Приглашение не состоялось... Никто не вспомнил о ее сорокалетии. И даже подруги не заметили ее новой кофточки, подаренной себе к юбилею, вызвав ответную реакцию: «И я обойдусь!..»

А вот дома стало обидно до слез: не нужная никому! Ни мужа, ни детей нет. Была подруга детства-юности, и от нее не дождалась телефонного звонка. Звонок раздался дверной.

Обрадовано метнулась к двери. Распахнула и... громадный букет тюльпанов повалился на нее. Подхватила их, увидев мужа подруги.

— Андрюшенька, приехали!.. А где Верочка? — искала взглядом. — Проходите. Так, где она?

Он прошел один, закрыв за собой дверь.

— Расстались мы с ней... Навсегда!

— С ума сошли?.. Со школьных-то лет... — не верила она: разыгрывает, наверное. Пристроила тюльпаны, поглядывая из-за них на Андрея. И вскоре увидела, и сердцем почувствовала, что все так и есть...

Потом был их юбилейный ужин с вином, и долгие обстоятельные разговоры за полночь.

Спать ему постелила на диване. А когда сама, после теплого душа, легла в кровать... — ощутила его присутствие рядом. И не просто на кровати, а под одеялом. Не было — и вдруг оказался! Мистика какая-то... Или фокус наглости?!. И что делать?.. Столкнуть!.. Не шевелится даже, ждет реакции...

— Ты мечтала иметь от меня ребенка, — сказал он очень тихо и доверительно.

«Верочка проболталась», — прояснилось в голове. Только ведь говорилось «от такого», а не от него.

— У тебя будет доченька... Ма-алень-кая... А потом подрастет, и станет называть тебя... ма-моч-ка!.. Мусик мой, самый-самый дорогой. Ты всегда мечтала о дочке.

— Не будет. Разошлись с ним из-за этого...

— Это его вина. Будет! Убедишься скоро.

— Заранее решил все за меня?.. — проявилось раздражение. Не знала его таким. Вот почему разошлись они с Верочкой.

— Сама решишь.

«Ждет он!..» — вскипало негодование, заполняя голову сумбуром уличающих догадок, возмущенных слов, подсказом действий на его нахальства... Но он не шевелился даже. И сумбур ее постепенно пропадал, оставив в голове пустоту. И что решать?.. Если ничего нет... А вот доченька неожиданно появилась. Голенькая. Машет ей ручонками и шевелит губами, стараясь сказать ей первое словечко свое...

— Да! — услышала она сказанное.

Проснулась она в блаженстве пережитых чувств. Повела рукой, тронуть его... и не нашла.

Прислушалась, стараясь определить по звукам, где он. Поднявшись с постели, вышла в зал — нет. Нигде не нашла.

«Облегчил свое тело и сбежал...» — пришла оскорбляющая догадка. И тут же протест: нет! Не такой он.

«А какой?» — допытывалась у себя.

Вспомнилось, как объяснял ей разрыв с Верочкой, не захотевшей иметь детей. Говорил, что сейчас не могут они быть случайностью зачатия. Их растить надо со-Творцами Бога, а не рабами сатанинских сил. Она же не поняла его. И все-то мы не понимаем друг друга, не видим, не слышим, не любим...

«Но ведь сбежал, такой хороший!..»

Помучавшись в неопределенности, набрала телефон Верочки, и, предваряя разговор, спросила прежде: «А твой дома?» В ответ услышала стонущие скорбью слова:

— Не знаешь разве?.. Год как убит и похоронен.

Мобильник выпал из рук. Чтобы самой не упасть, навалилась на стол с неубранной посудой их вчерашнего торжества, изумленно глядя на тюльпаны, рдеющие своим весенним торжеством.

Через две недели она узнала, что станет мамой. И стала ей, доверительно рассказав мне эту историю для вас.