Эволюция эпохами корпела над проектом «homo sapiens», возводя его из примитивных форм жизни. Тысячелетиями на костях павших поколений поэтапно собирался идеал биологической жизни, ныне господствующий на планете венец творения — человек. Мы же — пик достигнутого — за пару десятков лет весь кропотливо совершённый потенциал сливаем в яму с нечистотами. Цвет нации, наглухо обсаженный наркотой, пляшет в клубах, а социальный низ под циничные откровения разношерстных МС «гонит по вене афганский бульон». Вокруг явные примеры патологий души в твоих друзьях, срывающих пару «хапок» плана под хип-хап коммерсантов от музыки, например. Стало модно быть ницшеанцами, культивирующими психические девиации, и вряд ли нам стоит удивляться тогда очагам радикализма, вспыхивающими один за другим по континенту. Сеянный в плоть генетический мусор, общество пожинает в поколении агрессивных подростков, вбивающих гвозди в головы бездомным и стреляющих в учителей, и дальше — больше: грядут умственные эпидемии ненависти и жестокости. Еще слово популярного ныне мата — по сути речевой агрессии; еще оскорбление ближнему и — ребенок притесненного, с наследованною склонностью к гневу, идет раздаривать из карабина пули одноклассникам.  

Больной алкоголизмом панк, горланящий песни в интернете на всю страну — идол современников? Почитатель его творчества — пьяный врач — будет принимать роды у наших женщин. Плоды психической деятельности кумиров молодежи, запечатленные в видеоклипах — клинические симптомы расстройств рассудка. Скопища бредящих взялись за перо, творя столпы непотребств, и тщеславятся в текстах собственной порочностью будто добродетелью. Современный шоу-бизнес — сборище фриков, в среде которых словно соревнуются то в дефектности речи, то в тяжести диагнозов болезней. 

Твой знакомый, который слушает этих медиамагнатов, зачитывающих под бит о блуде, наркотиках и власти денег — тот самый богатый москвич, молодость «на ухнарь» просаживающий в притонах — рассказывал о неэффективном правительстве, о ворах и коррупционерах в верхах, а потом совершал в даркнэте заказ наркотиков на 12к, сидя на скамейке рядом с приятелем из бедных. Который, в свою очередь, «вывозил» тягости нищеты, и больному брату на минимум денег покупал пачку чая с парой пакетов леденцов, дабы отвезти скудный паёк в психдиспансер. Местный мажор сквозь кумар ганжи дотягивается до клавиатуры, чтоб репостнуть с либерального интернет-ресурса тираду критики в адрес Госдумы, тратящую бюджетные средства, но отчего ты не видишь эту «золотую молодежь» в делах благотворительности? Культ эгоизма и безответственности построен твоими друзьями, и ты соучастник в их трапезе беззакония. Твоя подруга, ставящая статусы в «VK» с Бобом Марли после камня гашиша — не дитя света, а лишь очередная наркозависимая, рационализирующая свою деструкцию философией заблудших душ. Твой приятель, пять из семи вечеров недели проводящий в кабаке — никакой не писатель и интеллектуал, а душевнобольной, живущий от стопки до «колпака». 

Повсюду уверенные в своём здоровье психопаты и каждый из нас, возможно, один из них. Если среда взращивает человека, то кого созидают из нас эти люди, недели не проживающие без психоактивных веществ? Это твои родные и близкие люди тяжелобольны пороками, и никто не бьет в набат от осознания предельной плотности алкоголиков и наркоманов на квадратный метр Родины. Не жидо-массонские заговоры причина бед, не Американское правительство и консерваторы во власти, а лично ты с молодостью, проведенной по уши в помоях. Твоя пробитая щека и сломанная челюсть, твой заплывший синевой глаз и выбитые передние зубы — следствие личного пути — не воля случая. Если ты не захлебнешься блевотой после очередной пьяной пятницы — в будущем твой кореш с прослушкой под брендовым худи после раскурки отправит тебя на общий режим, где ты будешь радоваться рафинаду и чифиру как ребенок торту на именинах.  

