В многодетной семье Бровковых Пётр был самым старшим из трёх сыновей, ещё были четыре старшие сестры. Когда началась война, Петру было двадцать три.

С самого начала Великой Отечественной войны все трое братьев пошли на фронт. Пётр был направлен в одну из медсанчастей, ведь он учился в медицинском институте на четвёртом курсе.

В медсанчасть, где служил Пётр, привозили очень много раненых. Медики не успевали оказывать им медицинскую помощь. У Петра ещё не было опыта в хирургии, поскольку он учился на врача другого профиля. А те курсы по хирургии, которые он только что окончил, были краткосрочными и давали лишь поверхностные знания. Перед первой самостоятельной опера­цией он сильно волновался, но удача его вдохновила, и он продолжал с упорством осваивать новую для него специализацию. Раненые были разной тяжести, он остро ощущал недостаток знаний в хирургии, хотя и пользовался медицинским справочником. Была надежда ещё на интуицию и на обещанное медицинское подкрепление.

 Закончив операцию раненому бойцу, Пётр вытер пот, выступив­ший у него на лбу, тяжело вздохнул и направился к выходу. Там было людно и шумно. Толпящиеся у входа больные наперебой что-то го­ворили ему, показывая в сторону ворот, но он мыслями был ещё в операционной, поэтому и не сразу понял, в чём дело. Подоспевшая к этому времени санитарка Люся звонким голосом объявила: «Смотрите! Военная машина! Наверное, прибыло медицинское подкре­пление!» Пётр посмотрел в сторону ворот и увидел выходящих из машины майора и миниатюрную девушку в военной форме. Неожи­данно для него самого сердце его сильно забилось.

Приехавшие быстро подошли к крыльцу, на котором все стоя­ли, и майор сказал низким басистым голосом: «Здравствуйте! При­вёз вам доктора — молодого, но талантливого хирурга. Знакомьтесь. Людмила Яковлевна Чоботова. Прошу любить и жаловать, — и уже уходя, добавил: — В обиду не дам. Будете иметь дело со мной».

Майор уехал, а все стояли и рассматривали прибывшее «меди­цинское подкрепление». Тоненькая черноволосая девушка с боль­шими карими глазами и милой улыбкой, просто красавица, стояла перед ними. Немного смутившись от затянувшейся паузы, девушка произнесла:

— Приняла командование медсанчастью. Пётр Сергеевич, про­водите до ординаторской. — И, подняв стоявший рядом с ней чемо­дан, направилась к входной двери. Смущённый Пётр сразу не сооб­разил, что надо помочь девушке внести вещи. Извинившись, он взял у неё чемодан и проводил в заранее приготовленную для врача комнату.

— Доложите обстановку, — тихо, но твёрдо сказала Людмила Пе­тру, когда, положив вещи, вышла из своей комнаты.

— Раненых в части тридцать два, из них пятеро — тяжёлые. Нуж­на кровь. Не хватает обезболивающих и антибиотиков, на исходе бинты.

— Хорошо, я свяжусь с командованием, закажу все самое необходи­мое. А теперь сделаем обход, расскажете подробно о каждом ране­ном. — Людмила серьёзно посмотрела на Петра карими в пушистых ресницах глазами и направилась в палату.

— Вы хотя бы чаю с дороги попили, — начал было Пётр, но Люд­мила уже подошла к одному из раненых.

— Сколько времени этот боец лежит без сознания? Срочно из­мерить давление, проверить пульс. Есть адрес родственников? Со­общить о тяжёлом состоянии. Что с этим раненым? — спросила она, перейдя к другой кровати...

Пётр знал фамилии всех раненых. Память у него была очень хо­рошая. Не зря его родители и старшие сёстры «тянули» его обучение в институте. В школе он учился на «отлично» и был единственным в семье, кто получал высшее образование.

Не успели они обойти и половину раненых, как послышался звук подъезжающей машины. Санитарка Люся, уже побывав на улице, спешила сообщить, что привезли новых раненых. Пётр, Людмила, санитарка Люся и ходящие больные помогали разгружать тяжелора­неных; кому требовалось, спешили оказать медицинскую помощь.

… Было уже за полночь, когда, наконец, была сделана последняя опе­рация. Людмила едва стояла на ногах, ведь она так и не успела даже выпить чаю. Теперь можно было немного рассла­биться.

