Пуговицы
«Вы, русские, всегда всё усложняете, —
вздохнул чешский поэт и переводчик,
закрывая мою книгу.
— Кому сейчас нужны рифмованные стихи?
Разве что детям!
Рифмы сегодня так же нелепы,
как пуговицы на голом теле!..»
Я промолчал.
Мне было неловко признаться,
что в детстве,
когда приезжал на лето
к бабушке,
я любил перебирать
разноцветные пуговицы
в жестяной коробке.
Перламутровые, деревянные, стальные,
разных форм и цветов —
они казались мне настоящим
сокровищем!
Я даже хотел стащить одну,
жёлтую пуговицу со звездой,
чтобы выменять её
на рогатку…
А когда мы с дружком Сашкой
убегали на озеро,
то возвращались домой
только под вечер,
когда июньское солнце
закатывалось за горизонт,
словно большая
красная пуговица.

Звонок
Каждый недавно умерший
получает право
на один короткий звонок —
чтобы только сказать,
что с ним всё в порядке.
Обычно звонят детям,
реже — родителям,
звонят мужьям и жёнам
(иногда даже бывшим!),
и почти никто
не звонит
на работу,
в церковь,
в больницу,
в собес.
Никто не звонит
на прямую линию с президентом
или экстрасенсу
из известного телепроекта.
Говорят, таких номеров
даже нет в телефонной книге.
Есть только эти:
мама, папа,
сын, дочь,
любимый,
любимая…

Платочек
Я маме давно
не читаю стихи:
она всё равно
ничего в них не смыслит.
Как-то прочёл ей
новый стишок,
негрустный почти,
почти весёлый,
а мама даже не улыбнулась.
Вздохнула только:
«Как же болит твоё сердце,
сынок…»
И ещё сильнее сжала
белый платочек
в руке.

Счастье
Мама всю жизнь
проработала
акушеркой
в роддоме.
Поэтому лет с четырёх
я точно знал, что детей
не приносят аисты,
не находят в капусте.
Их берут в роддоме.
А ещё там много конфет —
в нарядных коробках,
в золотой фольге,
шоколадных.
Мама их приносила домой
после смены.
Открывала коробку
и улыбалась устало:
«Сегодня выписали
двух девочек
и мальчика».
Я так и запомнил:
счастье — это мама,
конфеты
и дети…

Слова
Космонавт сказал: «Поехали!»
Режиссёр сказал: «Начали!»
Строитель сказал: «Майна!»
Лейтенант сказал: «Пройдёмте!»
Паниковский сказал: «Пилите!»
Она спросила: «Ты кончил?»
Френд написал: «RIP»
Священник сказал: «Аминь!»
…
Акушерка сказала: «Мальчик!»

Немота
Я снимаю с себя языки.
Русский, румынский,
английский, какой-то ещё...
Ну вот, я уже не носитель.
Я гол и нем.
Всё, что я могу сейчас,
безъязыкий, —
рыдать.
В немоте.

Время
В ресторане «Тануки»
я держу в руке хаси
(палочки для еды),
словно тонкие
белые стрелки
часов-невидимки,
словно время само
у меня в кулаке.
Смешно.
Я даже не знаю,
во сколько сегодня
вернусь домой.