Зоя Журбенко. Краснодар.

Магия

Магия слова
      на лезвии смысла —
два решета на концах коромысла,
намертво вросшего в плечи поэта.

Крест отражается — тенью от света.


Слово решает:
      когда... время... место...
Слово колдует: где крах, где фиеста.
Слово диктует — поэт-маг запишет:

словом он чувствует, мыслит и дышит.


Дай, Слово, мне твою ручищу!

Начищу слово... напомажу...
Ведь слову — что? Оно и в сажу
не преминёт залезть, ища
смысл, правду... даже дать леща...

Так напомажу и начищу —
дай, Слово, мне твою ручищу:
пожму, коль мне подашь её....
И будешь, Слово, ты — моё!


Поближе к Богу

Был бы гвоздь, графин и печка.
Книги, зонт, перо и свечка.
Чердачок — поближе к Богу.
Хорошо б … стаканчик грогу.

Что ещё Поэту надо?

Зайчик солнечный — в награду,
ворох писем и бумагу,
да души хмельной отвагу
видеть россыпь звёзд сквозь тучи,
уповать, молясь, на случай,
замки строить из песка...

… даром, что грызёт тоска.


Распогодилась Судьба?!

Распогодилась Судьба!
И, сменяя гнев на милость,
расступилась сизокрылость:
из проталинок — стрельба.

Со смешинкой без причин,
купидон с нектарным жалом
на рассвете в платье алом
женщинам сулит мужчин.

РазнарЯдилась Судьба!

В рамке Жизнь опять — зелёной,
И курчавой шапкой клёна
Золотятся вновь хлеба.

Впрямь — расщедрилась Судьба!

Солнце в блюдце — майским мёдом,
И , под стать весенним всходам,
Чувств проснувшихся резьба.

А над пропастью — крестом —
Восхождение по спирали:
Для тебя... для нас... скрижали,
Видным только мне мостом.

Расколдованной Судьбы —
вечности — ловлю мгновения...
Чтобы сладкие видения
былью стали...

       Ах, кабы...          
Смысл жизни — в мелочах

Смысл жизни — в мелочах:
Ужин вместе при свечах,
Роза в спальне на рассвете,
Фраза, нужная, в Завете,
Радость, как смеются дети,
Пламя в дедовских печах.

Смысл жизни — в мелочах...
Шаль в часовне на плечах,
Губ шальных прикосновение,
Мимолетное видение,
Словно ветра дуновение,
Лика в солнечных лучах.

Смысл, может, в мелочах...
Может, в сладостных речах,
Может быть, в звонке иль стуке,
Верь — не верь, и в праздной скуке,
В ожидании, даже муке,
В отношениях «на мечах».

Смысл жизни — в мелочах?..

Но хотелось бы большого,
Своего, а не чужого,
Счастья, истинно земного,
Чтобы било через край!..
Но поди ж его узнай:
В мелочах, боюсь, растает,
И никто уж не узнает:

     Смысл жизни — в мелочах...


Подари мне солнца лучик

Подари мне солнца лучик,
Хват-февраль, промозглый, хворый!

Сиплый ветер за забором
гонит прочь бродягу-случай.

Я его бы приютила
и — беднягу — обогрела.
«Где Амура прячешь стрелы?»,—
я за чаем бы спросила.
Подсластила б чай вареньем,
угостила бы ватрушкой.
Может, он бы жизнь-игрушку
починил бы... во спасенье.
 
Только хмур февраль-опричник.
Лютый ветер дует круче.

И пропал бесследно случай,
беспросветно-безразличен.


Ни в джине, ни в водке его не утопишь

Ни в джине, ни в водке его не утопишь –
всегда поднимается, непотопляемо.

Пусть кажется даже: на старость подкопишь
крупицами счастье.. .До боли желаемо,
оно, наконец, всё ж раскроет объятия
и щедро согреет озябшую душу…
 
(Не портят ведь Золушку старые платья,
И море бессменно преследует сушу).

Но кто-то царапает, выпустив когти,
впиваясь пиявкой, от крови пьянеющей,
кусая то сердце, то память, то локти,
таясь уголёчком, до времени тлеющим.

(А Герда по-прежнему Кая всё ищет,
Песчинкой во времени, алчущем жертвы.
И ветер-ведун в чистом полюшке свищет –
С дороги сбиваются новые Герды).

К нему привыкаешь. Срастаешься кожей.
Часы коротаешь — без имени-отчества.
И вот мы уже как две капли похожи
С тобой —
     неотступная тень –
              одиночество.


Улыбки шёлк

Улыбки шёлк...
       Растроганный февраль
Коснулся губ твоих, бесценное творение!
И лепестками слов парит стихотворение...
А им, бессмертным, ничего не жаль:

Не жаль алмазных граней щедрых сот,
Глубинной тайны заколдованного смысла,
Чтоб Душу напоить сполна нектаром мысли
И ей, безгрешной, даровать полёт.

Лети, Душа, над миром, высока,
Предназначение своё неси достойно!
А в час, когда — случится — будет больно,
Тебя поддержит февраля рука.


Каштан  

Каштаны собирал малыш
и клал в плетёное лукошко…
За ним следила сонно кошка,
владелица дворов и крыш.

Держал каштан как шар земной
малыш на крошечной ладони —
и по нему летели кони…
и прыгал зайчик заводной…

Мурчала, всем довольна, кошка…
Мечтала, лёжа на скамье,
как будет жить в большой семье
и сладко нежиться в окошке…

Не помещается каштан —
последний — в полное лукошко!
Малыш кладёт его в карман…
Подумал… постоял немножко…

И взял — ничью — на руки кошку.


Не буду ждать я високосный год

Не буду ждать я високосный год,
на день добавочный откладывать желанья,
прощение — не прощенным и свидания
с муаром шлейфа неизбежного прощанья...

А вдруг обманет, забулдыга, не придёт?...

Ведь завтра наступило. И уже
набухли почки, небо подобрело.
… Рукой неопытной гитару неумело
разговорить хочу о том, что наболело
на предпоследнем — не удержишь! — вираже.

    Нагрянуло вчера — без спроса — завтра,
    непризнанный, неумолимый автор
        моей судьбы.


Матери Божьей

Помолись за меня, за него, за неё,
непутёвое наше житьё и бытьё,
пресловутые грабли — чтоб пусто им было! —
и за мать на погосте … у сына могилы.

Помолись за ярмо нескончаемых бед —
в них всегда виноват нерадивый сосед...
Помолись за всех нас: за богатых и нищих,
за Россию — над ней всё разбойники свищут...

    Помолись, чтоб расправились плечи и совесть,
    И была чтоб написана новая повесть
             о вечной России.