Большая Алешня

Большая Алешня, Большая Алешня...
Вдали от больших автострад
Взметнулся шиповник и редкий орешник
У низеньких сельских оград.

С шоссейной дороги минута до замка,
До парка, где были мостки,
До церкви забытой, до рухнувшей арки,
До высохшей рядом реки.

И грустно, и больно: кольцо Золотое
Алешней замкнуть не смогли.
Неужто уже ничего он не стоит,
Клочок этой древней земли!

Щебечут дожди свои светлые сказки,
Стекают в село под горой,
Где лишь голубые анютины глазки
Печально мигают порой.


В Петровском парке

В Петровском парке листья сбились в кучу,
Как ни суди, а вместе им теплей.
Но если солнце выглянет сквозь тучу,
Бери его и становись светлей.

Бери его, запас еды не просит,
Кому мешает лишнее тепло?!
И не листву сбивает в кучи осень,
А это счастье ветром намело.


Ветер после Покрова

Ветер, безумный ветер
Выстудить все готов.
А ведь вчера на свете
Тихий гостил Покров.

Переживем и это,
Было и холодней.
Мало ли у поэта
В жизни ненастных дней.


До белых туманов

До белых туманов снега и ручьи,
До белых туманов черемух кипенье,
До белых туманов с тобой мы ничьи,
До белых туманов набраться б терпенья.

Они поплывут, упиваясь зарей,
Они поплывут даже против теченья,
Они поплывут, утопая порой.
Куда поплывут? Не имеет значенья!

До белых туманов каких­то сто дней,
До белых туманов прожить бы без боли.
До белых туманов, рыбачьих огней,
До белых туманов, сгорающих в поле.


За час до снегопада

С берез листва — как стружка из рубанка,
Бери корзину, собирай ее.
Ах, осень, осень, скатерть­самобранка,
Узорочье рязанское мое.

И этот гриб, и муравейник спящий,
И лося оступившегося след
Хранит уже октябрь настоящий
От всех своих случайностей и бед.

Брожу в лесу за час до снегопада
И вижу дали дальние ясней.
Земле б смеяться, но земля не рада,
Она уже промерзла до корней.

Давай, метель, влетай и в эту волость,
Ложись в постель из яблочной листвы.
Пусть хриплый твой, твой одичавший голос
Меня окликнет около Москвы.


Иван Купала

Крикнешь, и я приду
В край, где белы купавы.
Ведь для чего­то же раз в году
Есть он, Иван Купала.

Вскрикнув, в глухом саду
Чья­то звезда упала.
Я через вечность к тебе приду
В ночь на Ивана Купалу.

Будут венки в пруду,
Будет огня немало,
Я от тебя отведу беду
В ночь на Ивана Купалу.

Будешь ты на виду.
Чтобы ты не пропала,
Я и в костер за тобой пойду
В ночь на Ивана Купалу.


Колечко

Горячо вздыхает печка,
А у печки ты да я.
Обручальное колечко,
Золотая грусть моя.

Подо льдом томится речка,
Полдень короток и сер.
Обручальное колечко,
У тебя не тот размер.

На окне звезда и свечка
Освещают сердцу путь.
Не грусти, мое колечко,
Подойдешь кому­нибудь.


Коломенское

Озябшая от сквозняка,
Меня Коломенским вела ты,
Неспешным шагом сквозь века
К реке, в Полковничьи палаты.

Над куполами зрела Русь
И прорастала чистым снегом,
И обрывалась в сердце грусть
Твоим неповторимым смехом.

Стояла баржа на реке.
По берегу гуляли люди.
Казалось, так на сквозняке
Тепло мне никогда не будет.

Мы вновь растаптывали март
Неторопливыми шагами,
И тихо таяла зима
У нас с тобою под ногами.


Последние листья

Деревья вздыхают, деревьям не спится,
И просят у неба тепла.
Как люди, боятся они оступиться,
Свои не закончить дела.

И людям всегда не хватает участья,
Пылающих, солнечных глаз.
Короткое счастье, короткое счастье
Обходит безжалостно нас.

Но сколько на свете к нему ни стремиться,
Нельзя обойтись без утрат.
Последние листья, последние листья,
Последние листья летят.


Родители

Улетят перелетные птицы,
И разъедутся сотни гостей.
Ничего, поглядеть, не случится,
Лишь проводят в столицу детей.

Раздадут им соленья­варенья
И, прижавшись друг к другу в ночи,
Будут слушать сверчка и поленья,
Говорящие в белой печи.

Снова сядут на хлеб и картошку,
Станут письма веселые ждать
И глядеть сквозь пургу из окошка,
Где опять ничего не видать.


Хулителям России

Все ее стращают, предвещают
Гибель неминучую и крах,
А Россия всех за все прощает,
Оставляя умных в дураках…

Новые одежды примеряет,
Пашет на земле без выходных,
И никак она не умирает,
Чтобы не оставить их одних.


Спутник

Не набивался на беседу,
Молчал и думал о своем.
Да мало ли куда я еду?
Вот так и ехали вдвоем.

Он мирно спал на верхней полке,
А я уснуть не мог никак,
И мне в глаза с его футболки
Кричал футбольный клуб «Спартак».

Он с полки слез перед Рязанью,
Взял сумку и сказал: «Пока!»
И растворился на вокзале
Попутчик в майке «Спартака».

А я один поехал дальше.
И если бы не тот пустяк,
Я и не вспомнил после даже
Про майку с надписью «Спартак».

Но вот засело крепко что­то
Молчанье, краткое: «Пока!»
Похоже, ехал он с работы,
Попутчик в майке «Спартака».

Он мне не раз еще приснится
С тяжелой сумкою в руке,
Напоминая, что столица
Находит силы в «Спартаке».