— Я сейчас заварю чай и принесу вам что-нибудь поесть, — ска­зал Пётр тихим уставшим голосом. Людмила опустилась на стул и тяжело вздохнула.

— Хорошо, принесите мне, пожалуйста, стакан крепкого сладко­го чая, есть я не хочу.

Выйдя на крыльцо дома, она вдохнула полной грудью чистый воздух, посмотрела на тёмное небо и нервно закурила. Руки её дрожали от долгой напряжённой работы. Столько операций за день ей никогда не приходилось ещё делать. Столько страданий не приходилось ви­деть. У неё уже был небольшой опыт владения скальпелем, но боль­ные мирного времени не страдали от таких сильных болей, какие переносили раненые.

— Я иду спать, — едва слышно сказала Людмила и поинтересова­лась: — А где ваша смена, Пётр Сергеевич?

— Да нет никакой смены, всё в одни руки. Сейчас придёт другая санитарка и медсестра Женя.

— Ну, что ж, сегодня ладно, а завтра попробую выпросить подмо­гу. Ложитесь тоже отдыхать. Завтра вставать в шесть. — И, медленно поднявшись, пошла в свою комнату. А Пётр после горячего сладко­го чая почувствовал, как тепло разлилось по всему телу, как одолела его слабость, веки отяжелели и сомкнулись... Он увидел ромашковое поле и симпатичную девушку с тёмными глазами в пушистых рес­ницах. На ней было белое платье, на голове красовался ромашко­вый венок. Она кружилась в сиянии радужных лучей, подняв лицо к небу, и мило улыбалась. Это была Людмила, но Петра она не замечала. Он пытался идти к ней навстречу, но ноги его не слушались. Тогда он стал её звать, но его голоса не было слышно. От напряжения он вспотел и... проснулся. Перед ним стояла Людмила — в белом халате, в белой медицинской шапочке и говорила: «Пётр Сергеевич, пора вставать, а вы заснули прямо за столом. Надо уже приступать к работе. Скоро обход. Идите и приведите себя в порядок, нас ждут раненые».

Работать вдвоём было зна­чительно легче, да ещё с настоящим хирургом. Пётр был доволен и даже счастлив. Рядом с ним находился не просто хирург, но ещё и очень привлекательная девушка. Он часто задерживал свой взгляд на её милом личике. В редкие свободные минуты они разговарива­ли, но их разговоры касались больше медицинских вопросов. Пётр всё не решался спросить у Людмилы, есть ли у неё муж или жених, ведь он с первого взгляда в неё влюбился, а объясниться в любви не решался. Раненые тоже обожали Людмилу. Лица многих из них про­светлялись, а губы расплывались в довольной улыбке, когда она под­ходила к ним при обходе или проходила мимо.

Через неделю после приезда Людмилы в медсанчасть приехал подполковник Деревянкин. Первым делом он спросил, где най­ти врача Людмилу Чоботову, и прошёл в её комнату. Уже через не­сколько минут послышался его громкий голос, стало понятно, что он выражал какое-то недовольство. Вскоре он быстро вышел из ком­наты, хлопнув дверьми. Людмила некоторое время не выходила. Когда, наконец, вышла, то выглядела печальной, глаза у неё были красные. Пётр, поджидавший её у две­ри, спросил: — Извините, Людмила Яковлевна, что случилось? Зачем приез­жал подполковник? Почему он кричал? — У Людмилы навернулись на глаза слёзы, но усилием воли она су­мела их сдержать.

— Это мой муж, и он, кажется, сильно приревновал меня к вам, хотя я не давала для этого никакого повода. Всё лишь потому, что мы работаем с вами вместе и вы молоды.

— Так это был ваш муж? — удивлённо и в некотором смятении спросил Пётр. — А я надеялся, что вы не замужем. Но ваш муж посту­пил глупо, несмотря на то, что подполковник. Нужно доверять друг другу. Не переживайте, думаю, он скоро поймёт, что был неправ. Он со­всем не ценит, что рядом с ним такая прекрасная женщина. Как бы я был счастлив на его месте! Милочка, я же тебя люблю, — сорвалось с его губ. Глаза Людмилы заблестели, она слегка улыбнулась, по­вернув к нему своё милое личико, посмотрела ему в глаза и спросила:

— Это действительно так?

— Конечно! Господи, неужели ты не видишь, что я влюблён?

