Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

Скатившимся чистым эхом

Николай Васильевич Оболонский родился и вырос на Кубани. Служил в Советской армии. Работал буровиком, плотником в подмосковном совхозе, слесарем на авиационном заводе.  Автор книги стихов «Дорога» (1995). Лауреат Пятого литературного конкурса им. Андрея Платонова. Публиковался в журналах «Смена», «Москва», «Наш современник», в «Литературной России», «Московском литераторе». Член Союза писателей России.

* * *

Меня в комок трепещущийся стиснув,
Утихомирив шалые моря,
На ободок моей угрюмой жизни
Накапала взошедшая заря.

Преследуемый жаждою агоний
Всех тех, кому помучиться в аду,
Мне все равно — куда меня загонят
И где без вас, безвестный, пропаду.

Почуяв жирный запах перегноя,
Я возжелаю страстно одного:
Чтоб все, происходящее со мною,
Не связывало в мире никого.
 

На перевозе сена

В самом тихом краю Вселенной,
Шест втыкая в целебный ил,
Перевозят на лодке сено,
Освятив молоком кобыл.

Это вам не турнепс, не свекла,
Не из города кирпичи.
Чуть свисая с бортов, обмокло,
Поцелуем вдовы горчит.

Облака, проплывая мимо,
Спорят кружевом кучным с ним.
Сплюнут в лодке невозмутимо,
Будто возят в деревню дым.

Ничего, что съел мало каши,
Езжу так себе на коне,
Обернутся — рукой помашут,
Шест длиннющий уступят мне.
 

* * *
Завтра на волю отпустят —
Ринешься сквозь бардаки
Лодкой, входящею в устье
Самой спокойной реки.

Лыбишься, как ненормальный,
Зная давно наперед:
Будет, держась за карманы,
Ехать за фигой народ.
 

Вселенская тишь

Птицей, наклевавшейся пшена,
Выдуманной складно мудрецами,
На загорбке хаты тишина
Падалицей звездною мерцает.

Сорные повыдергав слова,
За столом допил несчастный зелье.
Спи спокойно, юная вдова,
Надышавшись мужниной шинелью!

Мнимое дотла испепеля,
Проведя для бодрости ученья,
Слышно, как подвинулась Земля
К своему прямому назначенью.
 

Облепиха

Бабьим летом на родине тихо
И тоска у ворот не скулит.
Вместо солнца в окне — облепиха
У тебя в палисаде горит!

Мои чувства глубокие множа,
Раскодировав тайну души,
На меня отрок очень похожий
Голубям пирожок раскрошил.

Я не стану заглядывать в окна
И лицо вытирать рукавом,
Но окликну мальчонку — и вздрогну,
Коль услышу, что нет никого.

На коленках протер шаровары,
Кисть руки украшает рубец.
По дырявым карманам пошарив,
Пацану отыщу леденец.
 

* * *
Вдали громыхнет — и закапать смоле,
Рассыплет хозяюшка соль на столе.
Покажется в хате шахтеру-хохлу:
Заплакала Божия Матерь в углу...
Последняя пьянь, где пока я молчу,
Подхватится в храме поставить свечу.
Тут дождиком ржавые бочки полны.
Еще десять лет до гражданской войны.
 

Утро моей родины

С колокольни безлюдной луны
Горше вздоха сигнал лунохода.
Покачнулся пузырь тишины
Над обугленным счастьем народа.

Продырявились тяжкие сны,
Далеко в чистом поле светает.
На игольчатой шапке сосны
Прокоптилась грачиная стая.

Как весною выходит медведь
На заросшую узкоколейку,
Гастарбайтер, сбыв выгодно медь,
Кинул в чахлый костер телогрейку.
 

* * *
Чужая песня отманила,
Ничто не радует лица.
Сгорают дни. Уходят силы,
Которым не было конца.

И, проходя почти без звука,
Купив на рынке соль и лук,
Не так трясет меня за руку
Заметно очень сдавший друг.

И у каких-то мокрых бочек,
Скатившихся как напоказ,
Прошелестим листвою строчек,
Дождем — на следующий раз.
 

* * *
На взгорке скрипят педали,
На лбу проступает пот.
Лужковская пчелка — жалит.
Крестьянская — мед несет!

Одну — зашибаю махом.
Другую — к себе на руль!
Раздулась моя рубаха.
Пасет белых коз июль.

Скатившимся чистым эхом,
Любого шмеля пьяней,
По родине, ахнув, ехать,
По ноздри зарыться в ней.

Счастливей меня в природе
Среди гомо сапиенс нет.
Уже возле рая вроде
Зажгли на молитву свет.
 

* * *
Поманит мое сердце Млечный Путь,
Куда друзья ушли поодиночке,
Ни одного не удалось вернуть.
Аукают в лесу вечернем дочки.

И, ковыряясь прутиком в золе,
Я тайну дум не выдам и под пыткой,
Для счастья нет покоя на земле,
Зато в других галактиках — с избытком.

Нас, в судоходных реках окропив,
Казнили, кожу рвали злою плетью...
Лапшу на уши вешают: «Терпи!»
Уж третье я терплю тысячелетье.





Сообщение (*):

антон

21.11.2013

мне очень приятно читать ваши стихи

Комментарии 1 - 1 из 1