Летняя меланхолия

Грусть. И слышен запах липы,
В сердце — блюз с понурым ритмом,
На столе — том лирика
С засушенным цветком.

Тишина и крики птиц:
Галок, воробьев, синиц.
И закат неслышно так
Забрался в окно.

Голубые тени вьются,
Цепи облаков все рвутся,
Зной уходит, и прохлада
Пробуждает нас.

Вечер замирает. Вскоре
Стихнет и людское море.
Вечер всем несёт отраду
Вечно и сейчас.

Рождение звука

Я смотрю в вечность.
Она в напряжении...
Впереди бесконечность.
Муза ждёт погружения…
Стой, звук! Порождение
Ветра Гренады,
Ты мне до рождения
Что боль, что отрада...
Свершилось! Слияние
Власа и струн
Как сочетание
Гласа и рун.
Мелодия вечна,
Меняются скрипки,
А жизнь бесконечна.
Коль души не хлипки.

Фиолетовая романтика

Врубель, Чехов... великие классики
Хоть раз, но писали сирень.
Фиолетовая романтика
И нужная тень.

Врубель, Чехов... и сколько других
Верили в робкий цветок?
И двадцать роз позабыв — чужих -
Любили один лепесток?

Мокрые, свежие кисти — как дышат-
Колышутся на ветру
После дождя... Они гром ещё слышат
Раскатами в сизом рву.

Эта невзрачность... и в ней вся их нежность
Тихая летняя грусть.
Мне видится в этих цветах безмятежность
Пусть отцветают, пусть.

 Андеграунд

Мутные тени вместо людей.
Опостылевший кофе без бодрости.
ВДНХ. 7:05. Побыстрей,
Дверь закрывают, прибавь скорости.

Псы на Арбатско- Покровской, ноль- две
Чувствуешь ты чужой век.
Бег, суета, суматоха, рассвет
где-то за миллион лет.

Город сползает в давку метро.
Андеграунд глобален. Схемами
На углах, "ноль" поездок число -
Мир в его теоремах.

Годы и дни, череда километров,
Счетчик их тикает четко
С поездом — гулы подземных ветров
Терла ты пса зачеткой?

Разницы нет, кто придумал подземку,
Кто на ней едет сейчас.
Здесь переходим на новую ветку
Дальше он едет — без нас.

Баллада

Долгий рассвет... По старинному камню
Быстро взбежали с улыбкой лучи.
-Кто здесь хозяин, любезный?
-Не знаю,
Был тут какой-то синьор Ла Дуччи.

Плющ покрывает уставшую башню,
Много веков ей еще простоять.
Некогда были здесь ровные пашни,
Нынче вода — плеск, и скрылась опять.

Плещется тихо спокойное море;
Волны рисуют на белом песке.
- Уж верно, с полвека здесь пусто, сеньоре,
Жил он один и всегда на замке.

 

Больше ни слова рыбак не сказал мне,
Долго бродил я, романтики полный,
Думал увидеть в тени синих скал
Этого узника добровольного.

Но никого — только я и стихия,
Темная башня, светлый туман...
Вспомнилась вдруг мне родная Россия
В плеске воды слышу колокола.


 В осеннем предместье Санкт-Петербурга

Трепет осени в парке.
Мысли
Разбежались и вновь повисли
На колоннах и вдоль пруда,
На фонтане и вдоль моста.
Тени прошлого, робкие
Ходят
Для них нет уж пути-дороги.
Видишь маску в колючих кустах?
Не один молвил коротко: ах!
Уж сто лет она здесь.
Забытые,
Словно урны осколки* разбитые
Те приметы глухой старины,
Что завянуть здесь обречены...
И все чудится мне:
В колоннах
Я найду ключ к раздумьям своим.
В тихом, царственном Петергофе
Для меня вдруг отыщется Рим.

* отсылка к "Царскосельской статуе" Пушкина