— Петенька, — ответила она, — я ведь старше тебя на целых пять лет!

— Это не имеет для меня никакого значения, ведь я люблю тебя.

— Не забывай, что я пока что замужем. Но ты мне нравишься, мне хорошо быть рядом с тобой, как-то спокойно и надёжно. В тебе есть то, чего моему супругу не хватает, видимо, интеллигентности. Ты меня чувствуешь и понимаешь с полуслова. Я знаю, что ты ни­когда не обидишь, всегда протянешь руку помощи. У меня к тебе тоже особое чувство. Наверное, я тоже полюбила тебя. Это я почув­ствовала, когда он сказал, что позаботится о том, чтобы тебя пере­вели в другое место.

Пётр буквально переменился в лице, но потом, взяв себя в руки, ответил: — Но это же не помешает нам переписываться, а потом встре­титься?

— Там будет видно.

В этот вечер Пётр был задумчив и неразговорчив. Пока что удача была не на его стороне. Он не представлял уже, как будет жить без Людмилы, настолько глубокими были чувства к ней. Но надежда, что всё ещё обойдётся, не покидала его.

Теперь с предметом своего обожания Пётр был особенно веж­лив и учтив. Старался как можно чаще быть рядом с нею, предуга­дывал каждое её движение и желание. Мысль о том, что они могут скоро расстаться, не покидала его. Ночью ему снились какие-то кошмары, от которых он часто просыпался и потом долго не мог снова заснуть. Че­рез несколько дней пришёл приказ о его переводе, и Петру при­шлось срочно уехать. Его направили на передовую линию фронта, в полевой госпи­таль. Он очень переживал, что не успел поговорить с Людмилой. Во время переезда чувствовал себя каким-то потерянным и даже несчастным. Но как только оказался на новом месте, ему пришлось на время обо всём забыть — всё так завертелось, закрутилось, что и минуты свободной не было.

…Время подходило уже к полуночи. Пётр удалился в отве­дённое для него место, опустился на табурет. Ноги гудели, руки плохо слушались, в глазах рябило. От долгого пребывания на ногах чувство­валась дрожь в коленях. Пётр зачерпнул в кружку воды из стоявшего в углу ведра, залпом выпил и повалился на кровать, вер­нее, на заменяющий её дощатый настил. Его мысли поплыли, и он как будто куда-то провалился.

Он увидел маму. Провожая на фронт, она обнимала его, плакала и приговаривала: «Будь осторожен, Петенька. Я буду молить­ся за тебя. Возвращайся скорей домой, сынок, живой и невредимый». Он пытался освободиться от её объятий, но она никак не отпускала его, всё повторяла: «Возвращайся скорее, сынок. Я буду молиться за тебя». Потом — он на поле сра­жения, слышны разрывы снарядов. Он ползёт к раненому бойцу, чтобы оказать ему первую медицинскую помощь. Оказывается, что это его младший брат Василёк (так нежно называла его их мама). Василий узнал в нём своего старшего брата Петра. Тяжело дыша, едва слышно спросил: «Петя, это ты?... Сильно печёт в груди... Помоги... Нет... поздно... Бе­реги маму... Я умираю… Прощай». — Он посмотрел на Петра голубыми глазами, из которых потекли слёзы, застонал, взгляд его остановился, голо­ва упала набок. Пётр застыл в немом оцепенении. Смерть брата его сильно потрясла. Как же так? Он не успел ничем помочь. Совсем ря­дом рвануло и его откинуло взрывной волной в сторону. На него посыпалась земля, зазвенело в ушах и — провал в памяти.

Когда очнулся, то понял, что находится в палате. Над ним скло­нился человек в белом халате, и это, как ему показалось, была Люд­мила. Он хотел улыбнуться, сказать ей: «Милая, я так ждал встречи», но его губы только искривились, голоса совсем не было слышно. Он сделал ещё одну попытку, но опять ничего не получилось. Когда Людмила наклонилась, чтобы услышать, о чём он говорит, оказалось, это совсем не она, а её муж, подполковник Деревянкин.

От неожиданности и неприятных ощущений Пётр проснулся. Он не сразу сообразил, где находится. Это был сон, и он его встревожил. Может, и правда Ва­силий тяжело ранен или убит? От этих мыслей ему стало жутко, и он пытался отогнать их. Вспомнил опять Людмилу, её милое личико, обворожительную улыбку и нежный голос. Долго вертелся с боку на бок, никак не мог найти удобное положение. Заснуть удалось только под утро.

