Черт вас возьми, степи, как вы хороши!

                                                                                  А.В.Гоголь

Есть очень точное выражение: Родину, как и мать, не выбирают. Родина — это твоя судьба. Она достается тебе на радости и на горе, на муки и восторги, на все испытания, на каждодневные будни, на труд и праздники.

Может, у кого — то Родина более благословенная и благодатная, но эта — твоя. И потому принимать ее надо без ропота и недовольства, без зависти к тем, кто родился на этой земле.

Нужно научиться быть верным Родине и Матери. И не требовать награды за верность. Награда нас непременно найдет. И будет это и спокойная старость родителей, и достойные дети, и сознание того, что не зря жили, что жили по совести, без обмана и лукавства. И не жжет стыд перед детьми и внуками, перед будущими поколениями. И они не забудут нас и благословят нашу память, как помним и благословляем мы память тех, кто дал начало нашей малой родине.

Мы живем в удивительном месте. Великий луг, Великая степь, Скифская земля, Дикое поле — именно так называли нашу степь летописцы земли Русской. На ее просторах в различные исторические времена жили скифы, сарматы, аланы, греки и римляне, здесь проходили орды кочевых племен: готы и гунны, хазары и печенеги, половцы и монголо-татары.

Проходят столетия, уходят эпохи, сменяют друг друга поколения людей, но вечными остаются Степь и Дорога. Они, желтые ленты степных дорог, помнят и топот диких скакунов, и осторожные шаги воинов, и скрип тяжелых телег завоевателей. Дороги хранят тайны Степи. Богата история Калмыцкой степи. Многочисленные археологические памятники свидетельствуют о том, что более 700 веков тому назад эта территория была заселена человеком.

Позже здесь обитали ямские и катакомбские племена, жили скифы, сарматы, гунны, хазары, кочевали печенеги и половцы, гузы (огузы), булгары, аланы, ядиги, ногайские и монголо-татарские орды. К берегам Маныча совершали свои стремительные набеги легендарные амазонки. Через эту местность пролегала южная ветка Великого шелкового пути…

В исторических летописях эта местность получила название Дикого поля. После своего второго пришествия окончательно поселились на берегах Волги и Дона потомки ойратов — калмыки. В начале 19 века стали селиться переселенцы-славяне. Все племена и народы, когда-либо населявшие Великую степь, внесли свою лепту в название географических объектов.

Степь… Куда ни кинешь взор — повсюду степь, волнующаяся травами, целующаяся на горизонте с облаками, звенящая ветрами и синевой…

Бескрайние просторы под бездонным небом! Опьяняющие запахи разнотравья, чувства свободы и покоя, ощущение незыблемости мироздания, бесконечности пространства и времени — и вечного движения вкупе с застывшим мгновением, где ты центр его, исток жизни…

Травы, травы, травы… Покрова. По весне степь благоухает адонисом, медуницей, фиалками. «Звенят» на ветру колокольчики, манят сборщиков лекарственных трав крапива, чистотел, душица… Ну и какая степь без тимофеевки, мятлика и лютиков? Но вольготней всего в калмыцкой степи черной и белой полыни…

Однако главное украшение и гордость степи — тюльпанные поля! Как живописны они в мае, когда распускается знаменитый на весь мир тюльпан Шренка, от которого пошли все сорта «голландских тюльпанов». Ему, прародителю европейских цветочных изысков, калмыки посвятили специальный весенний праздник — День тюльпанов.

…В предгрозовую весеннюю пору оказался я в просторах Приманычской степи. Повсюду, куда достигал мой взор, колыхалось безмерное и бесконечное седое море степных трав. Свежий ветер издали катил мимо меня волну за волной, трепал и крутил седые метелки ковыля, шумел, свистел, завывал, постоянно меняя тональность, и швырял в меня вместе со свежестью тысячи душистых запахов. Казалось, были слышны ароматы далекой Персии или, может быть, Индии. Вдали мелькнули и исчезли светлые силуэты стада степных странников — сайгаков, на бугре среди сурчин, со свистом суетились и исчезали под землей какие-то маленькие толстенькие эльфы, жуки-навозники катили свои круглые сокровища, шмели с трудом справлялись с потоками воздуха, зависали над цветами, а воздух был напоен светлыми песнями жаворонков. Надо всем этим великолепием далеко в высях рядом со слепящим жарким солнцем величественно парил огромный орел, а на востоке уже собирались тревожные кучевые облака, готовые обрушить вниз завесу дождя.

