Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

Шипилова Ольга. Берег счастья

К середине августа по заведенному обычаю Екатерина Егоровна, к которой обращались все не иначе как баба Катя, теряла покой. Ее длинный просторный дом, вальяжно растянувшийся у самого моря, хоть и был велик, хоть и имел в окружении своем бесчисленное множество построечек, а все же никак не вмещал бесконечную череду отдыхающих среднего достатка, везущих свои утомленные работой тела к морю. День и ночь старуха ломала голову, как нарастить количество комнатушек и уголочков, чтобы они преумножили ее капитал. Даже свою больную псориазом внучатую племянницу Таньку пришлось переселить в темный сырой чуланчик, лишь бы устроить в ее комнате семейную чету из столицы, у которой баба Катя приноровилась таскать черный хлеб, едва супруги отправлялись на утренний променад. В полдень по старой привычке, желая отдохнуть от надоедливой суеты, баба Катя гнала гостей со двора. С хитрой улыбочкой на губах она приговаривала:

— Море — чистая бирюза. Настоящее счастье! Чего в доме-то томиться?

А сама присаживалась на детские качали, не знавшие детской возни, и самозабвенно раскачивалась, подсчитывая в уме свои сбережения. Одной рукой баба Катя похлопывала себя по тяжелой груди, другой теребила ухо плешивого щенка Таврика, которого держала впроголодь, жалея куска украденного хлеба. Больная Танька опускалась под сенью алычи в траву, сплошь усыпанную гниющими плодами, и, немного подумав, кротко спрашивала:

— Что это ты, бабуль, все собираешь, откладываешь, в доме от людей продыху нет, неужто сто лет жить собралась?

— Чего это сто? Я больше проживу! — хихикала баба Катя. — А жизнь она вон какая, сейчас не покрутишься — потом голодать придется. Вот сезон справлю, отмучаюсь, а там, в сентябре, и сама отдыхать начну. На море, как все люди. Море, это ведь, что?

— Что? — не понимала Танька и расчесывала от непонимания красные бляшки пятен на руках.

— А то! Море — это счастье. Чистая бирюза!

— Так ты его, баб Катя, даже и не видишь за своими жильцами, хоть и счастье твое совсем легкое. Не то что у других! — краснела Танька.

— У других! — хмыкала баба Катя. — Пусть другие свое счастье годами ждут! А до моего — рукой подать! Даже отсюда берег виден! Вот сезон справлю — и к морю. Скоро я до него доберусь! Сентября только подождать!

А в начале сентябре, злой дождливой ночью, баба Катя умерла. Когда Танька нашла ее утром в постели, она лежала неподвижно в старенькой заштопанной сорочке, прижимала к груди краюшку черного хлеба и улыбалась, словно увидела свой берег счастья и вот-вот доберется до него.

              


Беларусь, Гомель





Сообщение (*):
Комментарии 1 - 0 из 0