Следующий день был похож на предыдущий: опять раненые, опять суета, опять нервное и физическое напряжение. Полевой госпиталь, где служил Пётр, был передис­лоцирован ближе к линии фронта — ещё дальше от Людмилы. Ког­да Пётр освобождался от работы, то образ Людмилы всегда вставал перед его глазами. Он корил себя за то, что не успел с ней поговорить перед отъездом, хотя для этого совсем и не было времени. Он сетовал на судьбу за то, что его любимая замужем и что её супруг разлучил их, переведя его в другое место службы. Но пока Пётр сделать ничего не мог. Видимо, надо было подождать. И он, печалясь, часто тяжело вздыхая, продолжал свою нелёгкую службу.

Но вот, наконец, подвернулся удобный случай. Руководство по­левого госпиталя, где служил Пётр, приняло решение отправить ряд раненых, шедших на поправку, но требующих длительного лечения, в медсанчасть, где рабо­тала Людмила. Пётр очень обрадовался. Он быстро написал короткое письмо и стал думать, через кого ему передать своё послание. Петр подошёл к солдату, раненно­му в руку, и попросил:

— Будь другом, передай, пожалуйста, письмо врачу медсанчасти Людмиле Чоботовой. Только очень прошу: сделай это так, чтобы ни­кто не видел. Это очень важно, а то у неё или у меня могут возникнуть неприятности, — с этими словами Пётр сунул письмо солдату в руку.

— Понимаю, — ответил тот, — не беспокойтесь, будет сделано, — и положил письмо в вещмешок.

От Петра не было никаких вестей, и Людмила не знала, где он теперь находит­ся. После тяжёлого трудового дня, когда оставалась одна, она часто вспоминала о нём. Как он там, думает ли о ней? Её чувства к Пе­тру усилились после его отъезда. Ещё раз приезжал её муж — удосто­вериться, всё ли так получилось, как он хотел, и проститься с ней, поскольку его переводили на другой фронт. Снова был неприятный разговор. Он никак не мог успокоиться, всё ещё продолжал ревно­вать Людмилу к Петру.

Сообщение о том, что из прифронтового полевого госпиталя привезут раненых уже сегодня, заставило работников медсанчасти засуетиться.

Вскоре ожидаемая машина прибыла. Делая обход вновь прибывших раненых, Людмила почувствова­ла на себе чей-то пристальный взгляд. Повернув голову, она увидела раненого в руку солдата, и какое-то непонятное волне­ние охватило её. Солдат смотрел на неё пристально, не отводя глаз.

 — Вы что-то хотите мне сказать? — спросила она.

 — Подойдите поближе, — ответил тот.

Оглядевшись и удостоверившись, что в данный момент никто на него не смотрит, он сунул в карман Людмилы свёрнутый листок бумаги:

 — Вам письмо.

Людмила покраснела, но, преодолев замешательство, сказала:

 — Хорошо, всё будет у вас хорошо, — и удалилась в свою комнату.

Быстро развернув листок бумаги, она увидела знакомый почерк. Подавив волнение, прочитала: «Любимая! Сейчас совсем нет времени написать обо всех моих чувствах к тебе, так как уже начинаем отправлять к вам раненых. Но знай, я тебя очень люблю и надеюсь, что ты найдёшь возможность ответить на моё письмо. И ещё очень верю, что мы обязательно увидимся и будем вместе. Если в течение войны нам не удастся встретиться, пишу свой адрес… Береги себя. Целую и обнимаю. Пётр».

Людмила перечила письмо ещё раз, бережно положила его под подушку и поспешила продолжить осмотр раненых.

К сожалению, больше возможности связаться ей с Петром не было. Советские войска всё решительнее оттесняли врага. Линия фронта отодвигалась всё дальше на запад. И полевой военный госпиталь, где служил Пётр, тоже пере­двигался в том же направлении, всё больше отдаляя его от Людмилы.