Степь! Сколь величественна и прекрасна ты! Хватит ли у нас превосходных эпитетов, чтобы описать твое великолепие. И в то же время, как мало мы знаем о тебе, как мало ценим! А ведь степь раскинулась по всей Евразии — от Карпат до Тихого океана! Кстати, сестры ее — это и прерии Америки Семерной, и пампа — Южной, и вельд Африки, и даундленд Австралии. Везде это огромные открытые пространства, разделяющие леса и пустыни, заселенные засухоустойчивыми травами и многочисленными подвижными обитателями.

Среди всех этих экосистем планеты степи — самые молодые, они образовались в третичном периоде, но их судьба самая трагичная, ибо с появлением человечества они почти полностью исчезли. Сначала древний человек нашел, что именно здесь, на открытых солнцу пространствах, он может пасти свой скот или сеять просо с пшеницей., Окрепнув, он захотел торговать, и степь стала в Евразии именно тем коридором, по которому потянулись торговые караваны с востока на запад и обратно. Вслед за купцами покатились волны воинов-кочевников, умеющих только воевать и грабить. На многие тысячелетия степь стала главной ареной всех войн человечества. Но она же родила союз человека и лошади, а затем подарила двуногому существу колесо и повозку, катящими воз цивилизации по сей день. Когда-то наши предки заметили, что степи — это самые плодородные почвы на планете, с наибольшим количеством гумуса. Когда уже в наше время потребовалось накормить всех голодных, степи безжалостно распахали и засеяли монокультурами — пшеницей, рожью, кукурузой….

В никуда ушла целая экосистема с ее растительным и животным многообразием, с обилием подобно мозаике подгонявшихся друг к другу тысячелетиями видов. Сегодня в Евразии остались лишь маленькие клочки степей, полностью исчезли такие их обитатели, как туры, тарпаны, равнинные зубры, другие доживают последние дни. Но мы должны помнить о значимости тех ценностей, что потеряли и которые уже никогда не вернуть.

Конкретного определения, что такое «степь», еще никто не придумал, потому в разных точках планеты существуют тысячи образований, удовлетворяющих этому понятию. Степи есть альпийские, дерновинно-злаковые, луговые, колюче-травные, настоящие, пустошные, гобийские, полусаванновые, муссонные… Их главные компоненты — это сухой климат открытых пространств, богатые гумусом (иногда до двух метров толщиной) почвы, низкий травяной покров с преобладанием узколистных дерновинных злаков, устойчивых к засухе. Наконец, это травоядные животные — грызуны и копытные, потребляющие это растительное богатство, живущие за их счет хищники и микрофлора, превращающая всю органику в гумус. Как видим, получается полный замкнутый круговорот, в котором каждое звено цепи живет за счет предыдущего, давая пищу и основу следующему.

Самое молодое на Земле образование, оно и самое непостоянное, предстающее перед нами, подобно красивой женщине, — каждый раз в новом наряде и в новом образе.

Ранней весной, как только пригреет солнце, степь расстилается нежно-изумрудным ковром с пламенеющими с красными и желтыми тюльпанами. Им на смену приходят золотистые и голубые ковры адонисов и гиацинтов. Затем ковер бледнеет и покрывается белыми соцветиями чины и ветреницы, а воздух насыщается густыми ароматами полыни, так дорогими сердцу любого степняка. Вскоре степь убирается искрящейся на солнце незабудковой синью. А через нее начинают пробиваться вызывающе яркие цветы крестовника, козлобородника, лютиков. Проходит время, и степь уже окрашена шелковисто-белыми длинными метелками перистых ковылей и отливает тусклым серебром своих плавных волн, катящихся к горизонту под дуновением свежего ветерка. Позднее степь еще не раз меняет свой убор, белея от клевера и таволги. Синея от колокольчиков и васильков, розовея от экспарцета, а также желтея, краснея. Но при этом всегда обворожительна! Иногда за одну ночь меняются ее цвета, будто она подобно невесте примеряет свои наряды. За всем этим великолепием (до 80 видоd трав на квадратный метр) с возвышений смотрят пышные кусты верблюдки и кермека, которые по осени высохнут, оторвутся и покатятся к горизонту перекати-полем.

Чудна и душиста весенняя пора степи, когда природа балует ее детей влагой, а солнечные лучи еще не обжигают, а ласкают. Но вот пригрело солнышко, задули суховеи — и уже в июле мы не можем ее узнать. Перед нами из обожженной земли торчат желтые и сухие стебли, безмолвно кричащие о своем горе: и это уже не цветущий луг, а безмолвная пустыня без каких-либо признаков жизни.

А там уже и до холодов недалеко. Степные жители успели ухватить за благодатный сезон каждый свое — кто влаги, кто зерен в норки, а кто жирка под теплые шубки, и на зиму каждый из них как-то устроился.

