вполне антрепризная пьеса

     И сказал Господь Осии: «Иди и возьми себе жену блудницу и детей

     блуда. Ибо сильно блудодействует Земля сия, отступивши от Господа!»

              (Ветхий Завет, Книга пророка Осии 1,2)

Картина 1. Где-то в Междуречье, на пути к Святой земле…

Ночь. Яркие всполохи горящего костра выхватывают из темноты фрагменты аскетичного пейзажа: камни, песок, чахлые кусты погружённой во мрак полупустыни.

У костра пожилой мужчина в изорванной одежде готовит себе что-то, регулярно помешивая ложкой в закопченном котелке.

Отблески огня отражаются на его измождённом лице глубокими бороздами морщин.

Неожиданный мягкий шорох за спиной заставляет его насторожиться и обернуться.

Серая размытая фигура какого-то существа крадучись пробирается к манящему теплу костра.

Странник невольно придвигает ближе к себе деревянный суковатый посох.

Из мрака раздаётся жалобный женский голос:

— Только не бейте меня, умоляю!

— Кто вы?

— Это не важно, но не бейте меня!

— Я и не собирался! Но выходите же из темноты!

— Зачем?

— Хотя бы затем, чтобы согреться и, может быть, даже поесть!

— Не обманываете?

— Я не вызываю у вас доверия?

Ответная продолжительная пауза, в течение которой старик молча подбрасывает в огонь обломки старых сухих веток.

Костёр разгорается ярче.

— Хорошо. Только вы отвернитесь!

— Зачем?

— Я не совсем одета!

— Что значит «не совсем»?

После короткого замешательства:

— Нет, одежда конечно на мне есть, но она слишком открытая.

— Более открытая, чем поношенные стринги?

— А вы ядовитый… старик!

— Не более, чем тот тарантул, что устроился на вашей левой щиколотке!

— Ой, мамочки!

Женщина начинает в панике прыгать вокруг костра, высоко, по-балетному, выбрасывая вперёд ноги.

— Тише, тише! Не прыгайте, как коза! Вы не на сцене… Я пошутил.

— Ах вы старый…Ловелас!

Женщина хватает посох с намерением ударить сидящего. Старик спокойно продолжает помешивать в котелке.

— Если бы…

Занесённая для удара рука останавливается на полувзмахе.

— Вы хотите сказать, что всю жизнь прожили девственником?

— Попробуйте лучше, что я здесь наварил. По-моему — должно быть вполне съедобно!

Женщина, отбросив палку, с готовностью придвигается к костру. Быстро хватает поданную ей ложку и с жадностью черпает из котелка.

— А вы отлично готовите!

— Жизнь всему научит.

Незнакомка торопливо поглощает содержимое котелка. Старик пристально рассматривает незваную гостью.

— Что вы так на меня уставились?

— А вы красивая… были когда-то!

Женщина, бросает на старика заинтересованный взгляд, прекращая жевать. Кокетливо поправляет на лице свалявшиеся пряди волос.

— А я и сейчас ещё… И буду!

— Я тоже надеюсь, что это не навсегда.

— Что, «не навсегда»?

— Ваше нынешнее положение.

— А какое вам, откровенно говоря, до всего этого дело?

— Ровно никакого, если не принимать во внимание, что вы оставили меня сегодня без ужина.

— Ой, простите… Я и не заметила!

Женщина смущенно ставит на землю почти пустой котелок.

Наступает продолжительная пауза, в течение которой оба сидят почти не шевелясь, задумчиво глядя на медленно затухающий огонь.

Наконец традиционное женское любопытство побеждает:

— Сами-то вы… Не очень преуспели в этой жизни!

— Это смотря что считать успехом…

— Ну уж, по крайней мере, не болтаться в оборванном виде по пустыне, как вы!

— Встретить на этом пути женщину, спасти её от гибели, разделив с ней тепло и пищу — не самое худшая участь для мужчины моего возраста.

— А куда вы, собственно, направляетесь? На старости лет!

— Куда и все в эти годы — к Святым местам…

— Грехи замучили?

— Наоборот. Достоинств слишком много. Хочу испросить совета, как ими распорядиться перед смертью.

— Много претендентов на столь «щедрое» наследство?

— Я один… И вообще: давайте-те ка лучше устраивайтесь на ночлег, поближе к огню! Возьмите там, в рюкзаке, спальный мешок! Я подброшу ещё дров в костёр!

Картина 2. Те же и там же.

