Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

Сердцем найденное слово

Андрей Григорьевич Румянцев родился в 1938 году в рыбачьем селе Шерашово на Байкале. Окончил Иркутский университет. Учился вместе с Валентином Распутиным, Александром Вампиловым, Кимом Балковым.
Многие годы занимался журналистикой. 14 лет проработал замес­тителем председателя комитета по телевидению и радиовещанию Бурятии.
Автор более двадцати поэтических и прозаических книг, выходивших в Москве и сибирских городах.
Заслуженный работник культуры России, народный поэт Бурятии. Действительный член Петровской академии наук и искусств. Лауреат нескольких литературных премий.
Живет в Москве.

* * *
За домом – поле да тайга,
Дорога да погост в лесочке,
Овражек, тонущий в песочке.
А дальше – влажные луга,
Байкал, крутые берега
Да в море дальних лодок точки…

Я часто, стоя на яру,
Невольно думаю с печалью:
Как разлучусь я с этой далью,
Пусть лишь уеду – не умру,
Вдруг не увижу поутру
Простор за дымчатой вуалью?

О, торопись, душа, ловить,
Как свет большого листопада,
Свет родины,
Учись, отрада,
Как надо нам ее любить,
Как надо бережно хранить,
Как любоваться ею надо!


* * *
Над степью месяц неотлучный.
Ночной простор от снега бел.
Здесь колокольчик однозвучный
Давно не плакал, не звенел.

Но вы, задумчивые дали,
Но вы, угрюмые леса,
Что вы о счастье и печали
Душе притихшей рассказали –
Не отвести от вас глаза!

Опять, опять полны значенья
В родной глуши, без голосов,
Саней задумчивое пенье,
Молчанье пасмурных лесов!

Опять искристый снег игольчат
И так таинственен зенит,
Как будто вещий колокольчик
Из горних пажитей звенит!


* * *
Ты, родная, бежишь от нужды и тщеты?
Оттого что обрыдли плебейские норы?
Сколько тысяч таких дочерей нищеты
В забугорные пущи везут сутенеры!

Им не жалко иконной твоей красоты.
Ты – ходячий товар, золотая посылка.
На невольничьем рынке
Для похоти ты –
Подсвежённая русскою сказкой подстилка.

Да о чем я!
Не так ли Россия сама
Бьется
(Где ее царственный норов,
И святая краса,
И палата ума?)
В мерзопакостных лапах чумных сутенёров?

И на нашем веку,
И на наших глазах
Распинают её!
Это мы, ратоборцы,
Притаились трусливо в полях и лесах,
Не Егории, нет, а больные егорцы!

Лучше смерть!
Лучше черная, лютая смерть!
Испытай, если ты и труслив, и бесславен,
Как на землю твою, на родимую твердь,
Опустился позорный изгаженный саван!

* * *
Мясистые щеки и лоб –
Ничто не запомнится кроме.
А впрочем, он вылитый клоп,
Напившийся только что крови.

Наверно, природа сама,
Людей пропуская сквозь сито,
Таким и не дарит ума,
А только – обличье бандита.

Сегодня они на Руси
В дурные какие-то сроки
Разводятся, как караси
На озере, в мутной осоке.

Для них есть заветнейший миг,
Что сердце ласкает, как бархат:
«Я пика богатства достиг!
Я стал наконец олигархом!»

Русская душа

Видать, за то, что страждущим и сирым
Ты все отдать готова до гроша,
Тебя торговцы, правящие миром,
Судить берутся, русская душа.

Но на земле уже дано известно,
К кому слетают ангелы с высот.
Небесной силе на Руси не тесно.
С небесной правдой ей всегда везет.


* * *
Удивительна все же порода
Песнопевцев угрюмой земли:
Им по сердцу любая погода,
Лишь бы ангелы пели вдали,

Лишь бы свет отражался не зыбко
На проснувшихся лицах сирот,
Лишь бы трогала чаще улыбка
Материнский страдальческий рот.

И когда, как и тех, кто безвестней,
Призовет их Создатель на суд,
Ты не думай, что сладкою песней
Они грешные души спасут.

Не попросят зачесть им
Ни гнева,
Ни любви,
Ни участья,
Ни слез
Перед чашей кипящего неба
И костром полыхающих звезд.


* * *
Мне не нужно хмуриться и злиться
И ломать привычное перо.
Добывать признание столицы –
Для меня и скучно, и старо.

На Руси и к северу, и к югу
Дрёмны плесы и тихи луга.
Но зато и свет на всю округу
Льют березы, звезды и снега.

Захолустье, пустошь, мелколесье,
Тонкая дорога между гор…
Но зато и воздуха для песен –
Грозовой, немереный простор!