Травы успели отцвести и дать семена, которые всеми правдами и неправдами внедрились в почву; полевые мыши, сурки, суслики затаились в теплых норках, стада сайгаков, джейранов, диких лошадей, туров, откочевали в места, где меньше снега и больше корма; степные птицы улетели в жаркие страны, чтобы вернуться по весне обратно.

Наша героиня молода, , значит, ветренна и непостоянна. В чем это проявляется? В палитре ее особенностей, сильной контрастности, высокой частотности явлений, их непредсказуемости и аритмии.

В степях большие колебания температуры: от +45° летом до –50° зимой и влаги: от 0 до 600 мм. Даже на протяжении одних-двух суток степь может преподнести сюрпризы. Жара в 40 градусов С может смениться дождем, ночью похолодает до +7…8 и даже до 0, морозы сменяются оттепелями, сухие годы — влажными, ясные и жаркие дни проливаются мгновенными ливнями, вслед за тишью следует буря.

Только здесь так меняется экологический режим: зимой — арктический, ранней весной — тундровый, поздней весной — умеренной зоны, летом — собственно степной и, наконец, вместе с суховеями — режим пустыни. Завершает все это «безобразие» крайне неравномерный и неритмичный характер проявлений всех этих дождей, вьюг, джутов, морозов, теплыней…

Такое холерический и неуравновешенный характер степи как экосистемы определили и многообразие приспособлений всей ее биоты в целом. Чтобы выжить, растения и животные тоже приобрели эксцентрическую натуру и показали такие адаптивные «выверты», каких и быть не может у населения лесов, например. Корневая система дерновинных злаков в 15–20 раз больше надземных частей растений и зачастую смыкается в единую «подушку» в поверхностном полуметровом слое, тотально охотясь за влагой. Наверху может быть буря или пожар, но по весне от корней потянутся вверх всходы и степь снова зазеленеет.

Другие ловкачи опускают свои корни далеко вглубь, а эфемеры, напротив, ютятся сверху и ловят любой дождик. Они способны «стартануть» буквально за несколько часов! В ответ на огненное дыхание солнца листья многих степняков (ковылей) могут сворачиваться, закрывая свои устьица, и разворачиваться. Те же ковыли при сильном ветре запускают свои парашюты — седые пушистые ости с зернышком на конце, которые способны ввинчиваться не только в почву, но и даже в кожу овец и прошивать ее насквозь! Другой способ перемещения — перекати-поле — придумали кермек, зопник и другие.

Не менее интересны приспособления животных. Львиная доля их пытается спрятаться под землю. Это цикоры, слепыши, мыши, суслики, сурки и прочие. Внешне похожие на землеройную машину, они роют и роют землю, перемалывая ее тысячами тонн. Обитая далеко под землей, они, тем не менее, кормятся снаружи, дружно оповещая друг друга об опасности, поскольку живут, как правило, колониями. Запасая на зиму семена и сено, они способны в спячке или при слабом бодрствовании, пережить любую зиму. В отличие от них наземные обитатели быстры и длинноноги. Это джейран, дзерен, сайгак, кулан, лошадь. Рекордсмен здесь сайгак, развивающий скорость до 80 километров в час, и вилорог из Северной Америки — до 90 километров.

Вечные кочевники, они собираются тысячными стадами и покрывают сотни миль в поисках зеленых пастбищ, уходя от буранов и джутов. Даже их новорожденные способны идти и бежать сутки напролет. Не теряются они и зимой. Разбивая острыми копытами наст, они добираются до зимующих под снегом побегов — «тебенюют» как говорят пастухи.

Остается еще сказать о насекомых. Такие незаметные поодиночке, в степи они составляют силу громадную и всесокрушающую. Ежесекундно они разрыхляют, перерабатывают тысячи тонн субстрата и переносят его на огромные расстояния. Туча саранчи способна не только закрыть солнце в ясный день, но и превратить в пустыню цветущую долину или целый регион. Затем она исчезает как сон, чтобы не появиться никогда.

Подобно мозаике, все эти качества живых существ согласуются и организуются в единую экосистему, которая при всех ее непостоянствах процветала бы в биосфере миллионы лет.

Но сегодня нам остается рассматривать степь только в «аквариуме» и в моделях, ибо человечество оборвало все эти связи и разрушило систему в целом. В одной только североамериканской прерии в середине ХIХ века было уничтожено 75 миллионов бизонов и 40 миллионов вилорогов! В Европе были выбиты дикие туры, тарпаны, степные зубры, в Азии — лошадь Пржевальского, на самом краю бездны — сайгак и кулан. Человек пытается использовать степи для собственных нужд: распахивает их и заселяет своим скотом. Оба этих процесса пока что превращают цветущие равнины в пустыни, ибо долго нам еще нужно учиться великой мудрости природы, до которой нам еще, ой, как далеко.