Утро. Восходящее солнце, как на фотопластинке, медленно проявляет унылую однообразную безжизненность окружающего пространства.

Женщина удивлённо высовывает из мешка заспанное лицо с остатками полустёртого макияжа и тёмными кругами под глазами:                                                                        

— Вы что, так и не ложились?

— Я? … я привык не всегда спать!

— А говорите, что вы одиноки!

— Наверное вы считаете, что бессонные ночи — это непременно привилегия лишь женщин, отягощенных неотвязным вниманием мужчин!

— Да!

— Значит, я не ошибся!

— В чём?

— В определении древности вашего ремесла.

— А вы, ко всему прочему, ещё и жестоки!

— В вашем мире принято проницательную наблюдательность отождествлять с жестокостью.

— А в вашем?

— А я сам по себе!

— И поэтому нищи и голы?

— Однако, вас тоже не упрекнёшь в добросердечии!

— Сами начали…

— Извините.

Герои надолго замолкают, занявшись приведением себя в порядок.

Солнце поднимается всё выше и становится всё ярче…

Незнакомка решительно нарушает затянувшееся молчание:

— Ну, я готова!

— Это к чему, собственно?

— Как это к чему? Мы что, уже никуда не идём?

— Ну, куда я иду — я знаю! А вот куда вы направляетесь — мне всё равно, но думаю, что нам не по пути!

Женщина в замешательстве садится на уже нагревшийся песок. Однако через мгновение её глаза загораются искрами надежды.

— Нет, это конечно…У каждого своя дорога… Но я надеялась дойти с вами до какого-нибудь ближайшего города.

— На моём пути нет городов… Но есть небольшой оазис. Если повезёт, то оттуда попутным караваном доберётесь до обитаемого жилья.

— У меня нет денег, чтобы заплатить караванщику!

— Женщине всегда есть чем расплатиться с погонщиком верблюдов!

— Если в моём положении он сочтёт эту плату эквивалентной…

— Вам не откажешь в трезвости самооценки.

— Что вы можете об этом знать! Праведник! Мать твою…

— Успокойтесь! А то я вас, в самом деле, отхожу этой палкой по нагло обнажённым местам!

Женщина вскакивает и хватает с земли увесистый осколок дикого камня:

— Давайте, бейте! Все вы… только это и умеете!!!

— А вы не такая, уж, беззащитная овечка, какой хотели показаться вначале!

— С вами, мужчинами, иначе нельзя!

— Вы ошибаетесь…

— Ни разу в жизни не довелось в этом убедиться.

— Просто для этого в вашей жизни не сложилось соответствующих обстоятельств…

— Побыть бы вам в моей шкуре! Обстоятельств…

Женщина в отчаянии швыряет камень на землю. Мужчина смущённо чертит посохом круги на песке:

— Действительно, не довелось… И слава богу! Впрочем, как бы там ни было, нам нужно поторапливаться. Для вас это единственный шанс остаться в живых…

Картина 3. Полупустыня перед заходом солнца.

Измотанные дневным переходом путники устраиваются на ночлег.

— Н-да… А попутчик из вас, мадам, прямо скажем — никакой! Только благодаря вам, нам сегодня не удалось добраться до желанного приюта всех странников!

— Я не рождена для покорения открытых пространств!

— Да бросьте вы! Кто из нас вообще может знать — для чего он рождён на этот свет?

— А мне кажется, что я знала, для чего была рождена!

— Интересно! И для чего?

— За чередой прошедших десятилетий, к сожалению, это уже стёрлось из памяти…

— Жаль! А я никогда не знал — для чего я пришёл в этот мир.

— Как же вы жили?

— Как жил? Честно… жил… По крайней мере, старался соответствовать!

— И удавалось?

— А что, по моему нынешнему состоянию, — это не очевидно?

— Отчего же — напротив! И даже вполне определённо!

— Забавно…А вы не так легкомысленны, какой показались на первый взгляд!

— Спасибо! Приятно, всё же, когда мужчина ещё способен не только на порицание!

— Мужчины вообще способны на много большее, чем они из себя сейчас представляют!

— А вот в этом мы с вами вполне единодушны!

— Предлагаю это отметить праздничным ужином!

— Не возражаю! Тем более, что готовить его сегодня буду я!

— Ого! Совсем неожиданное откровение с вашей стороны…

— Совсем нет. Должна же я, хоть каким-то образом, выразить свою благодарность за ваше участие в моей судьбе… Раз уж больше я вас ни в чём не интересую.