И потому я сорвался на бег без оглядки от этого лютого варварства в сторону милосердия и любви. 

Ибо, живя в средоточии андеркласса, вдруг ясно увидел как обыкновенные люди чураются человеческих чувств; как молодость запросто бесчестит седины; как дети «в касание» отборной матерной бранью рвут сердца родителям. Я бегу до сих пор из преисподней — её обитатели мне не шею пытаются накинуть петлю. Пропащие, словно проклятые люди вменяют мне чувство вины за то, что я избрал иной путь нежели с ними, испугавшись перспективы гниения заживо. Я бегу от обречения, всеми силами открещиваясь от прошлого — они хотят накидать мне пороков на спину, чтоб я стал ниже. 

Здесь от жестокости и злобы детей укрыться у знакомых пытаются матеря. Здесь ломают руки сверстникам в пьяном угаре. Здесь забивают до смерти заведомо слабых, и хотят заставить чтить других идеологию зла. Рабы жестокосердия расхищали мой дом, пропивая имущество, когда я был в армии. Они довлели грубой силой над моей матерью, а психически больному брату внушали: «не доноси!», вбив в его голову это до автоматического повтора. Здесь поклоняются криминалу как богу, почитая подобно святым самых закоснелых в преступности. Здесь люди надели кресты на шеи с распятым Мессией, но открыто попирают законы Всевышнего. 

С детства заведенные привычки похоти, здесь проносят сквозь молодость как знамя с высоко поднятой головой. Пенясь своими срамотами в разговорах друг с другом, они изощряются в выражениях, описывающих нечистоту животных сношений. Знаю человека, который постился до впавших щек, до снижения давления в теле, обуздывая стремящиеся к похоти члены — на него наговаривали, клеймя словами подобным «сектант» или «душевнобольной». А ему явилось откровением, что мы сами лишь телесным вожделением уничтожаем любовь, от недостатка которой испытываем муки. 

А я дико устал от сообщества злонамеренных как устает в детдоме ребенок от насилия свихнувшихся взрослых, и решился на побег. Как подросток бежит от не родных в неизведанность — пусть гадательную, но дарящую надежду на долю послаще — так и я ломанул к свету напролом от самых тёмных судеб. Я стремился бесследно раствориться с радаров ненависти и просил жизнь увести меня с улиц, сквозящих ледяными ветрами. К жизни человеческой, а не звериной я уходил тропой раскаяния с дорог, ведущих в желтый дом или на погост от дозы «спайса». Мне опостылело бродить среди откровенной жестокости, лукаво выдаваемой за нечто необходимое, за то, что присуще нам от природы. Надоели невоспитанность и дерзость, что стали модной атрибутикой, как будто сгинули с улиц благородство и добродетельность. Я не хочу назад — я рад, что всё то прожито, и если ты воспоминаниями решишь меня вернуть обратно, то знай: я без сомнений предам огню мосты. Я пишу, чтоб подвести черту под прошлым; чтобы сказать, что тот, кто был раньше мной канул в безвременье, а ностальгия по былому да горит синим пламенем.  

Настанет час выбора и для тебя: либо ты со злом, либо со светом. Иного не дано: раскаяние и тело как поле брани с пороками, либо корыто с нарко-кормом и хозяева, льющие на голову медиа-помои. Это романтика дегенерации обернется нам очередной народной трагедией — увидишь, — и горе тем, кто вещал с экранов нам о прелести низменных деяний. И если не хочешь увидеть в грядущем поколении шизофреников своего ребенка — беги от трендовой запойной молодости как зверь несётся от лесного пожара. Если не хочешь унижениями и насилием вырастить ещё одного Сталина, который станет пасти народ страны жезлом железным — обуздывай язык, чтоб привычным злословием не оскорбить того, кто рядом. Если не хочешь, чтоб Россия считалась отстойником, где собственные граждане норовят помочиться на всё историческое наследие нашей общей, пусть больной, но родной семьи, то — во имя всего, что осталось дорого твоему сердцу в этом непостоянном мире — дерзни вылезти из болота растления. 

Ради наших детей.