Когда был взят Рейхстаг, Пётр со своим полевым госпиталем тоже был уже в Германии. Наступил долгожданный День Победы. Но окончание войны ещё не означало для Петра завершения службы. Его пока не демобилизовали, теперь он продолжал служить в самом Бер­лине. Написал домой письмо. Вскоре получил ответ от мамы. Из письма узнал, что отец погиб, брат Евгений после второго тяжелого ранения комиссован и вернулся домой. Младший брат Василий погиб. Пётр сильно расстроился, получив скорбные вести из дома.

В конверте лежало ещё одно письмо, и Пётр догадался, от кого оно. Сердце его забилось в радостном ожи­дании. Он быстро стал читать: «Петенька, здравствуй! Очень надеюсь, что ты жив и здоров. Я уже вернулась с фронта домой. Узнала, что папа погиб. Брат, слава Богу, вернулся живой, хотя и был ранен. С мужем мы разво­димся. На фронте он встретил другую женщину, и это к лучшему. Я его никогда не любила, наш брак всё равно рано или поздно распал­ся бы. Напиши, где сейчас находишься, я готова к тебе приехать, как только оформлю развод. Люблю тебя и жду от тебя ответа. Целую и обнимаю. Людмила».

 Прочитав письмо, Пётр заулыбался, его лицо засияло от радости, на душе стало тепло. Он решил сразу же ответить. «Дорогая Милочка! — написал он — как я рад, что ты прислала мне письмо! Ещё больше рад, что ты меня любишь и планируешь быть со мной. Я решил остаться в армии. Мне предложили место в военном госпитале здесь, в Германии. Я оформлю тебе вызов, и ты приедешь ко мне сюда. Мы поженимся и всегда будем рядом. Обещаю, что тебе не придётся никогда пожалеть об этом. Буду тебя любить и обожать всю жизнь. Люблю, целую и обнимаю. Пётр».

Пётр решил на следующий же день узнать, как оформить вы­зов для Людмилы. Вскоре он отослал ей необходимые документы. Теперь оставалось только ждать.

Время тянулось как никогда долго. Каждый день он проверял по­чтовый ящик, ожидая от неё письма с сообщением о приезде. На­конец вечером почтальон принёс телеграмму: «Приезжаю первого августа. Поезд двадцать три. Вагон семь. Встречай. Людмила».

У Петра буквально захватило дыхание. Неужели Людмила скоро будет здесь и станет его женой? Он сначала представил, как они встретятся. Потом засуетился, принялся убирать в комнате — ведь уже завтра она будет здесь.

Ночью ему не спалось. Он крутился с боку на бок — всё думал о завтрашнем дне. Надо не опоздать к поезду, купить цветы, пригото­вить поесть. Только почти под утро он погрузился в сон. Опять ему приснилось ромашковое поле, девушка в белом платье с венком из ромашек на голове. Она, раски­нув в стороны руки и запрокинув голову, кружится в радужных лучах солнца и счастливо улыбается. Потом, увидев его, приближается к нему, протягивает руки и говорит: «Я нашла счастье. Смотри, сколько его здесь — хватит на всех! — Сни­мает с себя венок и надевает ему на голову: «Бери, мне не жалко. Я сплету себе ещё. Теперь счастье будет всегда с нами».

Пётр так бы и продолжал смотреть этот сон, но зазвонил будильник — пора собираться.

На вокзал он приехал заблаговременно. Прибытие поезда за­держивалось на целый час. Петр ходил по перрону и постоянно гля­дел на часы. Букет цветов то и дело перекладывал из одной руки в другую. Время так медленно текло, будто остановилось. Но вот объ­явили прибытие долгожданного поезда. Никогда раньше он так не волновался. От волнения он даже вспотел. Поезд уже тормозил, и Пётр поспешил к седьмому вагону.

Из вагона вышел первый пассажир, второй, третий... Вот показалась и она — в светлом платье с чемоданом в руке. Пётр подхватил её на руки прямо со ступенек, закружил в своих объятиях. Потом, нежно опустив и прижав к груди, произнес: «Милочка, родная, здравствуй! Как я рад, что ты приехала. Я так долго ждал эту встречу!» Людмила от волнения ничего сразу не могла ответить, и только молчаливые слёзы счастья покатились из её карих глаз.

Пётр и Людмила заключили свой брак в Берлине 19 августа, в день её рождения. Скромно отметили сразу оба события. Никого не приглашали, просто провели весь день вместе, наслаждаясь своим счастьем.

Прожили Бровковы долгую и счастливую жизнь, через которую пронесли свою большую Любовь.