— Не стоит торопить события. Если суждено чему-либо случиться — это обязательно произойдет.

— А вы, ко всем прочим достоинствам, ещё и фаталист!

— В этом мире всё предопределено заранее, только тщательно скрыто от нас.

— Зачем?

— Чтоб не скучно жить было…

Картина 4. После ужина.

Герои сидят у ярко пылающего костра, время от времени подбрасывая в него ветки, упорно не давая ему погаснуть. Пляшущие языки огня отражаются блестящими искрами во влажном взгляде женщины:

— Завтра последний день нашего совместного путешествия.

— Да… Кстати, вы мне так и не сказали — каким ветром вас сюда надуло!

Женщина швыряет ветку в огонь, криво усмехаясь:

— Надуло… Скорее выдуло… Выбросили меня вон, как старую дырявую половую тряпку. Вывезли далеко за город, накачав какой-то дрянью, и выбросили…

— Переживаете?

— Было бы о чём… Всю жизнь в подстилках.

— Но есть же и другая жизнь.

— Есть, но уже не для меня…

— Вы ещё не так стары, чтобы…

— Начать всё заново?

— Нет. Просто изменить всё в другую сторону.

— Если бы в этом был смысл!

— Смысла нет только для покойников, а вы ещё…

Женщина с надеждой поворачивается к собеседнику:

— Правда??? Вы в самом деле считаете, что я ещё смогу…

— Да!

— Но за всё время нашего знакомства вы даже не спросили — как меня зовут! Я вам абсолютно безразлична.

— Это не главное! Вы не правы, иначе… Стал бы я с вами возиться!

— Вы хотите сказать, что, я ещё пока что-то значу для обитателей этого света?

— Браво! Вполне жизнеутверждающий комплимент.

Женщина неожиданно вскакивает со своего места и заходится в истеричном хохоте. Мужчина с изумлением смотрит на разыгрываемое перед ним представление.

Женщина резко обрывает смех:

— Так я вам и поверила! Тоже мне — бессребреник выискался, святоша! Все вы мужики… одинаковы! И начинаете с одного и того же — жалости… Мягко стелете! Беспроигрышный вариант!

— Вы заблуждаетесь! Помилуй бог…Мне ничего не нужно от вас! Живите, как знаете. Завтра я освобожу вас от своего присутствия! Спокойной ночи!

Картина 5. Оазис.

Верхушки стройных одиноких пальм окрашиваются восходящим солнцем в яркие оранжевые тона.

Погонщики криками и пинками поднимают ленивых нагруженных верблюдов, готовя их к очередному нелёгкому переходу.

Странник о чём-то переговаривается с караванщиком, в конце разговора довольно похлопывая того по плечу.

Караван, вытянувшись в цепочку, медленно начинает своё движение.

Мужчина подходит к незнакомке. Протягивает ей старое выцветшее покрывало:

— Возьмите с собой в дорогу. Это защитит вас от нескромных взглядов и палящего солнца…

— А вы, как же?

— Мне это уже вряд ли пригодится… Дальше, на юг, сплошные безжизненные пески. Из-за нестерпимого жара идти придётся ночью, по звёздам… Пойду лучше пополню запасы воды. Прощайте!

Странник помогает женщине взобраться на спину последнего верблюда.

Долго и пристально смотрит вослед каравану, пока тот не скрывается за изломанной линией песчаных барханов.

Потом тяжко вздыхая, начинает медленно и тщательно собирать свой нехитрый скарб, аккуратно перебирая и укладывая его в видавший виды большой рюкзак...

— Ну как, всё собрали? Можно продолжать наше путешествие к Святой земле?

От неожиданности странник роняет из рук флягу с водой. Та, пролившись мелкой лужицей, быстро впитывается в сухой песок.

Медленно и осторожно, чтобы не вспугнуть раздавшийся голос, он оборачивается к стоящей позади него женщине:

— Нет!

— То есть… как… «нет»? Вы передумали?

Женщина со страхом отступает на полшага назад.

— Встретив вас, я понял одну простую вещь: если у кого-то есть в сердце хоть капля добродетели, не стоит искать совета, даже в Святых местах, — как ею распорядиться! Когда рядом страдает другой… Мы возвращаемся к цивилизации!

— Когда?

— Прямо сейчас!

— Я… я…

— Или вы хотите мне сказать, что я зря уплатил караванщику за двоих?

Занавес.