Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

Второй в среде первых

Председатель Союза писателей России Валерий Николаевич Ганичев любил рассказывать один анекдот: призвали на военные сборы писателей, командир приказывает: «На первый-второй рассчитайсь!» А они: «Первый!» — «Первый!» — «Первый!» — «Первый!», никто не назвался вторым. Потому что среди писателей, мол, вторых не бывает.

Но это как они сами себя мнят. В действительности же есть и первые, и вторые, и третьи, и четвёртые и так далее. Так ли счастлив литератор, который осознаёт, что он не первого ряда? Едва ли. Может, такому спокойнее живётся, а всё равно втайне мечтает: вдруг да провозгласят меня среди лучших? Чаще бывает, что всю жизнь пишущий человек считает себя непризнанным гением, надеется на признание, пусть не при жизни, пусть за той последней роковой датой.

Всем известна хрестоматийная фотография: 1902 год, группа участников «Сред» Телешова, слева направо — Скиталец, Андреев,  Горький, Телешов, Шаляпин, Бунин, Чириков. Из этой семёрки нормальный человек мгновенно узнает Горького, Шаляпина и Бунина, более образованный добавит и Андреева, а вот Скитальца, Телешова и Чирикова далеко не каждый припомнит. В читательском восприятии, как ни крути, далеко не все писатели первые.

На фото семеро русских литераторов сгрудились вокруг небольшого столика тесным кружком. Оживленные лица Горького и Шаляпина. Недоверчивым барчуком, сцепив пальцы, сидит в профиль Бунин. Важно, нога на ногу, восседает Андреев. Скиталец и Чириков явно не вполне уверены в себе. А оказавшийся в центре Телешов как будто вообще отсутствует, мысль его улетела в неземные пределы, взгляд печален.

Родившийся в семье купцов, чьи предки сами выкупились из крепостной зависимости, Николай Дмитриевич Телешов влюбился в литературу до того, как сам стал сочинять. Его обворожила торжественность вокруг открытия памятника Пушкину, где всех восхитила речь Достоевского, где выступал Тургенев... Эх, хорошо быть писателем!

Ему нравилось смотреть в типографии Сытина на процесс производства книги. Его двигало не само писательство, а желание стать писателем. Всё равно, как иной человек принимает за любовь — желание любить. В таких случаях человек способен хорошо подражать тем, кому желает стать подобным. И первые стихи  Телешова носили отпечаток многих поэтов, модных в то время. И прозу он стал писать, восхищаясь произведениями других прозаиков — Мамина-Сибиряка, Короленко, Чехова. Не потому, что эта проза исходила из глубин его дарования, а потому что хотелось быть таким же, как кумиры.  

В 1894 году Николай Дмитриевич собирался провести лето на берегу ласкового моря, но Чехов пристыдил его, сказав, что писатель должен искать вдохновения не среди южной природы, а там, где люди бедствуют. И по примеру Антона Павловича, совершившего свой знаменитый бросок на восток до самого Сахалина, Телешов поехал за Урал, в Сибирь. То есть, опять не по собственному порыву, а по следам гения.

Рассказы у него получались вполне профессиональные, у них появился свой читатель, но читатель спокойный, не требующий от писателя «полной гибели всерьёз», головокружительных идей, резких и неожиданных сюжетных поворотов. В итоге, сам прозаик к тридцатилетнему возрасту признавал себя автором «тусклятины» и «пустяковины». И тогда он создал творческий кружок единомышленников, дабы греться у огня, горевшего в душевных очагах сильных писателей и артистов.

А что привлекало этих сильных литературного мира сего? Прежде всего возможность раз в неделю по средам пообщаться друг с другом в просторной квартире купеческого сына на Чистопрудном бульваре, поговорить о литературе в приятной обстановке, выпивая и закусывая. Так кружок и получил своё наименование — «Среды». Помимо писателей здесь бывали художники — Левитан, Васнецов, Головин, Первухин; певец Шаляпин и композитор Рахманинов. Очаровательная жена Николая Дмитриевича Елена Андреевна была ученицей Поленова.   

Телешов всем сердцем воспринял все три русские революции, ничуть не сомневаясь в прогрессивном значении каждой из них. Он продолжал писать рассказы, находившие отклик у тех, кто, как и он, мечтал о великих и справедливых преобразованиях общества. Но, всё же, не этими рассказами Николай Дмитриевич более всего запомнился русскому читателю, а своей книгой «Записки писателя», в которой он дал живописные портреты своих великих современников, писателей с большой буквы. Эта книга стала популярной у всех, кто интересовался отечественной литературой и всей культурной жизнью конца XIX - начала XX столетий.  

Типичный представитель литератора второго ряда, Николай Дмитриевич Телешов прожил долгую жизнь, скончался в 1957 году в родной Москве, похоронен с почестями на Новодевичьем кладбище, и ни у кого нет оснований с презрением относиться к этому не великому писателю, но внёсшему свой определённый вклад если и не в развитие литературы, то хотя бы в портретную галерею более значительных мастеров пера.  

Александр Сегень





Сообщение (*):
Комментарии 1 - 0 из 0