Гасит песни, как ни голоси я,
Звон садовых каменных колец.
Но когда подхватит их Россия –
Разлетятся из конца в конец!


* * *
Есть на закате краткий час,
Когда дрожащий пламень,
Как в церкви, озаряет нас,
И каждый куст, и камень.

Тогда не только облака
И золото заката, –
Тогда таинственно близка
Душа живая чья-то.

Пускай вдали,
Пускай молчит,
Но сызнова и снова,
Неизреченное, звучит
Ее родное слово…


* * *
Поэзия – передний угол,
Где есть икона.
Только здесь
Повеять может росным лугом
И прозвучать благая весть.

И ты, почувствовав отраду,
Лишь тут, по совести судим,
Захочешь высказать всю правду,
Как перед Господом самим.


* * *
Серебряный топот,
Малиновый звон –
Звучит на родном языке.
И кажется, что волшебство испокон
Гнездится в обычной строке.

Когда опьяняет дыханье цветов,
Осенняя роща слепит,
Тогда начинается магия слов,
Тогда красноречье не спит!

Как будто бы кто-то торопит:
Пора,
Уже наготове слова:
«Речушка лопочет.
Курится
гора.
Бесшумно течет синева…»


Над Соротью

И в реактивный век наш
Травы
Над сонной Соротью тихи.
Быть может, только бронзой славы
Звенят здесь вечные стихи

Да в небе высветленном
Вольно –
Душою чуткою лови! –
Плывут озвученные волны
Надежды, грусти и любви.

И нет бессрочнее союза,
Что заключили на века
Родная пушкинская муза
И травы, сосны, облака…


* * *
Все это призрачно в миру:
Безбедное существованье,
И слава громкая, и званье,
И даже замок на юру.

И даже то, что въелось в кровь:
Твоя привязанность к левкою,
Моя – к простору и покою…
А вечна тихая любовь –

Неиссякаемый исток
Существования земного:
То, сердцем найденное, слово,
Тот, солнцем поднятый, росток.


* * *          
Если застили свет над тобой
Оговор ли,
Вражда ли слепая,
Не грози этой силе тупой,
В правоте на нее наступая.

Отступи.
Помолчи.
Поброди...
Птица, дерево, теплое небо
Утишают и горечь в груди,
И порыв справедливого гнева.

Поброди.
Помолчи.
Улыбнись
Деревцам, под грозой устоявшим,
И доверчиво к людям вернись,
Про обиду твою не узнавшим.


* * *
Не постиг я чужую науку,
Как за морем удачу ловить,
Но приемлю сердечную муку –
Эту родину горько любить.

Грозовое шершавое небо,
Как большая родная ладонь…
Мне достаточно скудного хлеба
И печурки, что теплит огонь.

Плотных елей живая ограда
И реки не тускнеющий луч –
Это все, что душе моей надо,
Чтоб не чувствовать тяжести туч!


* * *
Ты веруй, юный мой потомок,
Любых затмений не страшись:
Россия выйдет из потемок
И обретет иную жизнь!

Ведь не найдется в мире беса
Похитить, Богу вопреки,
Величье русское у леса
И русский говор у реки.

И не найдется черной воли
Похитить, как ни тщится бес,
Волшебный русский шелк у поля
И лунный бархат у небес!

Но только сила и терпенье
Спасут тебя от бед любых.
Вновь шаловливым будет пенье
Твоих березок молодых!
 





Сообщение (*):

29.11.2019

Сувханов Тахир

Здоровья счастливому автору, читают Вас возможно и правнуки, праправнуков дождаться. Стихи зрелые,желаю наслаждаться и думать.



Комментарии 1 - 1 из 1    

Читайте также:

<?=«Сзывая нас на общие труды…»?>
Андрей Румянцев
«Сзывая нас на общие труды…»
Подробнее...
<?=Воскресение для добра?>
Андрей Румянцев
Воскресение для добра
Подробнее...
<?=Услышь нас, Господи!?>
Андрей Румянцев
Услышь нас, Господи!
Подробнее...
<?=Наследник классики?>
Андрей Румянцев
Наследник классики
Подробнее...
<?=«Моя узорная славянская муза…»?>
Андрей Румянцев
«Моя узорная славянская муза…»
Подробнее...
<?=Полет наперекор буре?>
Андрей Румянцев
Полет наперекор буре
Подробнее...
<?=Живая душа за острожной стеной?>
Андрей Румянцев
Живая душа за острожной стеной
К 195-летию Ф.М. Достоевского
Подробнее...
<?=Образ, очерченный резцом?>
Андрей Румянцев
Образ, очерченный резцом
Подробнее...
<?=«Что не выразить сердцу словом…»?>
Андрей Румянцев
«Что не выразить сердцу словом…»
Подробнее...