули — не уследишь!
Дождик о чем-то лопочет,
Ты что-то мне говоришь.
Сонного бора вещанье,
Птицы рассерженный крик...
Кто-то сказал, что молчанье —
Будущей жизни язык.
Даже не слушая, слышу...
Может быть, это — любовь,
Что созерцания выше,
И разуменья, и слов?..
Вот и блаженное лето прошло
Жаром студило и холодом жгло —
Вот и блаженное лето прошло.
Вот и короткое лето прошло,
Стало вокруг первозданно голо:
Смотрится в душу сквозь сетку ветвей
Мир, обнаженный до сути своей.
В волглой бездонности стынет ветла —
Красное лето сгорело дотла.
Перетирается в пепел и прах
Прошлое — на леденящих ветрах.
В сонной реке замерзает вода.
Красное солнце плывет в никуда.
Эхом оборванным дрогнула нить —
Сердце, которое не возвратить.
С лихом дружилось и с горем везло...
Красное лето, сгорая, ушло.
Листопад
Водный блеск — как блеск холодной стали.
Налетевший ветер — не вздохнуть.
Острие неведомой печали
Леденисто проникает грудь.
Долгим вздохом облетают кроны...
Где-то здесь, невидимая, ты...
Листопад таинственно хоронит
Наши одинокие следы.
Стелется, сходя огнем на воды,
Тихий сон смирившейся листвы...
Осень! Долгожданная свобода
От людей, и страсти, и молвы.
Здесь ли ты, иззябнувшая, рядом,
В сердце и смятении моем,
Дышишь обнаженным листопадом,
Греешься струящимся огнем?..
Вьюга, вьюга...
Сквозь тоску и городскую вьюгу,
Утопая в снеговой пыли,
Наугад и друг навстречу другу
Мы в потоке нелюдимом шли.
В мирозданье заметенных улиц,
В снеговой пустыне, как в бреду,
На ходу столкнулись, разминулись...
Оглянулись, на свою беду.
Ангел мой, радость моя...
Жить бы, бесстрастно приемля
Мир, — как над полем звезда...
День убывает. На землю
Скоро придут холода.
Птицей рассветною пела,
Только, тревогу тая,
Что ты в грядущем узрела,
Ангел мой, радость моя?..
Сумраком дышат овраги.
Лето — зови не зови!
Все, что к смиренью и благу,
Господи, благослови!
Душу сжигавшие страсти
Время сотрет без следа...
Похолодеют запястья.
Заледенеет вода...
И на угрюмом просторе,
Диком просторе пустом
Сердце — очистится горем,
Реки — очистятся льдом.
Мы, за руки взявшись...
Осенние клонятся нивы,
Но горним садам не отцвесть.
Сегодня с тобою мы живы,
А завтра что будет — Бог весть.
От страстной беды не избавлю,
Терзая себя и виня,
Но только тебя не оставлю,
И ты — не оставишь меня.
Земную прорвав оболочку,
Свободен от мрачных тенет,
В какую-то страшную точку
Сужается режущий свет...
Как будто, избывши неволю,
В недвижно-пустой окоём
С тобою по минному полю
Мы, за руки взявшись, идем...
Три березы под твоим окном
Было все — безгрозие и грозы,
Был обжитый непокоем дом,
Где встречали белые березы,
Три березы под твоим окном.
На каком-то неземном пределе,
В поздний вечер или поутру —
Как они плескали и шумели,
Как листвой стелились на ветру!
Как они незаходящим летом
В сердце, преисполненном тобой,
Влажным шумом и зеленым светом,
Певчей негой — пеленали боль!..
Из безмолвья выплывают лица.
Все нашел, а счастье потерял...
Помнишь, как перед тобой излиться
Я березам передоверял?..
Холод века иссушает слезы...
Но, тревожным лишь забудусь сном, —
Все шумят высокие березы,
Три березы под твоим окном!